Бернард Корнуэлл - Клинок Шарпа
– Жизнь Артура? – спросила маркиза, с интересом глядя на Шарпа. – Когда? Как?
– В битве при Ассайе, мадам.
– Битва при Ассайе! Что это? Где это произошло?
– В Индии, мадам.
– И что там случилось?
– Его коня убили, мадам, а я оказался рядом.
– Помилуй, Боже! – улыбка Спирса стала еще дружелюбнее. – Он сражался с тысячами чертовых язычников, а говорит, что просто оказался рядом.
Смущение Шарпа стало невыносимым. Он взглянул на Хогана:
– Можно мне съездить за моей ротой, сэр?
– Нет, Ричард, нельзя. Это подождет. Я умираю от жажды, ты тоже, а ее светлость великодушно предлагает нам выпить вина. С вашего разрешения, мадам, – он поклонился маркизе и протянул руку за бутылкой, которую держала в руках компаньонка.
– Нет, майор! Это сделает Джек. У него прекрасные манеры для лакея, ведь так, Джек?
– Я ваш раб, Елена, – Спирс с наслаждением взялся за бутылку, а Хоган передал Шарпу бокал. Лошадь Шарпа в поисках травы позеленее отошла на несколько футов от экипажа, и Шарп был рад, что маркиза их не слышит. Он быстро выпил вино, чувствуя, как пересохло в горле, и обнаружил, что Хоган держит его за локоть. Ирландец сочувственно улыбался:
– Она совсем обезоружена, Ричард. Что с тобой?
– Мне здесь не место, сэр, разве не так? Мое место вон там, – он кивнул в сторону высоты у подножия холма, где расслабленно расположился полк Южного Эссекса. Французы так и не двинулись с места.
– Она всего лишь женщина, пытающаяся быть дружелюбной.
– Да, – согласился Шарп, подумав о жене, темноволосой красавице, презирающей роскошь аристократов. Он снова взглянул на маркизу: – Почему она так хорошо говорит по-английски?
– Елена? – даже Хоган, отметил Шарп, знает ее настолько хорошо, что называет по имени. – Она наполовину англичанка: отец – испанец, мать – англичанка, выросла во Франции, – Хоган сделал глоток вина. – Родители были убиты во время Террора[44], чудовищная жестокость, а Елене удалось бежать к дяде, в Испанию, точнее, в Сарагосу. Там она вышла замуж за маркиза де Касарес эль-Гранде-и-Мелида Садаба и стала богаче многих королей: дома по всей Испании, парочка замков... Она нам очень хороший друг, Ричард.
– О чем вы там болтаете? – донесся до них ее голос, и Хоган повернул коня:
– Дела, мадам, вечно дела.
– Это же пикник, а не офицерское собрание. Возвращайтесь!
Она кивнула Спирсу, чтобы тот налил Шарпу еще вина, тот выпил так же быстро, как и в первый раз: хрустальный бокал оказался чудовищно мал.
– Вас мучает жажда, капитан?
– Нет, мадам.
– У нас достаточно вина. Немного цыпленка?
– Нет, мадам.
Она вздохнула:
– Вам трудно угодить, капитан. Ах! Вот и Артур!
И действительно, с восточной стороны на тропе показался возвращающийся Веллингтон.
Спирс извернулся в седле, чтобы увидеть генерала.
– Десять к одному, он поднимется, чтобы взглянуть на вас, Елена.
– Буду удивлена, если он проедет мимо.
– Шарп! – улыбнулся Спирс. – Две гинеи, что он не удостоит нас визитом?
– Я не играю в такие игры.
– А я играю! Господи Иисусе! Половину состояния долой!
– Половину? – рассмеялась маркиза. – Все, Джек, все до последнего пенни, и даже больше. Что останется наследникам?
– Я не женат, Елена, и никого из своих бастардов наследником не признаю, – он послал ей воздушный поцелуй. – Разве что ваш дорогой муж скончается, и я на коленях предложу вам руку и сердце. Думаю, мы будем симпатичной парой.
– И как долго проживет рядом с вами мое состояние?
– Ваше состояние – ваша красота, Елена, а она всегда будет в безопасности.
– Как мило, Джек, и как лживо.
– Эти слова произнес капитан Шарп, мой дорогая, я только повторил их.
Большие голубые глаза остановились на Шарпе:
– Как мило, капитан Шарп.
Он покраснел, поскольку Спирс солгал, и, тронув поводья, чтобы скрыть смущение, уставился на пассивных французов. Лорд Спирс, последовав за ним, тихо проговорил:
– Она вам нравится, не так ли?
– Она очень красива.
– Мой дорогой Шарп, – Спирс перегнулся через луку седла и заставил лошадь стрелка отойти еще на пару шагов. – Если хотите ее, можете попытаться. Обо мне не беспокойтесь: я ее не интересую. Она очень осторожна, наша Елена, и не даст поводов Джеку Спирсу оповестить весь город, что ему удалось забраться к ней в постель. Атакуйте, Шарп!
