В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор
– А, вот это, ваша милость, делать не стоит! Не дай Господь, еще смоет кого за борт, греха не оберемся! Два матроса, да мои помощники – вот все, что нам нужно будет. Вы же, ваша милость, ступайте к его высочеству, да выпейте лучше за наше дело, чтобы оно выгорело! Матросиков же, попусту, не тираньте, пусть отдыхают в трюме. Ежели чего приключится, я свистну им, и они помогут с парусами!..
– Вот, спасибо тебе! Верно, все верно… – кивнул капитан, которому не терпелось поскорее присоединиться к веселой компании во главе с принцем Гильомом. – Пойду, отдам распоряжение боцману и матросикам!
Он пошел, держась руками за канаты, прикрепленные для ходьбы во время шторма вдоль ботов нефа. Рулевой посмотрел ему вслед и кивнул своим немым помощникам:
– Как прикажу – начнете…
Они молча кивнули ему в ответ. На палубу нехотя вылезли два матроса, которые подошли к рулевому и испуганно уточнили:
– Чего нам делать-то? Капитан послал нас в тебе, но сам толком ничего не сказал…
– Зарифьте паруса, оставьте только фок и баковый парус. – Крикнул им рулевой, пытаясь перекрыть шум волн. – После чего, привяжитесь в мачте, чтобы вас не смыло, и сидите!..
– Ладно… – пожали плечами матросы.
Привязываться к мачте во время шторма было делом обыденным, оно не вызвало подозрений у матросов.
Когда они зарифили паруса и привязались к мачте, рулевой крикнул им:
– Все в порядке?!..
Матросы кивнули в ответ.
На удивление быстро показались берега Нормандии. Один из матросов хотел, было, подняться и доложить капитану, но его и второго матроса быстро закололи кинжалами немые помощники рулевого. Сам рулевой перекрестился и запел, перекрикивая шторм, какую-то веселую песню, раздававшуюся жутким противовесом страшному шторму и предстоящему убийству.
Монахи услышали песню рулевого. Один из них встал и прошептал своему напарнику:
– Тихонько выходи и накрепко закрой дверь из каюты. Никто не должен выйти отсюда…. Ты меня понял?..
– А, как же вы, ребята?.. – испуганно вытаращил глаза монах.
– Мы будем здесь… – невесело подмигнул ему старший. Он вынул кисет, наполненный ядовитым порошком – У нас еще остались незаконченные дела. Примем долю вместе с Его высочеством, за него же и ответим сразу на Суде Господнем…
– Сир! Ваше величество! – К Генриху, который молился в церкви замка Дувра, вбежал перепуганный насмерть комендант порта. – Ваш сын, наследный принц Гильом, изволили отплыть одни из порта!..
– Тьфу ты, напасть… – тихо выругался король, прерывая молитву. – Куда ты смотрел, дубина! Я же приказал никого не выпускать из порта…
Комендант испуганно упал на колени и склонил голову.
– Ладно, ступай… – взял себя в руки король Генрих. – Мы отплываем сейчас же! Прикажи кораблям готовиться…
– Сир… – ответил перепуганный комендант. – Начался жуткий шторм! Выходить в море опасно…
Король поднялся с колен и подошел к окну часовни. Свинцовые тучи, как назло, заволакивали все небо.
– И, это лето называется?! – Вырвалось в сердцах у короля Генриха. Он повернулся к коменданту. – Проклятая Англия с ее вечными дождями, сыростью и дураками, как ты!..
– Сир… – комендант упал на пол часовни.
– Ладно, хрен с тобой… – тихо ответил Генрих. – Отплытие назначаем на завтра! Чтобы с первыми лучами солнца все были на кораблях! Кто опоздает или замешкается – повешу на реях!..
Он повернулся и посмотрел на Годфруа де Леви, который находился рядом с ним:
– Вот, понимаешь, какая незадача. Принц, как всегда, решил показать свой норов…
Годфруа тихо ответил:
– Дети всегда не слушаются родителей, сир…
– Вот, приеду в Нормандию, ей Богу, не посмотрю, что он принц крови и наследник престола! Скину с него штаны, да выдеру как непослушного козла! Ей Богу, выдеру, как следует…
Годфруа незаметно горько вздохнул, он понимал и знал, что больше король Генрих никогда не выдерет своего непослушного сына Гильома. Он даже не сможет его похоронить…
Короля, обедавшего в каюте вместе с де Леви и архиепископом Кентербери, отвлек оруженосец, который буквально вломился к ним, распахнув настежь дверь:
– Сир! Сир! Беда!.. – крикнул оруженосец, падая на колени перед Генрихом.
