Александр Майборода - Гостомысл
— А-а-а! — догадался Гостомысл. — Они могут грабить городки...
— Но их мало для того, чтобы нападать на города, — подсказал Стоум.
— Значит, всех, кто им попадется на воде, — с радостью продолжил мысль Гостомысл и сделал вывод: — Значит, они прячутся где-то рядом с ладейным путем.
— Около истока Невы они должны быть. Там легче прятаться и от ладейного пути недалеко, и уйти, в случае чего, домой им сподручнее, — прервал рассуждения Гостомысла князь и обратился к воеводе: — Так что, Храбр, посылай скорее на Неву разведчиков. Хорошо бы застать разбойников врасплох.
— Сигнальщик?! — позвал Храбр.
Сигнальщик, сидевший у борта и следивший за князем и воеводой, подскочил.
— Слушаю, боярин.
— Дай сигнал Девятко, чтобы подошел к нам.
Сигнальщик пробежал на корму, гам дунул в рог и помахал флажком.
Дождавшись, когда ему в ответ махнули таким же флажком, вернулся и доложил князю:
— Сигнал подан, они видели его.
Храбр кивнул Ратише:
— Ну-ка, воин, поди - проверь.
Ратиша не пошевелился.
— Ты чего стоишь? — удивленно спросил Храбр.
— Не могу уходить. Я с княжичем все время рядом должен быть, — возразил Ратиша.
Храбра задело нежелание юноши выполнять его распоряжение, и его лицо стало наливаться кровью.
— А я тебе говорю, — сходи! — рыкнул разозленный Храбр.
— И не подумаю, — сказал Ратиша.
— Это почему? — спросил Храбр.
— Потому что служу не тебе, а княжичу, — сказал Ратиша.
— Сходи, — сказал Гостомысл.
Ратиша прошел на корму и увидел, как на одном из стругов опустились на воду весла, и он начал догонять княжескую ладью.
После этого он вернулся на нос и сообщил Гостомыслу, что струг Девятко догоняет их.
Храбр наконец поняв, что Ратиша хочет показать, что он подчиняется только своему княжичу, недовольно хмыкнул. Покосился на Гостомысла, но ничего нс сказал и пал смотреть на догоняющий струг.
Князь Буревой тоже сделал вид, что не заметил самовольства молодого воина. Он подумал, что раз уж дал сыну разрешение создать свою дружину, то пусть молодые воины приучаются слушаться только его.
Струг Девятко догнал княжескую ладью через полчаса и стал пристраиваться рядом с ее бортом.
На большой волне это грозило столкновением, и Ерш крикнул кормчему па струге Девятко:
— Эй, раззява, не лезь близко к моему борту!
Та, ничего с тобой не случится, - отозвался кормчий со струга.
— Растяпа, борта изломаем, - сказал Ерш и стал отворачивать ладью в сторону от струга.
С княжеской ладьи было видно, что па струге Девятко со злым лицом ругал кормчего, а тот разводил руками.
— Слишком горячится Девятко, — сказал Стоум.
— Ему надо подойти ближе к нашему борту, а кормчий не хочет. Как Девятко с нами говорить будет? — сказал Храбр и обратился к Ершу: — А ну, подойди к нему.
— Не пойду, — заупрямился Ерш. — Еще не хватало, чтобы раньше времени пошли ко дну.
— Подумаешь — сломаем пару весел, — сказал Храбр.
— Каждый раз ломать весла, с чем останемся. На струге не наберется столько запасных весел, — сказал Ерш.
— Мы ему крикнем, тут недалеко, — разрешил спор князь.
— Ладно, — сказал Храбр и, приставив ладони ко рту, густым басом крикнул: — Девятко, ты меня слышишь?
Боярин бросил ругаться с кормчим и стал кланяться в сторону княжеской ладьи. Было видно, как он открывает рот, но его слова уносились ветром.
— Слишком он подобострастен, — заметил Стоум
— Хочет угодить князю, — сказал Храбр.
— Чересчур угодливые всегда опасны, — заметил Стоум.
— Нам бояться его нечего, — сказал князь.
Стоум качнул головой, но промолчал.
Храбр обратился к Ершу:
— Ерш, все же надо подойти ближе.
— Князь, нельзя подходить — волна слишком крутая, можем столкнуться, — предупредил Ерш.
— А как же мы будем воевать с морскими разбойниками, если боимся столкнуться? — недовольно сказал Храбр.
— Ив самом деле — морские разбойники врезались нам прямо в борт, — сказал Ратиша на ухо Гостомыслу.
— До морских разбойников надо еще дойти, — сказал Ерш.
— Ерш, все же поближе подойди к Девятко. Мы его не слышим — ветер слова относит, — проговорил князь, глядя на струг Девятко.
— Ладно, — сказал Ерш. — Только пусть на струге идут прямо и никуда не сворачивают, а я сведу корабли осторожно, как два яичка.
