Андрей Сахаров - Полководцы Древней Руси
Только три раза в год Каган нарушал свое загадочное уединение. На спокойном белом коне он проезжал по улицам и площадям Итиля, а позади, на расстоянии полета стрелы, ровными рядами следовали гвардейцы-ар-сии в кольчугах и чеканных нагрудниках, в железных шлемах, с копьями и мечами — все десять тысяч арсиев, составлявших наемное войско Хазарии.
Встречные падали ниц в дорожную пыль, закрывали глаза, будто ослепленные солнцем, и пе поднимали головы раньше, чем Каган проедет мимо.
Ужасной была участь тех, кто осмеливался нарушить обычай и кинуть на Кагана хотя бы короткий взгляд. Арсии пронзали дерзких копьями и оставляли лежать у дороги, и никто не смел унести и похоронить их. Выбеленные солнцем кости так и оставались на обочине, и люди осторожно обходили их, ужасаясь дерзости поступка. Как можно осмелиться взглянуть в лицо божественного Кагана?!
Даже после смерти Каган оставался загадочным и неприступным.
Никто не знал, где именно он будет похоронен.
Для мертвого Кагана строили большой дворец за городом. В каждой из двадцати комнат дворца, одинаково обтянутых золотой парчой, рыли по могиле. Самые близкие слуги Кагана вносили тело во дворец и плотно закрывали за собой двери. Спустя некоторое время следом за ними входили молчаливые арсии с широкими секирами в руках и выкидывали за порог, к ногам толпы, отрубленные головы слуг Кагана. Потом люди шли чередой по дворцовым покоям, но могилы были уже зарыты, и никто не знал, в которой из комнат погребен Каган, — все участники погребения были мертвы.
Но сколько бы лет ни прошло, каждый прохожий склонялся в поклоне перед погребальным дворцом Кагана, а всадники слезали с коней и шли пешком, пока дворец не скрывался из глаз…
Люди верили, что Каган и после смерти продолжает беседовать с богами, а живой Каган проводит дни и ночи в благочестивых размышлениях. Только божественная сила Кагана приносит Хазарии благополучие и победы на войне…
Вера в Кагана была требовательной и беспощадной.
Если дела шли хорошо, люди прославляли своего Кагана. Но если на Хазарию обрушивалась засуха или поражение на войне, то знатные люди и чернь собирались огромными толпами к дворцу царя и кричали: «Мы приписываем несчастье Кагану! Божественная сила Кагана ослабла, и он приносит вред! Убейте Кагапа или отдайте нам, мы сами его убьем!»
И Кагана убивали, если царь по какой-либо причине не брал его под защиту…
Нового Кагана всегда выбирали из одной и той же, знатной, но не очень богатой семьи. Хазары считали, что чрезмерно богатый Каган, не привыкший с детства добывать средства к жизни, не будет как следует заботиться о благосостоянии народа.
Рассказывали, что на одном из рынков Итиля можно было увидеть молодого человека, продававшего хлеб, о котором знали, что после смерти нынешнего Кагана он будет избран на его место.
Вновь избранный Каган уединялся с царем и четырьмя знатными хазарскими беками в комнате без окон, с единственной узкой дверью, возле которой стояли арсии с обнаженными мечами. Царь накидывал на шею Кагана шелковую петлю и сдавливал до тех пор, пока тот не начинал задыхаться, теряя сознание. Тогда Кагана спрашивали хором: «Сколько лет ты желаешь царствовать?» Полузадушенный Каган называл то или иное число лет, и только после этого его усаживали на золотой трон с балдахином, воздавая высочайшие почести.
Если Каган не умирал к назначенному им самим сроку, то его убивали, ссылаясь на его же собственную божественную волю. Если Каган называл непомерно большое число лет, его все равно убивали по достижении сорокалетнего возраста. Хазары считали, что с годами ум Кагана ослабевает, рассудок расстраивается, божественная сила становится меньше, и Каган уже не может приносить пользу.
Да, Итиль был жестоким городом…
Как понять подобное сочетание безмерного великолепия и бессилия? Слепой веры и безжалостности? Как объяснить соединение, казалось бы, несоединимого? Как отыскать кончик нити в тугом клубке противоречий, чтобы распутать клубок?
Никто из хазарских правителей не пытался ответить на эти вопросы. Противоречия накапливались столетиями, к ним привыкли, и уже никого не удивляло, что Кагана, перед которым вчера преклонялись, сегодня выбрасывали на растерзание толпы. Так было всегда, сколько помнили люди, а значит, так и должно быть. Новизна страшила. Воспоминания о былом могуществе Хазарии успокаивали и подогревали высокомерную гордость.
