Торнтон Уайлдер - Женщина с Андроса
Для издателей уклон в сторону драматургии сюрпризом не стал, но и не порадовал. Вскоре после публикации «Каббалы» Уайлдер уже предлагал издательству «Альберт и Чарлз Бонн, инк.» выпустить его пьески. Рассчитывая на золотые россыпи, которые принесет проза, издательство не желало отказываться от контракта на две следующие книги ради какого-то сборника пьес. Потому в апреле 1927 года братья Бонн дали Уайлдеру разрешение выпустить свои пьески в каком-либо ином издательстве, но «ограниченным тиражом». Уайлдер понимал риски книготорговли. Еще год назад он обсуждал этот вопрос с коммерческим директором издательства Льюисом Бэром:
«Мне кажется, что они [пьески] настолько слабы, что даже если вы выпустите их через два, скажем, года, они нанесут ущерб моим книгопродажам, а возможно, и читательской массе. И все же мне хотелось, чтобы эти вещицы увидели свет где-нибудь еще, без шума и коммерческой выгоды».
Благодаря основе, заложенной «Мостом короля Людовика Святого», насчет шума и коммерческой выгоды можно было не беспокоиться. Уже на суперобложке была четко выявлена связь между двумя книгами: «Эти пьесы вызовут исключительный интерес как свидетельство развития таланта, поразившего критическую мысль». Издание нашло широкий и вдумчивый отклик по обе стороны Атлантики, пусть даже некоторые критики не очень поняли смысл всего предприятия и в смущении задавались вопросом, а стоит ли вообще читать юношеские опыты Уайлдера. Принес «Ангел, потревоживший воды» и кое-какие деньги: за два года автор заработал на продажах пять тысяч долларов — весьма скромная сумма, конечно, в сравнении с теми ста тысячами, что принес за те же первые два года своей жизни на книжном прилавке «Мост короля Людовика Святого» — этот поистине монетный двор.
Будучи явным свидетельством того, что Торнтону Уайлдеру была настолько близка драматургическая форма, что он готов был даже рискнуть своей репутацией в читательских кругах, «Женщина с Андроса» может еще быть воспринята и истолкована как прозаическая версия «Ангела, потревожившего воды». Дело не только в маленьком объеме: новая книга даже и на короткий роман вряд ли тянет, — у них еще и темы родственные. Четыре пьески, написанные после 1926 года, убеждают, что Уайлдер бился над теми же вопросами морали и религии. В пьеске, давшей название всему сборнику (она датируется тем самым 1928 годом, когда Уайлдер начал писать новый роман), возникает ангел, сообщающий некой напоминающей Хризию личности, что ее час исцеления в священных водах еще не настал. «На службе у любви, — говорит ангел, — могут быть только раненые солдаты». Из позднейших интервью Уайлдера мы знаем, что один из трех его первых романов начинался как пьеса. Несомненно, это была «Женщина с Андроса».
Сыграв свою роль в привлечении читательского внимания к забавным пьескам, «Мост короля Людовика Святого» также обеспечил Уайлдеру возможность целиком отдаться занятию, которое он любил более всего и которым будет отныне заниматься всю жизнь, — писанию. Теперь он собирался построить свою жизнь так, чтобы переезжать из страны в страну, из отеля в отель, из пансионата в пансионат, из квартиры в квартиру, задерживаясь повсюду на несколько дней или недель. Его заметки на полях «Женщины с Андроса» приоткрывают дверь в творческую мастерскую писателя, пребывающего в постоянном движении:
«"Женщина с Андроса". Идея впервые возникла весной 1928 года. Два первых эпизода написаны в Эксленд-хаус, Хорли, графство Суррей; остальное, в главной своей части, продумано во время церковных служб в Ред-Хилл, Аутвуд, и т. д. Переписка почти завершенных кусков началась 11 октября 1928 года в пансионе Сарамартель, Хуан-ле-Пен. Значительная часть (вплоть до монолога Хризии в пещере) осуществлена в апреле 1929 года в Нью-Хейвене. Затем (сентябрь — октябрь): Оксфорд — Париж — Мюнхен».
В этой записи упоминаются два места, где Уайлдер бывал и раньше, работая над «Мостом короля Людовика Святого», — пансионат в Хуан-ле-Пен и Нью-Хейвен, где он некоторое время снимал комнату в общежитии юридического факультета Иельского университета. Но этот перечень не полон. Из писем и заметок нам известно, что Уайлдер основательно работал над рукописью в лондонском отеле «Савой» и в колонии Макдауэлла в Питерборо, штат Нью-Хэмпшир. Выяснилось также, что ему хорошо работается на кораблях, пересекающих Атлантику («Лучше всего малышу на море», — любил повторять он впоследствии). В результате судна под названиями «Адриатика», «Лапландия» и «Седрик» тоже могут считаться частью творческой истории «Женщины с Андроса». Скитания рукописи завершились в знаменитом лос-анджелесском отеле «Билтмор» — именно здесь 4 января 1930 года или около того, всего за шесть недель до публикации, Уайлдер написал последние строки своего третьего романа.
Нижеследующие фрагменты позволяют бросить взгляд на то, что нередко ускользает от внимания наблюдателей, — поглощенность Уайлдера религиозной литературой в период работы над «Женщиной с Андроса»:
«Хорошо ли ты знаком с «Достоверной историей религиозного чувства» аббата Бремона? Я сейчас корплю над первым томом, потому что Фрэнсис де Сэйлз всегда был одним из моих любимцев (Сен-Шанталь, его сестра по вере, была бабушкой мадам де Севиньи. Но впервые я познакомился с ним через твоего аббата Юве)».
Уайлдер — брату Амосу (священнику), 25 октября 1928 г., Хуан-ле-Пен.«Женщина с Андроса, моя гетера, постепенно превращается в некое подобие доктора Джонсона. Книга буквально провисает под тяжестью высказываний, притч и любви к сирым, которых она берет на свое попечение. И все же она должна умереть, к тому же в неэллинистическом духе, — anima naturaliter Christiana (Христианский по природе дух). Мне нравится думать, что пьеса Теренция, на которой я столь беспардонно основываю свою повесть, была в числе любимых у Фенелона и Джона Генри Ньюмена».
Уайлдер — леди Сибил Колфэкс, 24 июля 1929 г., колония Макдауэлла.Где бы Уайлдер ни оказался, его, лауреата Пулитцеровской премии, тут же окружали репортеры.
Один и тот же вопрос повторялся, как нетрудно понять, из раза в раз: что вы сейчас пишете, мистер Уайлдер? Ответы были, как правило, коротки и сдержанны, примерно в таком роде: новый роман связан с античностью, пьесой Теренция и греческими островами. Уайлдер также добавлял обычно, что, закончив роман, он примется за пьесы.
Помимо работы над романом, Уайлдер еще осенью 1928 года начал задумываться об оформлении книги и ее рекламе. Не говоря о том, что молния дважды в одно и то же место не ударяет, имелись и еще два обстоятельства, которые заставляли его обращаться к этим практическим вопросам. Прежде всего Уайлдер считал, что братья Бонн не должным образом используют успех «Моста короля Людовика Святого», позволяя печатать его с продолжениями в газетах и слишком вольно обращаясь с правами на перепечатку. Во-вторых, он обнаружил, что повествование о жизни и смерти на заброшенном греческом островке — это совсем не то, о чем говорится в «Мосте короля Людовика Святого». По словам автора, ему хотелось, чтобы новый роман был представлен публике в «консервативной манере». Он возражал против того, чтобы произведение печаталось с продолжениями (как было с «Мостом короля Людовика Святого») в газетах Уильяма Рэндолфа Херста, как и намеревался запретить издания ограниченным тиражом, из-за которых «Каббала» и «Мост короля Людовика Святого» превратились в предмет охоты со стороны коллекционеров.
Уже то, что Уайлдер вообще получил возможность затрагивать подобные вопросы, стало еще одним важным следствием успеха «Моста короля Людовика Святого». Новый статус писателя требовал услуг литературного агента для того, чтобы должным образом распорядиться своими правами, и им стал доверенный адвокат Уайлдера — Дж. Дуайт Дана из Нью-Хейвена, Коннектикут. В результате переменившихся отношений Уайлдера с издателями контракт на публикацию «Женщины с Андроса», подписанный 18 декабря 1929 года, включал специальные положения, запрещающие «любое переиздание… продаваемое по особо оговоренной цене либо ограниченное по тиражу», а также «дешевые издания… либо перепечатку и передачу прав другим издателям, иначе как с согласия автора, переданного через упомянутого Дж. Дуайта Дану». Уайлдер также потребовал от издателя представления за месяц до публикации макета суперобложки и вынесенного на нее рекламного текста; кроме того, в контракте специально оговаривалось, что «ввиду особенностей содержания романа в оформлении его и рекламе не должно быть ни малейшего намека на связь с газетной империей Херста».
Роман предстал перед публикой 21 февраля 1930 года. Суммарный тираж составил 50 ООО экземпляров — впечатляющая цифра, свидетельствующая о том, насколько возросла популярность писателя с тех пор, как «Мост короля Людовика Святого» впервые вышел четырехтысячным тиражом. Оформление книги соответствовало желанию автора. На суперобложке не было ни единой ссылки на новый либо на прежние романы Уайлдера. Вместо привычных отзывов, которые можно найти на суперобложках «Моста короля Людовика Святого» и особенно «Каббалы», на четвертой сторонке обложки «Женщины с Андроса» был приведен всего лишь перечень семи последних публикаций издательства, каждая позиция в сопровождении броской фразы. Возглавлял список роман «Женщина с Андроса», о котором было сказано следующее: «Давно ожидаемое новое произведение автора «Моста короля Людовика Святого» представляет собой исследование внутренней жизни людей, оказавшихся в обстоятельствах, обычных для повседневной жизни всех времен и народов». На одном клапане суперобложки эта характеристика повторялась слово в слово с добавлением, предупреждающим, что читателю не следует ожидать нового «Моста короля Людовика Святого»: «В отличие от персонажей прежних романов Уайлдера герои «Женщины с Андроса» — обыкновенные деревенские жители». Оставшееся свободным место было заполнено кратким отзывом обозревателя «Нью-Йорк гералд трибюн» Изабель Патерсон, которая всячески превозносила «классический темперамент» автора и его склонность рассматривать «вечные темы любви и смерти». На другом клапане уместился отрывок из статьи Нормана Фиттса, опубликованной в «Бостон ивнинг транскрипт». В нем рассказывалась легендарная история о том, как «безвестный школьный учитель» за два года стал «одной из наиболее популярных фигур англоязычной литературы», автором, пишущим о предмете, «занимающем великих художников, — душе человеческой».
