Нина Дашевская - Скрипка неизвестного мастера
— Ну, на тебя, брат, не угодишь! Между прочим — и у Ойстраха была вторая премия…
— Ну-ну, у Ойстраха…
— Да что ты, Кешка! Ничего не понимаешь, честное слово! — Михаил Соломонович даже обиделся. — Между прочим, финал играл с оркестром, ему предлагали скрипку Страдивари!
— Настоящего Страдивари? Вот это да! — восхитился Альберт.
— Да, и он, представляете, отказался — дурак, конечно. Всегда он что-нибудь выкинет этакое. Играл на своей. Между прочим, у него как раз Руджери и есть! Ох, Руджери же…
Вот он! Вот он, этот камешек в ботинке! Нет, это уже совсем ни в какие ворота… Иннокентий Михалыч никогда знать ничего не знал о его Руджери! И вся его история — выдуманная, неправда, неправда! У Петьки — Руджери. Самый настоящий. Не может быть, чтобы какой-то Джироламо подделал клеймо. Экспертиза подтвердила — есть все документы. Нет, глупости! Придёт же в голову такое…
— А вы тоже подумали, Михаил Соломонович, да? — прошептал Кешка. — Ведь не может быть!
Выходит — может. Михаил Соломонович осторожно сел на диван. Дело было даже не в том, что Руджери — подделка. Просто — как это вообще может быть?!!
— Друзья, вы бы всё-таки и меня посвятили тоже, — несколько обиженно попросил Альберт.
— Видите ли, Альберт, у меня была замечательная скрипка, досталась от профессора. Я её подарил ученику, Пете — как раз звонил который. Понимаете?! Никогда в жизни мы не встречались с вашим товарищем, он никогда эту скрипку в глаза не видел! Однако мой Руджери и вот эта скрипка вашего друга будто и вправду из одного дерева сделаны. Помнишь, Кеша, я же тебе сразу это сказал! Просто мистика какая-то…
…А Кешка уже доставал свою скрипку, «Поллукса». Ему вдруг остро захотелось поиграть — прямо сейчас, именно здесь! Только обязательно старую музыку, настоящую. Кешка натёр смычок канифолью и заиграл Мелодию Глюка.
Потом, в прихожей Кешка долго не мог натянуть сырые ботинки. А потом вдруг перевернул левый — и оттуда выкатился камешек. Самый обыкновенный, остроугольный, серенький. И Михаил Соломонович засмеялся. Какая разница — настоящий Руджери или нет, если у скрипки такая история! Всё равно — сейчас у Петьки чудесный инструмент. Кастор Великолепный.
Домой шли довольно поздно, уже зажглись первые звёзды. Прямо над крышей — неразлучная парочка, созвездие Близнецов: Кастор и Поллукс.
— Знаешь, Кешка, — сказал вдруг Михаил Соломонович, — надо бы тебе концерт Баха выучить ре-минорный, двойной. Который для двух скрипок. Вторую партию. До лета справишься?
Кешка кивнул. Баха так Баха.
— А первую партию кто?
— Так Петька же! Понимаешь?! Петя приедет!
И Кешка, наконец, понял. Они сыграют двойной концерт Баха, вместе. Кешка на своей скрипке, и Петька — на Руджери. И Кастор и Поллукс, наконец, встретятся.
XV. Колок
Дома их ждали Таня с Тигром. Кешка начал было рассказывать про зелёную тетрадь; но Тигр слушал как-то рассеяно.
— Ну, чего там у тебя? — не выдержал Кешка. Видно же — что-то есть!
— Да так, ничего, — ответил Тигр с деланной небрежностью. — Ерунда; потом скажу.
— Давай уже — чего там потом! У тебя же прямо из ушей лезет!
— В общем, пока вы тут по гостям бегали, мы с Таней нарыли кое-что.
Тигр увлёкся этой историей не меньше Кешки. Вот уже три дня, как он искал в городе людей из Петербурга или Ташкента. Даже в интернете какой-то устроил опрос среди знакомых; и действительно, нашёл уже четырёх питерцев. Правда, это особенно ничего не дало: их пожилых родственников — таких, чтобы жили в Петербурге в то время — найти не удалось. Кешка не особенно верил в эту затею: искать иголку в стоге сена и то проще! Даже если найдут кого — что это даст? Но Тигра поддерживал — он же для него, Кешки, старается!
— Чего нашёл? Ну, говори уже!
Тигр разгладил перед собой газету.
— Вот: «Педагогический коллектив от всей души поздравляет Агнессу Филипповну с юбилеем!»
На фотографии — пожилая дама с мужской стрижкой и суровыми глазами. В университете преподаёт. Небось, двойки направо и налево раскидывает. Этакий крокодил.
— Ну и что? — удивился Кешка.
— Да ты дальше читай!
И Кешка, наконец, увидел:
«Агнессе Филипповне выпала тяжёлая судьба. Детство её прошло в блокадном Ленинграде…»
— Ну? — победно посмотрел на него Тигр.
— Ну да, — пожал плечами Кешка. Тигр даже обиделся.
