Милослав Стингл - Тайны индейских пирамид
На другом, еще более важном документе нарисовано генеалогическое дерево ушмальских Шив. Дерево вырастает из тела основателя Ушмаля. Рядом с ним стоит его жена. Однако ствол рода вырастает из тела мужа, а отнюдь не из тела жены. Наследование по отцовской линии у майя уже преобладало полностью. На основе этой родословной и других позднейших документов, хранящихся в Музее Пибоди, а также на основе разысканий американского исследователя и в конце концов удалось составить полную генеалогию Шив вплоть до нашего века.
Потомки Шив, основателя города, в котором я сейчас нахожусь, не только пережили приход испанцев и колониальный период, но живут на Юкатане и до сих пор. С момента последнего основания Трижды строившегося города первым властителем из династии Шив в генеалогии бывших хозяев Ушмаля прибавилось 39 поколений. Последний из прославленной древней династии, Херардо Шив, родился 23 апреля 1943 года. Живет он, так же как и его отец Дионисио Шив и его дед Немесио Шив, в Тикуле, обрабатывает землю, собирает урожай кукурузы и сизаля и ничем не отличается от своих тикульских соседей. И хижина у него такая же простая, как и у других юкатанских индейцев.
Но в нескольких километрах к югу от бедного Тикуля, от деревушки, где живет Херардо Шив, высятся, сияя издалека, прекрасные стены «Дворца правителей» в городе Волшебника, в городе, который воскресили 40 поколений назад предки Херардо, в городе, слава которого не умерла и не умрет.
Глава 6. ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА И МАЛЯРИЯ
А потом я снова запаковал свои вещи и покинул ушмальское кампаменто, чтобы вернуться на юг страны Пуук в майяский город, некогда также находившийся под властью династии Шив и бывший вторым бриллиантом их небольшой империи. Город этот носит название Кабах.
Но прежде чем там остановиться, я посетил Нохкакаб. Дело в том, что эта майяская деревенька, ныне легко доступная, некогда впервые открыла дорогу в Кабах двум путешественникам, по следам которых я хочу некоторое время странствовать.
Сейчас этой пуукской деревушке нечего предложить тому, кто ищет на Юкатане древние индейские города. Разве только сакбе - «белую дорогу». Майяское шоссе, когда-то проходившее неподалеку от тех мест, где теперь расположен Нохкакаб. В давние времена Нохкакаб был всего лишь поселением «низших людей», которые возделывали свои поля и убирали с них урожай ради преуспеяния и славы близлежащего шивского города Кабаха.
Итак, я топаю из Нохкакаба в Кабах пешком. Иду по трассе «белой дороги», остатки которой кое-где сохранились. Дорога соединяла Кабах с Ушмалем, столицей Шив.
Таких майяских шоссе открыто уже несколько. Над самым протяженным из них, ведущим из Кобы в город Йашуну, я позднее пролетел на самолете, чтобы иметь возможность проследить всю его трассу.
Майяская дорога Ушмаль - Кабах не была, разумеется, такой дальней магистралью. Это всего лишь шоссе «местного значения», соединявшее два соседних города. И все же там, где это провинциальное индейское «районное» шоссе кончается, высится один из самых значительных памятников индейской архитектуры - прославленная майяская арка в Кабахе. Свой путь из Нохкакаба я пока завершаю здесь. Снимаю рюкзак, развязываю ботинки. Хотя бы на минуту освобожденный от этого своего повседневного багажа, сажусь на огромную груду камней - может быть, это материал, оставшийся от строительства прославленной арки, - смотрю на импозантные ворота с четырехсполовинойметровым просветом, перекрытым так же, как монументальные входы в ушмальский дворец, ложным сводом (цилиндрического свода майя не знали). Археологи, работающие в Кабахе последние годы и начавшие реставрацию главных архитектурных шедевров города, вырубили и выкорчевали лес перед аркой, так что постройка производит необычайно сильное впечатление на немногочисленных посетителей, которых приводит сюда интерес к сокровищам майяских городов.
О действительном назначении кабахской арки майяологи длительное время ожесточенно спорили. Тем не менее оно, как мне кажется, ясно и недвусмысленно. Границы майяских городов обозначались условно. Чтобы увидеть майяский город, защищенный городскими стенами, мне пришлось потом отправиться в далекое Кинтана-Роо. А в этом не имеющем городских стен Кабахе есть монументальная арки. Через нее когда-то входил в город нохкакабский крестьянин, чтобы отдать «великому человеку» Кабаха положенные дары. Через нее вступали в Кабах его новые, ушмальские властители после того, как малое кабахское государство стало частью империи Шив. Арка была воротами города, входом, а может быть, в какой-то мере и гордыми триумфальными вратами Кабаха.
