Гордон Чайлд - Арийцы. Основатели европейской цивилизации
Наконец, намечается новая тенденция в росписи керамики — разделение поверхности на отдельные сектора, или метопы, — она имеет очень древнюю традицию на Ближнем Востоке (ср. рис. 15), своего расцвета достигла в керамике филистимлянского периода в Палестине (рис. 6, 3—4) и в современной ей керамике на территории Сирии.
Однако степень восточного влияния не следует преуменьшать или преувеличивать. Факт распространения в Греции железа и упоминания в хеттских документах являются неоспоримыми свидетельствами контактов между ней и Анатолией. Это не следует понимать в том смысле, что на территорию Греции произошло вторжение с Востока. Керамика с метопами, найденная в Палестине, обычно рассматривается в качестве инокультурной инновации, занесенной туда из Эгеиды филистимлянами, и, если согласиться с предложением М. Отрана относительно гивитов, они также, возможно, были пришельцами, которые способствовали распространению этих изделий. В самой Греции роспись в виде метоп встречается еще в домикенский период. В любом случае можно утверждать, что те формы ваз, которые были характерны для ахейской эпохи, были известны еще в Элладе домикенской эпохи. Самая известная ахейская форма сосуда, колоколовидный кратер (фото 3, А и рис. 6), возможно, впервые появилась в той самой южнобалканской археологической культуре, которая существовала в железном веке на территории Македонии.
То же самое, очевидно, можно предположить и в отношении кувшинов с усеченными горлышками, которые характерны для Фессалии в период, предшествующий появлению там дорийцев, точно так же как и для Македонии, где жили их предки.
С другой стороны, происхождение двух самых характерных вещей ахейского периода явно связано с областями, лежащими к северу или северо-западу от Греции. Речь идет о фибулах и рубящих мечах, которые были, бесспорно, изобретены в долине Дуная или даже к северу от нее. Однако я не думаю, что появление этого оружия обязательно связано с волной завоевателей, прибывших с территории современных Боснии или Венгрии, как склонны полагать Риджвей и Пик. Конечно, подобную возможность исключать нельзя, но в таком случае мы должны были бы ожидать находок гораздо большего числа вещей центральноевропейского типа в Элладе; к 1350 году до н.э. для культуры, существовавшей в Подунавье, была характерна весьма своеобразная керамика и великолепные изделия из бронзы. Нельзя сказать, что керамика ахейского периода больше напоминает керамику из Подунавья, чем керамика протодорийского периода керамические изделия галльштатской культуры, а отсутствие изделий из бронзы, характерных для Центральной Европы, кроме фибул и рубящих мечей, в бассейне Эгейского моря вызывает недоумение. Я вынужден еще раз повторить, что начало ахейского периода не связано с резкой сменой культур. Как и в случае с культурой раннего железного века на территории Македонии, все новшества этого периода явились следствием культурных контактов с севером, а также передвижений племен в пределах Балканского полуострова.
В то же самое время мы видели, что явления героического века предполагают наличие контактов между его творцами, относительно дикими ахейцами, и более высокоразвитой цивилизацией Микен. И эти контакты, скорее всего, имели место в пределах Балканского полуострова, на границах между микенской цивилизацией и варварским миром. На фреске из Тиринфа мы могли бы признать в слуге, который изображен белым среди краснокожих жителей Средиземноморья, микенца. Этот предшественник ахейских завоевателей находился в точно таком же положении, которое занимали германцы в позднем Риме. Район обитания ахейцев в ранний период может быть локализован в северо-западной части Греции — в Эпире, Этолии, Акарнании и Левкасе. Диалектные особенности, выявленные Чадвиком, указывают именно на этот район — он находится на побережье Адриатики, которую примерно с 1600 года до н.э. бороздили суда, доставлявшие с севера янтарь. Вполне вероятно, что именно так к ним попали также рубящие мечи и броши.