— Ну-ка, дай посмотреть, — взял газету Михаил Соломонович. — Отлично; но как, ты думаешь, это нам может помочь?
— А мы к ней придём и спросим: не знали ли Вы случайно мальчиков Кешу и Яшу? — саркастически сказал Кешка. Он почему-то разозлился на Тигра. Для него это просто игра. А им теперь что, тащиться к этой ужасной Агнессе?
— Она скажет «нет». И что дальше?
— А то! — не смутился Тигр. — Мы спросим, какие у неё есть знакомые с тех времён. Потом — какие у них знакомые… Я слышал, что всё население Земли знакомо друг с другом через шесть рукопожатий! То есть можно выстроить цепочку из шести друзей — и она соединит меня, скажем, с каким-нибудь вождём племени туарегов …
— Интересная теория, — удивился Михаил Соломонович.
— Так вот, — продолжал Тигр, — если они жили в одном городе — цепочка из трёх, максимум, четырёх человек приведёт нас куда нужно!
— Хорошо, — заметил Кешка, — скажем, у этой Агнессы есть знакомые: Иванов, Петров и… Тумбочкин, — Таня фыркнула. — Как ты теперь узнаешь, от кого из них тянется правильная цепочка?
— Никак, — вздохнул Тигр. — Придётся всех проверять.
— Да-а, — протянул Кешка. — Вероятность невелика…
— Да что ты со своей вероятностью! — вдруг вскипела Таня. — Между прочим, Тигр весь вечер тут сидит, телефон нашёл Агнессы этой, договорился, а ты!
— Как договорился?! — в один голос вскричали Кешка с Михаилом Соломоновичем.
— Так, — смутился Тигр. — Я ей сказал, что мы какой-то там отряд… Историю изучаем. Пишем летопись военных лет…
— Ну ты даёшь! — покачал головой Михаил Соломонович. Кешка — так просто потерял дар речи. Вот так Тигр!
— В общем, завтра идём, — объявила Таня.
* * *Кешка и с самого начала не ожидал ничего хорошего от этого похода. Но как только открылась дверь — ему захотелось оказаться где-то совсем в другом месте. Скажем, на северном полюсе. Потому что перед ними стоял Шуруп.
— Здравствуйте, — приветливо сказал Михаил Соломонович и протянул ему руку. — Мы к Агнессе Филипповне.
— Пойдёмте лучше отсюда, — Кешка малодушно дёрнул его за рукав. Даже Таня — и та попятилась назад.
— Давно не виделись, — ухмыльнулся Шуруп. — Это к тебе! — бесцеремонно заорал он вглубь квартиры, и пошлёпал в комнату, не оборачиваясь.
«Как же его зовут?» — мучительно вспоминал Кешка. «Не скажешь же — Шуруп!»
— Это наш математик. Которого из-за нас уволили, — прошептала Таня недоумевающему папе.
Тут появилась и Агнесса. Высокая, прямая как швабра. Да ещё и с усами. На ней были брюки и растянутый свитер. В высшей степени приятная особа. «Ну и семейка», — подумал Кешка.
— Проходите на кухню, а то везде бардак, — сказала она густым басом. — Да не вздумайте разуваться, у нас не стерильно!
Пришлось пробираться на кухню между какими-то коробками, хотя больше всего Кешке хотелось просто сбежать. Кухня оказалась странная. То есть обычная, но все стены исписаны какими-то формулами, вычислениями. Филиал дурдома.
— Ну и народу, — проворчала Агнесса и бухнула на стол четыре чашки. Кешка подивился их разнообразию: ему досталась с Гарри Поттером, Михаилу Соломоновичу — кружка с каким-то городом, Тигру — вообще с лягушкой вместо ручки; а вот Тане — неописуемая красота из тонкого фарфора; Кешкина мама такую бы продержала всю жизнь в серванте, не то что давать сразу незнакомым гостям!
— Студенты дарят, — усмехнулась Агнесса. — У каждого своё чувство прекрасного…
— Интересно, — улыбнулся Михаил Соломонович, — надо будет моим идею подать, а то в доме вечно чашек не хватает… Я тоже преподаю, — объяснил он.
— Где, если не секрет?
— В музучилище, класс скрипки, — объяснил Михаил Соломонович.
— Что ж, коллега, очень приятно, — голос суровой Агнессы потеплел; видно, к музыкантам она относилась с уважением. — Илюша! — крикнула она в комнату. — Конфеты принеси, у меня гости!
Это Шуруп-то — Илюша?! Кешка вспомнил: точно, Илья Сергеевич. Неужели это чудовище можно звать Илюшей?
— А мои ребята, признаться, знакомы с Вашим сыном, — решился сообщить Михаил Соломонович.
— Внуком, — поправила Агнесса. — Учились, что ли, у него? То-то смотрю, такие пришибленные сидят!
— Вот именно эта троица, если хочешь знать, на меня и настучала, — заложил их «Илюша», нимало не смущаясь. — Марков-Каспарян-Соловьёва, — и знакомым жестом ковырнул в каждого пальцем.