Он ушел на корму, где сам взялся за рулевое весло.
Корабли начали сближаться, когда между ними оказалось два десятка шагов, Храбр опять сложил ладони ко рту рупором и крикнул:
— Девятко, тебе надо сбегать в разведку.
— Куда бежать? — крикнул в ответ Девятко, также приложив ладони ко рту рупором.
— Куда ему идти? — спросил Храбр князя.
— Пусть идет к Неве, — сказал князь.
— Иди к Неве! — передал Храбр.
— Еще скажи ему, чтобы он вернулся до полудня, — сказал князь Буревой.
— Ладно! — сказал Храбр и крикнул Девятко, чтобы тот вернулся до полудня.
Девятко хорошо расслышал слова Храбра, потому что струг снова стал набирать скорость.
— Мне тоже не нравится этот Девятко, — сказал Храбр, провожая глазами струг.
— Отчего же? — удивленно спросил князь.
— Как верно отметил Стоум — слишком угодлив. И слишком жаден. И слишком себе на уме, — сказал Храбр. — Не люблю я таких хитрых. Мне по душе дружинники проще.
— Мы все любим богатство, потому и жаждем его, — заметил Стоум. — Хотя мне этот Девятко тоже не по душе.
— Да, хотеть богатства не зазорно, — сказал князь.
— Да... только не всем оно дается... это уж как угодно богам, — сказал Стоум.
— Отец его кто? — спросил князь.
— Из торговцев, — сказал Стоум, который хорошо знал родственные связи дружинников.
— А зачем же он пошел в княжескую дружину, остался бы с отцом? — сказал князь.
— Он девятый сын в семье, так что ему от отцовского наследства ничего не досталось. Отец любит старшего сына и ему все отдает, — сказал Стоум.
— Многие обделенные младшие сыновья приходят в княжескую дружину. Это не удивительно, — сказал Храбр. — Но только он уж слишком жаден. За деньгу готов перегрызть горло любому. Поэтому я ему не даю поручений, где можно получить что. Пусть довольствуется долей в дружине.
— Он ненадежен? Не предан князю и дружине? Плохой воин? — спросил князь.
— Ну, пока такого не замечалось... — сказал Храбр
— Тогда он наш любимый друг и брат, — сказал князь. — Он уже давно в дружине. А если сомневаешься, то проверь.
Не желая продолжать разговор на эту тему, отвернулся и, приложив ладонь ко лбу, вгляделся в горизонт.
— Мне тоже не нравится этот Девятко. Он молодых не любит, — сказал на ухо Гостомыслу Ратиша.
— Он дружинник отца. Отцу не нравится, когда вмешиваются в его дела, — сказал Гостомысл.
— Это я просто так, — сказал Ратиша.
— Просто так? Да от него и в самом деле тянет подлостью и опасностью! — сказал Гостомысл.
— Чую, это дело затянется надолго. Похоже, мы морских разбойников сегодня и не найдем, — сказал Ратиша Гостомыслу и предложил: — Пошли в тепло?
— Пошли, — согласился Гостомысл, который уже чувствовал усталость.
Глава 9
Корабль шел очень быстро, и казалось, что он летел над волнами. Однако гребцам Девятко не разрешил отдыхать, хотя струг не потерял бы скорости и под одним парусом.
Пока гребцы надрывались в пустой работе, Девятко лежал на мягкой подстилке у мачты и дремал.
Кормчий хотел сказать ему, что надо было бы поберечь силы гребцов на случай, если придется столкнуться с разбойниками, но, уже столкнувшись с боярином, понял, что у него на редкость сварливый характер, потому ушел на корму.
Гребцы, видя, что боярин дремлет, стали небрежно грести, но кормчий сделал вид, что не замечает этого, сел у руля и стал задумчиво смотреть на пробегавшую мимо воду.
От других кормчих, которые ранее ходили с Девятко, он слышал, что боярин жесток к людям.
Но многие дружинники не щадят людей. Они служат князю. Нет у них связи с горожанами. Князь почему-то не любит, когда дружинники берут жен из города.
Кормчий подумал, что ему не повезло с боярином.
Через два часа Девятко проснулся, сел, зевнул и крикнул:
— Эй, ты, на руле!
— Чего? — неприязненно спросил кормчий.
— Иди сюда, — сказал Девятко.
— Я на руле, — ответил кормчий.
— Так, посади на руль другого, — с досадой проговорил Девятко.
— Нельзя, слишком сильный ветер, — сказал кормчий.
Ругаясь, Девятко встал. Потянулся и пошел на корму. По пути на одного из гребцов, который, как показалось ему, греб недостаточно усердно, замахнулся, чтобы смазать по лохматой голове.
— Проснулся злыдень. Чтоб он сдох, — донесся шепоток.
Девятко придержал руку, обернулся и окинул гребцов злобным взглядом:
