А. Сахаров (редактор) - Иоанн Антонович
Переживания прошли, Мирович становится опять самим собой, он входит в новую роль. По всей крепости носят кровать с мёртвым императором. Ни шёпота. Факелы потушили. Рассветает.
Золотится фрунтовой песок.
Команда строится в четыре шеренги. Маленькая команда, 54 человека.
Мирович стоит простоволосый, без парика. От пота, от солнца его волосы блестят, как угольные, он поправляет волосы пальцами, глаза – отрешённые, он говорит:
– Солдаты! Отдадим последний долг императору Иоанну Антоновичу! Он страшно жил и страшно умер.
– Солдаты! Бить утреннюю побудку!
– В честь мёртвого тела ружья на караул!
– Бить полный поход!
– Залп!
– Солдаты! Вот наш государь Иоанн Антонович! Мы могли бы быть счастливы, а вот – несчастны. Я виноват. Я за всех отвечу. Вы нисколько не виноваты, ведь вы не знали моей цели, вы подчинялись. Так я вам говорю: пускай вся ответственность, пускай все муки – на меня.
Мирович обходит шеренги и целует рядовых.
Появляется солнце, оно ещё только немножко краснеет в стеклянном тумане. Солдаты в смятении. Никто не знает, что же дальше.
Первым опомнился капрал Миронов.
Хитрец капрал подкрался к Мировичу сзади и выхватил из его ножен шпагу. Солдаты перестали обниматься и целоваться, зашевелились.
– Отдай шпагу, трус, – закричал Мирович, – комендант, я отдаю вам шпагу!
Солдаты бросились на Мировича.
6
Семнадцатого августа 1764 года был опубликован манифест Екатерины II о заговоре Мировича и об убийстве Иоанна Антоновича.
Власьев и Чекин ничем не поплатились за убийство. Они выполнили свой долг полицейских. Правда, их никто не уполномочивал убивать Иоанна, но в такой ситуации у них не было другого выхода: или смерть одного сумасшедшего, или государственное кровопролитие, междоусобная война. Убийство порицала и Екатерина, но делать было нечего – в манифесте она похвалила их за выполненный долг, а потом отстранила от службы.
Сентенцией Сената Мирович был приговорён к четвертованию[354].
Императрица пожалела авантюриста. Она заменила четвертование «обезглавлением».
Шестьдесят два солдата были наказаны шпицрутенами и батогами и сосланы в Сибирь.
Капрал Абакум Миронов, несмотря на хорошую инициативу при аресте Мировича, получил 10 000 палок и был сослан на каторжные работы.
Приговор был приведён в исполнение 15 сентября 1764 года.
Весь Петербург пришёл посмотреть на бунтовщика – как его будут казнить.
Мировича казнили на Петроградской стороне. Подпоручик Мирович был в голубом кафтане. Кафтан застёгнут на все пуговицы, а пуговицы блестели. Он в серебряном, припудренном парике. Холодновато, и его лицо разрумянилось: Мировича не пытали и хорошо кормили в крепости. Он был – весел!
Надеяться – не на что. Он совершил двойное преступленье: бунтовал против императрицы и спровоцировал смерть императора. Пощады быть не могло. Моросил дождик.
На эшафоте Мирович подмигнул священнику:
– Батюшка! Не смотри на меня, смотри на Петербург. Вот он весь – у эшафота. Смотри – глаза. Они – ненавидят. Не сочувствуют! А если бы поменять на минутку декорации? Если бы это не эшафот, а тронное место, а я – генералиссимус победившего восстания? Какие были бы глаза! Не глупость и злоба, о нет, – восторг и холуйство.
Мирович рассмеялся тихонько, и тёмное цыганское лицо его посветлело.
– Чего ты смеёшься, дурачок! – пожалел Мировича священник.
Полицмейстер читал сентенцию о казни.
Мирович махнул рукой. Всё равно. Это – его последняя сцена. Последняя игра. И она должна быть превосходна.
Мирович стоял во весь рост и не шевелился, лишь серебряный парик и голубая шинель понемногу темнели от маленького дождика. Мирович поблагодарил полицмейстера за то, что он прочитал указ. Поблагодарил императрицу и Сенат, что в приговоре нет никакой напраслины. Он поблагодарил простой Петербург, что пришли его посмотреть. Он сказал, что раскаивается во всём, в чём только хотят, чтобы он раскаялся, но не перед кем-то его молитвы – лишь перед Богом.
Простой Петербург залюбовался храбрецом, все заплакали.
Мирович был превосходен.
Он театральным жестом снял с пальца перстень и бросил палачу. Палач ничего не понял и отшатнулся. Палач ещё не имел никакого опыта в своей области (в России уже двадцать лет не существовало публичной смертной казни). Обыкновенный гренадёр, бурлак, он стал палачом лишь неделю назад, ему предложили несколько рублей на кабак, он и согласился. Неделю его обучали: как получше отрубить голову барану. На баранах и научился.