Время тянулось с удручающим однообразием.
А может быть, правители даже не понимали, что Хазария, подобно своему Кагану, задыхается в шелковой петле-удавке, и потому не пытались ничего изменить?
Тем более никто из них не предугадывал, что над ними уже поднимается карающий меч, что приближается последний год Хазарского каганата…
2Хазарский поход князя Святослава ничем не напоминал прежние дерзкие рейды руссов за добычей и пленниками. Святослав подбирался к границам Хазарии исподволь, закрепляя каждый пройденный шаг, собирая союзников, чтобы до вторжения окружить хазар кольцом враждебных им племен и народов. Не удалым предводителем конной дружины, но мудрым и дальновидным полководцем предстает молодой киевский князь перед изумленными современниками и потомками.
Князь Святослав начал с завоевания земли вятичей, через которую проходил водный путь к столице Хазарии — городу Итилю. Летописный текст о походе на вятичей в 964 году предельно краток и не совсем понятен: «…пошел Святослав на Оку-реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал им: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам…»
Как все просто выглядит: пришел и спросил!
В действительности же дело обстояло, думается, значительно сложнее. Земля вятичей была огромна и покрыта великими лесами. Сами вятичи не знали, до каких пределов тянется их земля, как не знали и того, сколько вятичских племен и родов проживает в необозримых лесах. С какими вятичами мог разговаривать князь Святослав, где он их нашел? Ясно одно: это были старейшины, имевшие право говорить от имени своего народа. Но как сумел собрать их князь Святослав для переговоров?
Пожалуй, это могло быть так…
Войско киевского князя плыло в ладьях по Оке, великой реке вятичей. По берегам тянулись нескончаемые леса. Медно-красные сосны стояли над песчаными обрывами, как воины в строю. Ветер раскачивал ветви, швырял в светлую окскую воду колючие шишки. Из леса выходили на водопой медведи. Вытягивая лобастые головы, медведи смотрели на ладьи и прятались в прибрежных кустах, испуганные ревом боевых труб и плеском множества весел. Кабаны взрывали землю под столетними дубами. Проносились над водой громкоголосые птичьи стаи. В тихих омутах плескалась богатырская рыба сом.
Вятичская земля щедро являла свои богатства, обилие зверя, птицы и рыбы. Не видно было только обитателей ее, многочисленного и воинственного племени вятичей. Редкие прибрежные деревни оказывались покинутыми. Челноки рыбных ловцов спрятаны в оврагах под кучами веток. Дороги и тропы перегорожены завалами. Видно, вятичи не ждали добра от чужого войска и загодя схоронились в лесных чащобах.
Впереди больших воинских ладей князя Святослава скользили по воде сторожевые челны. Они крались возле берегов, заворачивали в устья малых рек, высаживали ратников возле покинутых деревень. Ратники забирались на высокие деревья и подолгу обозревали окрестности. Они всюду искали вятичей, но те будто растворились в своих лесах.
Возвращаясь к ладье Святослава, ратники виновато разводили руками:
— Никого нет, княже!
Святослав недовольно хмурил брови. Начало похода вызывало тревогу. Высоко поднятый меч пока что рассекает пустоту. Как победить врага, если он уклоняется от встречи? Где вятичи?
И князь снова и снова посылал вперед сторожевые ладьи с самыми опытными воинами:
— Возьмите пленников! Выведайте, где прячутся старейшины!
Но поиски были бесплодными.
Ночами, собираясь вокруг костров и прислушиваясь к таинственным шорохам леса, дружинники Святослава шептались о неуловимых лесных жителях, которые будто бы способны превращаться в зверей. «Может, медведи, которые выходили к реке, и были заколдованными вятичами? Нужно принести жертвы Перуну, чтобы он расколдовал вятичей и отдал нам в руки…»
Выход подсказал воевода Свенельд, который когда-то возвращался по этой реке из хвалынского похода и уже встречался с вятичами. Вятичи без сожаления покидают свои убогие жилища, но есть у них священные для многих родов места — капища, где стоят деревянные идолы. Жители здешних лесов весьма почитают идолов и не отдадут их без боя. Нужно высадиться с конной дружиной и углубиться в лес, чтобы найти такое капище. А когда вятичи соберутся к капищу, чтобы защитить своих идолов, наверняка представится возможность поговорить с их старейшинами…