Король поставил кубок с вином, прервал беседу с архиепископом, и посмотрел на оруженосца:
– Ну, что там у тебя? Вечно ты, Оливье, кричишь, как резаный!..
Оруженосец поднял бледное, как смерть, лицо и прошептал синими губами:
– Сир, «Бланш Неф»…
– Что?! – Вскочил король и выбежал на палубу.
Годфруа и архиепископ выскочили вслед за ним. На палубе стояла могильная тишина, прерываемая тихим плеском волн, бьющихся о борта идущего судна. Придворные, рыцари и слуги толпились возле левого борта и смотрели куда-то.
– Пропустите меня! – Приказал король Генрих и раздвинул толпу. Он подошел к борту нефа и взглянул. Король закричал и закрыл лицо руками. – Нет! Нет! Не может быть!!!..
На воде плавали обломки бортов и оснастки корабля, на котором вчера отплыл его сын и наследник. Большинство деревянных обломков были выкрашены в белый цвет. Сомнений не было – это были жалкие остатки «Бланш Нефа». Скалистый берег устья Сены был буквально усеян мелкими и крупными обломками кораблекрушения.
– Спустить паруса! Шлюпки на воду! – Крикнул король. Он стал быстро раздеваться, стащил с себя высокие сапоги и прыгнул за борт.
Вздох ужаса пронесся над палубой королевского нефа. Годфруа увидел, как Генрих вынырнул из морских волн и резкими гребками поплыл к берегу. Он быстро сбросил с себя сапоги, камзол и прыгнул за борт нефа вслед за уплывающим королем.
Генрих слыл отменным пловцом, но, годы и нервное потрясение кораблекрушением давали о себе знать. Он начал уставать, переплывая от одного обломка к другому. Кожаные штаны потяжелели и стали буквально свинцовыми от воды. Годфруа подплыл к нему и, переводя дыхание, крикнул:
– Ваше величество! Возьмитесь рукой за обломок мачты…
Генрих повернул к нему свое лицо, бледное, словно смерть, и серыми губами ответил:
– Все. Мне нет смысла больше жить…
Годфруа схватил его за рукав рубахи и подтащил к обломку мачты:
– Сир! Вы должны жить! Вы просто обязаны жить…
Король безвольно обмяк и стал погружаться под воду. Де Леви ухватил его за плечи и вытащил на поверхность, нахлебавшись соленой морской воды:
– Сир! Не стоит! Возьмите себя в руки! – Он повернулся и крикнул людям, сидевшим в лодке. – Сюда! Скорее! Король тонет!..
Лодка быстро подошла к ним, и матросы вытащили обессилевшего и раздавленного смерть сына Генриха Английского. Следом, на лодку влез де Леви. Он склонился над королем, который закрыл глаза и тихо стонал от горя:
– Сир. Сир, очнитесь… – прошептал он, тряся Генриха за плечи.
Король Англии открыл глаза и грустно попытался изобразить подобие улыбки на своем бледном лице:
– Прости меня, шевалье… – прошептал он одними губами. – Я думал, что ты пришел ко мне со смертью…. Я ошибался. Ты снова принес мне жизнь…
Король поднялся и грустно посмотрел на берег, где уже метались матросы, прочесывая берег.
– Прости меня, де Леви. – Снова сказал он. – Пока ты со мной – я не умру. Только, вот, зачем мне жизнь, если наследника у меня больше не будет…
Годфруа не мог сказать правду, по его щекам катились крупные слезы стыда. Он стыдился себя, верного и преданного слуги своего короля, стыдился, ненавидел и презирал себя за то, что именно он был главным виновником этой жуткой смерти принца, виновником мучений и страданий великого и благородного короля Генриха.
– Пойдемте, сир, – тихо сказал он, поднимая короля, – лодка причалила. Нас ждут кони. Вы обязаны ехать в Руан. Просто обязаны, сир…