Эта область все еще недостаточно исследована. По всей видимости, она находилась вне зоны распространения микенской культуры, но создается такое впечатление, что здесь существовала культура, родственная той, что получила распространение в эпоху раннего железного века на территории Македонии, и уходящая корнями в ту же самую домикенскую культуру, которая появилась в Фессалии незадолго до 2000 года до н.э. Она охватывала весь северо-запад Греции, и наличие здесь импортных микенских вещей, таких как меч из Додоны, свидетельствует о наличии контактов с более высокоразвитой цивилизацией Пелопоннеса. Следует отметить, что весьма интересная культура с расписной геометрической керамикой на самом деле проникает в долину Сперхея, которая, согласно Гомеру, была населена эллинами и ахейцами. Очевидно, ее носители прибыли с запада, сумев пересечь горный хребет Тимфрестос. У нас есть основания полагать, что ахейцы XV столетия и более раннего времени были среди создателей нескольких археологических культур в Западной Греции, памятники которых были открыты в Левкасе и Лианокладхи в долине Сперхея, а также некоторых других, пока еще не обнаруженных. В таком случае их можно отнести к южной ветви целого ряда западногреческих племен, среди которых наши протодорийцы в Македонии представляют собой их северный фланг. В таком случае находит свое объяснение близкое родство между дорическим и западногреческими ахейскими диалектами.
Если эта точка зрения верна, то ахейцы не были первым эллинами в Элладе, поскольку, как выясняется, они были представителями западногреческих племен. Получается, что эллины должны были жить на Пелопоннесе еще до того, как ахейские династии смогли утвердиться в Микенах, Тиринфе и Лакедемоне. Нам все еще предстоит найти предков аркадцев, ионийцев и эолийцев.
Наши ахейцы были наследниками микенской цивилизации. Территория распространения последней в XV веке до н.э. охватывала всю материковую Грецию, кроме долины Сперхея, внутренней части Фессалии и северо-запада Греции, поглотив более древние местные культуры. Многие свои достижения микенская цивилизация заимствовала у минойской цивилизации Крита. Минойское искусство, религия и письменность получили такое широкое распространение у собственно «эллинских» культур, что речь может идти о завоевании и колонизации жителями Крита материка. Однако в течение микенского периода чувствуется и влияние местной культуры. Имеется большое число явлений, которые нельзя объяснить только влиянием Крита (бороды и стелы эпохи шахтных гробниц, ульевидные гробницы следующего периода и так называемый мегарон). Однако влияние прежних традиций и необъясненные особенности представляются несущественными по сравнению с минойским влиянием. Религиозная символика гробниц и дворцов в точности воспроизводит древние критские культы. Искусство росписи керамики, обработки драгоценных камней и изделий из золота, вне всякого сомнения, было заимствовано у минойцев. Фрески, сохранившиеся на стенах дворцов на континенте, скорее всего, были созданы художниками с острова. Они изображают женщин в минойских одеждах, а мужчин — с красным цветом кожи, что весьма напоминает средиземноморский тип, представленный и на стенах дворца в Кноссе. Древняя минойская письменность, или один из ее вариантов, нанесена на вазах местного изготовления в Тиринфе, Микенах, Фивах и Орхомене. И эти новые веяния появляются во дворцах и больших гробницах, которые, очевидно, принадлежали представителям новых династий.
Все это находит убедительное объяснение в том случае, если признать, что минойские правители смогли утвердиться на материке, и, соответственно, признать колонизацию Эллады критянами, которые, впрочем, были не очень многочисленными. Поэтому возникает вопрос, были ли эти минойские колонисты и их правители индоевропейцами? Минойская цивилизация на Крите развивалась непрерывно с 4-го тысячелетия до н.э. и была, по сути своей, средиземноморской.
По всей видимости, с момента своего возникновения и до своей гибели она была неиндоевропейской. Только дешифровка минойских текстов сможет окончательно прояснить этот вопрос, но, если судить по кипрскому силлабарию, который был позднейшим вариантом этого письма, он не предназначался для передачи индоевропейского языка[14]. Опять-таки минойская религия с доминировавшим в ней культом Богини-Матери мало чем напоминает индоевропейский пантеон, во главе которого стояло мужское божество. Тот факт, что на Крите в течение долгого времени сохранялись языки и культы, чуждые для населения остальной Греции, подтверждает нашу точку зрения. Наконец, лошадь, которую мы с полным правом склонны рассматривать как самое характерное для индоевропейцев животное, попала на остров очень поздно (рис. 7).
