Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Ох и трудный человек этот падре Арнальдо, подумалось маркизе. Он никогда не отвечал на ее вопросы прямо, ни на пядь не впускал ее к себе в душу. Выходит, не допусти она Арианну в свое сердце, он и на могилу к ней явился бы с назиданием. Но придется признать: он прав.

— Теперь, когда наши дети счастливы, живут вместе, — продолжила маркиза, — я чувствую себя в мире со всеми. К тому же Арианна и мой сын подарили мне прекрасного внука.

— И в конце концов доказали, что правы были они. Они следовали зову сердца, а мы — холодному расчету.

— Но у нас есть оправдание, — сказала маркиза, поднимаясь. — Мы действовали в духе своего времени, мы совершали добрые дела, но также строили гильотины, были такими же слепыми сеятелями смерти, как наши отцы, хоть и гордились светом разума. А теперь, как видно, все изменилось. Дайте мне вашу руку, монсиньор. Все изменилось, говорю я, теперь в моде чувства, люди охотнее прислушиваются к голосу сердца, как справедливо говорите вы. Словом, надеюсь, мы чему-то научились на наших ошибках.

Они подошли к окну, выходившему на море. Маркиза устремила взгляд в его безбрежную даль и, помолчав немного, произнесла:

— Надо бы устроить праздник на море. Сегодня такой чудный день! Я люблю жизнь, так люблю, что хотела бы жить вечно.

В спальню к Арианне Марта вошла около двух часов дня.

— Просыпайся, соня! — раздвинув шторы. Марта подошла к постели и откинула одеяло. — Ну-ну, открывай глаза. Сегодня чудесный день!

Арианна приподнялась на локте.

— Который час? — спросила она сонным голосом.

— Почти два часа.

— Да что ты!.. Надо привести себя в порядок. Марио может вернуться с минуты на минуту. Почему не разбудила меня раньше?

— Не волнуйся, времени хватит. Раньше вечера он не вернется.

Фаустина принесла на подносе завтрак.

— Добрый день, синьора. Хорошо спали?

— Хорошо, Фаустина, спасибо. Где мой сын?

— Он с моим мужем. Видели бы, как Дарио его забавляет.

— Приведи его сюда, пожалуйста. Хочу приласкать немного мое сокровище. Мне приснился сон, — поделилась она с Мартой, присевшей на край кровати.

— Опять? Надеюсь, не тот же самый?

— Нет, другой. Стою у реки и смотрю на противоположный берег. Мне нужно попасть туда. Точно знаю, что нужно. Не понимаю только зачем. Я спокойна. Через реку ведут два моста. Один каменный, полуразрушенный, а другой — плетенный из канатов и ветвей. Я рассматриваю их, но оба не нравятся. По мосту я, конечно, быстрее перебралась бы на ту сторону, но ни один из них не внушает доверия. Нет, решаю я, лучше потрачу больше времени и сил и пойду вброд.

— Вброд? — удивилась Марта. — Ты хочешь сказать — вплавь?

— Нет, именно как сказала. Вброд. И уже двинулась было к воде, но проснулась. Мне не дает покоя этот сон. Одного не могу понять — зачем мне понадобилось перейти на ту сторону? Мне не хочется изменять свою жизнь. Ничего больше не хочу менять в ней. Я и так счастлива.

— И в самом деле ни к чему. Но ведь все происходило только во сне. Забудь о нем и подкрепись.

— Я выпью лишь кофе с хлебом. А потом займусь собой, хочу быть готова к встрече с Марио.

Ближе к вечеру нарядно одетая и причесанная Арианна смотрела на море, опираясь на балюстраду террасы. Воздух чистый, прозрачный, море темно-синее, спокойное, шорох прибоя едва доносился снизу. На горизонте не видно ни одного судна. Она взглянула на невысокую гору Гаргано, поднимающуюся вдали над водой, и улыбнулась, вспомнив разные фантазии, которые придумывала в детстве про эту гору. Конечно, тетушки Антониетта разжигала ее воображение, но все равно гора Гаргано, далекая и молчаливая, завораживала ее. Так ни разу и не удалось побывать там, повидать ее вблизи, эту старую медведицу, подумала она. Не довелось, однако теперь гора больше не пугает ее. Не нужны ей и предсказания. Ее любимый сошел с другой горы, и он так прекрасен.