Небольшое плато перед аркой населяют сейчас лишь тысячи москитов, желанной жертвой которых становится каждый посетитель. Тучи их звенят над моей головой. В остальном здесь тихо. А я между тем вспоминаю оживленный Париж, площадь Этуаль, Триумфальную арку и главную магистраль города - Елисейские поля, по которым можно дойти до самого Лувра. От арки Кабаха идет один лишь главный городской проспект. Он тоже ведет прямо к дворцу правителей Кабаха «Дворцу тысячи масок».
Но прежде чем я пройдусь по мертвым «Елисейским полям» индейской метрополии, мне хочется еще раз осмотреть и сфотографировать арку, уже вошедшую в учебники американской истории.
Фотографирую арку с обеих сторон. Выкорчеванный участок позволяет выбрать наилучшую позицию. Но я тороплюсь. Мои единственные сегодняшние спутники - назойливые москиты - не дают ни минуты покоя. У них удивительная способность всякий раз обнаруживать на теле какое-нибудь плохо закрытое место. Я не поднял воротник рубашки - они впиваются в мою шею. Я манипулирую с фотоаппаратом, и у меня задрался рукав - на запястье сразу же уселся комар. Только лицо неведомо почему москиты не трогают. Ни в одной другой болотистой области они не истязали меня так, как сегодня здесь. Может быть, это случайность. Может быть, как раз сегодня какое-нибудь особенно кровожадное комариное племя предприняло налет на кабахские ворота.
Заболеть малярией мне, естественно, не хочется. И с той минуты, когда в жарком Веракрусе я вступил в малярийную зону, я глотаю хлорохин. Каждый день по таблетке. Для почек это, вероятно, вредно, однако пока я имею в себе соответствующую дозу хлорохина, малярия якобы мне не опасна. Но от игл комариных укусов наш репудин, изобретенный для европейских насекомых, меня не спас.
О комарах, я вспоминаю не только, чтобы посетовать по поводу мучений, выпавших на мою долю. Москиты, змеи, скорпионы - естественное сопровождение всякого путешествия в этой части Центральной Америки. Однако в истории изучения Ушмаля москиты сыграли особую роль и косвенно способствовали открытию Кабаха.
Первые белые стояли у кабахской арки 135 лет тому назад. Прошло, следовательно, целых три столетия с тех пор, как испанцы вступили на землю Юкатана, пока Кабах, лежащий примерно в 50 километрах от побережья полуострова, был вновь открыт. Люди, открывшие этот майяский центр, по сию пору пользуются значительной популярностью. Только в результате их путешествия мир узнал, что здесь, в джунглях и горах Центральной Америки, существуют удивительные города, архитектурные сокровища которых ни в чем не уступают зодчеству Древнего Египта или Греции.
Человека, который в 1842 году высказал эту смелую мысль, звали Джон Ллойд Стефенс [5]. Первые «археологические» путешествия вели молодого американского юриста в Старый Свет. Но потом, соблазненный паленкскими акварелями художника Вальдека, Стефенс отправился по его стопам в Центральную Америку. Со Стефенсом путешествовал выдающийся английский художник Френсис Казервуд, рисовавший то, о чем Стефенс писал. Вскоре после своей первой поездки в Центральную Америку эта замечательная пара снова вернулась в страну майя.
Вторая экспедиция Стефенса и Казервуда менее известна широкой общественности. К экспедиции присоединился молодой американский врач и естествоиспытатель Д-р Самуэль Кэбот, выпускник Гарвардского университета, друг известного историка Прескотта, страстный борец за освобождение черных рабов, образованный американский либерал. Д-р Кэбот был единственным, кто откликнулся на объявление в «Бостонском курьере», с помощью которого Стефенс искал третьего участника готовившейся экспедиции в центральноамериканские джунгли. И вот эта троица - юрист, художник и врач - в октябре 1841 года встретилась на палубе шхуны «Теннесси», которая доставила их в юкатанский порт Сисаль.
В Мериде, главном городе Юкатана, исследователи на некоторое время задержались, воспользовавшись гостеприимством дона Симона Пеона, одного из богатейших людей штата, и дружеским расположением других меридских семейств. Мерида была последним цивилизованным городом на их пути. А потом все трое отправились в шивский Ушмаль. Они поднялись на «Пирамиду волшебника», попытались очистить фронтон «Дворца правителей», который на несколько дней стал их пристанищем, и, в конце концов, их интерес привлек небольшой «Дом черепах», где они начали работать. Единственным их помощником был индейский мальчик Чаипа-Чи. Но говорил он только по-майяски, и объясняться с ним было трудно.