– Возьми перстень, – сказал Мирович, – он дорогой. Такой у тебя труд: пожалеешь – промахнёшься. Возьми перстень, дружок, и смотри – не промахнись.
Мирович откинул полы голубой шинели, встал на колени, снял серебряный парик, отбросил парик, положил свою чёрную цыганскую голову на плаху.
(В толпе: «Какие кудри!»)
Приблизительно так выглядит версия официальной историографии.
Теперь посмотрим другие документы.
Версия вторая:
СМЕРТЬ УЗНИКА И КАЗНЬ ПОЭТА
1
Все факты остаются.
Император Иоанн Антонович родился 12 августа 1740 года.
Шестнадцатого октября 1740 года императрица Анна Иоанновна объявила его императором[355].
Двадцать пятого ноября 1741 года Елизавета Петровна арестовала Иоанна.
С 25 ноября 1741 года арестанта перевозят из крепости в крепость, а 5 июля 1764 года офицеры Данила Власьев и Лука Чекин убивают его.
Все факты остаются.
Василий Яковлевич Мирович родился в 1740 году.
Он был подпоручиком Смоленского пехотного полка.
В ночь с 4 на 5 июля 1764 года Мирович поднял восстание. У него было 38 солдат.
Он был казнён 15 сентября 1764 года, в среду, в Петербурге, на Петроградской стороне, в Обжорном ряду.
Все факты остаются. Факты – важны. Но не менее важна и трактовка фактов.
Итак, трактовка.
Происхождение Иоанна Антоновича. Что говорит о происхождении официальная историография? Вот список слабоумных предков Иоанна и попытка комментария:
1. Прадед – царь Иван Алексеевич: от природы скорбен головой, заика, болел цингой, плохо видел.
Почему царь Иван был «от природы скорбен головой» – хорошо известно. Только потому, что, как старший брат, он должен был стать императором, а стал – Пётр I, младший.
Цингой он болел не потому, что был глуп. «Плохо видел» – этим недостатком страдали тысячи гениальных людей, в том числе и Гомер. Но никому ещё не приходило в голову приписывать Гомеру идиотизм.
2. Прабабка – царица Прасковья Фёдоровна: выросла в предрассудках и суевериях, грамоте была обучена довольно плохо, хитрость и вкрадчивость заменяли ей ум, страдала припадками бешенства.
В предрассудках и суевериях выросли Архимед, Спиноза, Кант, Лейбниц, Локк, Ломоносов, Гегель, Фёдоров, Ницше; Жанна д'Арк, Мария-Терезия, королева Виктория, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина I и Екатерина II, Мария Медичи, Мария-Антуанетта, Маргарита Наваррская. Хитрость и вкрадчивость заменяли ум и им. Никакими припадками бешенства царица Прасковья не страдала. Она была вспыльчива и истерична.
3. Дед – Карл-Леопольд: был известен сварливым, вздорным и беспокойным характером; был слабоват умом.
Вздорны, беспокойны были Микеланджело, Гойя, Лев Толстой, Бетховен, Гюго, Бернард Шоу, Рабиндранат Тагор. «Слабоват умом» – суффикс «ат» вообще имеет только литературно-художественное значение, когда нужно сказать что-то приблизительное.
4. Бабка – царевна Екатерина Ивановна: могла служить типом пустой, избалованной барышни.
«Пустая, избалованная барышня» – уж никак это не характеризует дегенератизм рода. Так можно сказать о любом, кто тебе не нравится.
5. Мать – Анна Леопольдовна: недальняя по уму и ветреная, она была плохо воспитана. Все умственные способности её, от рождения слабые, были подавлены ещё в юности одной чувственностью.
Так пишет историографическая комиссия через сто с лишним лет. А вот что пишет современник Анны Леопольдовны, который видел её ежедневно и служил в её кабинетах. Пётр Панин пишет:
«Она одарена была хорошим умом, добрым сердцем и возвышенною душою, никому в жизнь свою не сделала зла, даже слуги её обожали, была весела и приятна в обхождении, по-русски, по-немецки и по-французски говорила свободно».
6. Отец – Антон-Ульрих: не кончил полного курса наук, белолицый, подслеповатый, золотушный, очень робкий.
Самый сильный аргумент не в пользу Антона-Ульриха – «белолицый» «Очень робкий» или «очень смелый» – пустословие. Гораций был «очень робкий» – он бросил щит на поле боя и убежал писать стихи. Герострат был «очень смелый» – он сжёг прекрасный храм, только чтобы прославиться Но это ничего не прибавило и не убавило в характеристиках потомства: первый – гений, второй – дурак. «Не кончили полного курса наук» – Бальзак, Достоевский, Толстой, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Байрон, Бах, Ван-Гог, Сен-Симон и другие.