Она перевела взгляд на море — гладкое как зеркало. Пусть возвращается скорее, любовь ее, а не то она опять перестанет улыбаться и встретит его слезами, когда он появится на пороге их дома. Комок подступил к горлу. Нет, подумала она, не надо плакать. Глупо, да и слезы портят макияж. Фаустина так постаралась, чтобы не осталось и следа от тревожной ночи.

Она повернулась и быстро вошла в дом.

— Марта! Дженнаро! Где вы?

— Что, Марио приехал? — спросила Марта, появляясь в дверях.

— Нет, еще нет. Скажи Дженнаро — пусть приготовит двуколку, поедем покатаемся, сделаем круг по острову и спустимся в порт, там будем ждать Марио. Приведи Дарио, возьмем с собой.

Арианна села в двуколку.

— Дай-ка мне сына и возьми поводья.

Дженнаро задумчиво посмотрел на нее:

— Синьора, может, лучше и мне поехать с вами?

— Нет, не нужно, напротив, дай-ка мне еще одну лошадь, потому что если мальчик устанет, Марта отвезет его домой, а я верхом поеду в порт.

— Но зачем брать еще одну лошадь? — возразила Марта. — Если Дарио расплачется, отвезем его домой, а потом отправишься встречать Марио.

— Нет, лучше не оставляй его. Ну что с тобой? Неужели ты тоже тревожишься? Но ведь не первый же раз я сажусь верхом на лошадь.

— Нет, это я так…

— Поехали!

Лошадь шла медленным шагом. Погода стояла хорошая, теплая. Арианна спокойно посматривала по сторонам.

— В любую погоду люблю наш остров, — неожиданно произнесла она.

— Я тоже. Однако летом он чудеснее. А осенью наводит тоску. Предпочитаю Торре ди Милето и осенью, и зимой.

— Ты хочешь сказать, что надо укладывать вещи?

— Да, мне кажется, следовало бы. Маркиза больна, лучше собраться всем вместе. Уехали бы вы раньше, не пришлось бы тебе переживать этой ночью. И ты могла бы всегда быть рядом с мужем, не так ли?

— Ладно, скажу Марио, что надо вернуться на материк.

— И для Марио это лучше, — продолжала Марта. — Там ему легче вести дела…

— А теперь объясни мне, что тебя так беспокоит? Становишься такой ворчуньей, когда нервничаешь.

— Может, просто старею, — пошутила Марта.

— Нет, не то. Объясни, в чем дело?

— Меня очень напугало то, как ты вела себя ночью. Мы с тобой пережили немало горестей, но еще никогда ты не была так взволнована. Даже в самые трудные моменты у тебя всегда хватало сил посмеяться над бедой.

— Все это давно прошло. — вздохнула Арианна и, склонившись к ней, поцеловала в щеку. — Прости меня.

Она взглянула на Марту, та не шелохнулась. Опустив поводья на колени, она задумчиво смотрела вдаль. Лицо у нее было печальное.

— Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня, — вдруг заговорила она.

— Нет, ничего особенного. Мы с Марио впервые разлучаемся. И мне страшно. Может, потому, что однажды пришлось расстаться с ним так надолго.

— Нет, ты сказала не все, — настаивала Марта.

— Знаешь, ночью я не могла понять, что тревожит меня. А теперь я думаю, это Граффенберг внушает мне страх. Да, она! — воскликнула Арианна и испуганно взглянула на Марту.

— Отчего вдруг? — удивилась Марта.

— Марио случайно встретил ее в Милане, и она угрожала ему.

Они подъехали к Кала дель Спидо.

Мальчик заплакал.

— Что случилось, сокровище мое? Мама везет тебя посмотреть на козочек. Сейчас увидишь свою любимую Девочку. Марта, дай-ка его мне.

Она взяла сына, прижала к груди, покачала, но он рвался из рук и плакал. Тогда она остановила лошадь.

— Отвези его домой, наверное, он проголодался. Не выношу, когда он плачет, ты же знаешь.

— Ну что ты, дети часто плачут по пустякам, выражая так свой протест. Но если хочешь, отвезу его к Фаустнне.

— Да, так будет лучше, — согласилась Арианна, передавая Марте поводья, и, выйдя из двуколки, пересела верхом на другую лошадь. — Отвези его домой, а мне хочется проехаться немного.

— Куда ты поедешь?

— К Скале альбатросов. Попрощаюсь. Ведь завтра мы уедем…

— Но зачем же так далеко? — встревожилась Марта. — Поезжай лучше прямо к причалу…