Шарп разолился:
– Считаете, любовники из числа прислуги молчат из чувства благодарности?
– Ваши слова, друг, не мои.
– Это правда.
– Вы знаете, что можете оказаться правым, – Спирс говорил дружелюбно, но понизив голос и выделяя каждое слово. – Некоторые считают, что добрый кусок мяса на столе у прислуги куда лучше утонченных кушаний, которые подают в банкетном зале.
Шарп взглянул красавчику в лицо:
– Маркиза в их числе?
– Она берет то, что захочет, – улыбнулся тот. – Я оказываю вам услугу.
– Я женат.
– Боже, помоги! Может, еще и молитесь на ночь? – Спирс расхохотался и повернул коня на стук копыт, предвещавший прибытие Веллингтона во главе его штаба. Генерал осадил коня, снял свою двууголку и бросил холодный взгляд на Спирса и Шарпа:
– У вас неплохой эскорт, Елена.
– Дорогой Артур! – она протянула ему руку. – Вы меня разочаровали!
– Я? Чем же?
– Я приехала увидеть битву!
– Как и мы все. Все свои жалобы адресуйте Мармону: этот парень совершенно не собирается атаковать!
Она надулась:
– Но ведь я приехала увидеть битву!
– Увидите, увидите, – он похлопал лошадь по холке. – Бьюсь об заклад, завтра французы улизнут. Я дал им шанс, они им не воспользовались. Завтра я атакую форты.
– Форты! Я смогу это увидеть из Palacio!
– Тогда молитесь, чтобы Мармон сбежал сегодня же ночью, Елена, иначе я покажу вам такую битву, о которой вы и мечтать не могли!
Она захлопала в ладоши:
– Тогда завтра вечером я устрою прием, чтобы отпраздновать вашу победу. Придете?
– Отпраздновать мою победу? – Веллингтона явно пугало ее натиск. – Разумеется, я приду!
Она обвела рукой всех всадников, собравшихся вокруг элегантного ландо:
– Вы все должны прийти! Даже вы, капитан Шарп! Вы просто обязаны прийти!
Глаза Веллингтона нашли Шарпа, и генерал выдавил улыбку:
– Капитан Шарп завтра вечером будет очень занят.
– Тогда пусть приходит, когда покончит с делами. Мы будем танцевать до рассвета, капитан.
Шарп почувствовал в выражении ее глаз, следивших за ним, тонкую иронию, но не мог понять, что она означает. Завтра. Завтра он лицом к лицу встретится с Леру, скрестит свой палаш с его великолепным клинком. Шарп горел желанием драться. Он побьет полковника Леру, человека, посеявшего среди британцев страх, он встретится с ним, будет с ним сражаться и пленным притащит с пустошей. Он будет драться, а все эти надутые аристократы пусть посмотрят из маркизиного Palacio. И вдруг Шарп осознал, чего хочет в награду за полковника Филиппа Леру. Не только палаш – это естественно, он получит его по законам войны. Он получит женщину. Тогда он впервые улыбнулся ей и кивнул:
– Завтра.
Глава 7
Усталые разведчики-кавалеристы вернулись в город на рассвете в четверг: армия Мармона ночью отошла на север. Французы бросили гарнизоны фортов, теперь они будут выжидать в надежде, что Веллингтон допустит какой-то просчет и примет бой на их условиях.
Теперь импровизированные крепости перестали быть нужны Веллингтону : драться Мармон ради них не стал, а подвозу боеприпасов по древнему мосту они мешали. Форты будут разрушены, маркиза получит свою битву, а Шарп поищет Леру среди пленных.
Если, конечно, пленные будут. Генералу легко было обещать маркизе взять приступом три здания, но Шарп понимал, что защитники так просто не сдадутся. Он долго и пристально вглядывался в стоящие довольно далеко друг от друга строения, и чем дольше он на них глядел, тем меньше они ему нравились.
Пустошь была прорезана глубоким оврагом, спускавшимся на юг, к реке. Справа от него высился самый крупный из фортов, Сан-Винсенте, слева – два, Ла-Мерсед и Сан-Каэтано. Атакующие один из трех фортов попадут под огонь из двух других.
Все три здания были небольшими монастырями, но французы прогнали монахинь и превратили эту часть города в оплот обороны. Хотя форты уже почти неделю выдерживали огонь британских пушек, артиллерии так и не удалось нанести им хоть сколько-нибудь серьезного урона: французы хорошо подготовились.
Из обломков окружающих домов был возведен грубый гласис[45], ядра отскакивали от него и перелетали защитные укрепления. Стены каждого из бывших монастырей укрепили и окружили глубоким рвом, над пушками и амбразурами возвели массивные перекрытия, засыпанные толстым слоем плотно утрамбованной земли, чтобы гасить снаряды британских гаубиц, оставлявших в небе столбы дыма. Гарнизоны были окружены, пойманы в ловушку, но британцам нужно было эту ловушку вскрыть.
