KnigaRead.com/

Виталий Амутных - Русалия

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виталий Амутных, "Русалия" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И словно тремя могучими ударами трех высочайших валов отвечало русское воинство:

— Слава! Слава! Слава!

Те радостные клики вышибли из неприятельского стана всплеск неукротимой злобы, оборотившийся жидкой стаей стрел, поднявшихся в воздух. Но ни одна из них не долетела до русичей, поскольку расстояние меж супротивниками оставалось пока слишком велико.

С разных сторон зазвучали на всевозможных наречиях победные песни, и, чуя приближающийся горячий дых великой сечи, Святослав выехал перед своим войском, — конь под ним был игрень с россыпью барсовых темных пежинок на боках и ляжках. Князь держал в одной руке шелом, в другой — алое знамя на длинном древке, увенчанном железным трезубцем — знаком неоднозначности верховной Личности, что признается всеми творческими народами. Бойкий ветерок, не сдерживаемый в этом равнинном краю никакими преградами, задорно трепал уже несколько отросший хохолок на макушке большой выбритой головы с красиво выдающимся затылочьем.

— Ишь, злобятся! — со смехом прокричал князь, невероятно возросшею силой голоса придавливая взволнованный гуд многотысячных отрядов. — Чая мощи вашего духа и рук ваших, повел я вас на врага, возжелавшего ценою нашего утеснения учредить свою свободу, за счет чужой надсады нагуливать дурной жир. Ничто не в силах отвратить захребетника от назначенного ему промыслом занятка, ничто, окроме меча острого да палицы полновесной. Вот стоят перед вами их наймиты, на грудях железные панцири, на руках железо, на ногах железо, саблями кривыми блестят, кистенями свинцовыми трясут, думают уж видом одним ужаснуть. Однако, говорят нам волхвы: если кто убивает кого-то на поле брани, то рукой его движет Несотворенный. Им, Неразрушимым, Неподвижным, Бессмертным, в начале времен все предрешено. И потому уже убитого убивают, уже разрушенное разрушают. Никого из нас Морена-смерть не минует. А если Морена и смельчака уведет с собой и труса, так что ж имя свое посрамлять? Ведь в памяти рода нашего остается тот, кто доблестно за него кровь проливал, а несражавшийся — воистину умирает. Потому что сабля или копье только тело губят, а душа вечная, она только тогда ущерб терпит, когда исполнению своего долга противится. Всех уносит Время. Услышьте волшебничью мудрость: ничто не убережет от судьбины попавшего под власть предначертанного, но и нет такой силы, какая могла бы лишить жизни того, чей век не закончен. Так отбросим сомнения, ибо глупо сомневаться, когда совершается веление судьбы. Вместе с бессмертным Родом в сердце, нашей опорой и нашим домом, ринемся в сечу, и пусть отец наш — всеблагой Род станет свидетелем нашей славы!

Красное яблоко Хорса выскочило из-за небостыка почти внезапно, будто ведающий ночью великий Ящер подкинул его. Краска рассветных лучей плеснула по дальним холмам, хлынула в песчаную волнистость равнины, зажгла звезды на остриях копий, на шлемах и панцирях, а вот вспыхнул-засверкал и возносившийся над рдяным стягом Святослава железный трезубец.

И началось.

Без того не безупречные в ровности своей линии пехоты обоих воинств, еще искривляемые волноватой поверхностью песчищ, стали сходиться, чтобы, пуская стрелы, ратники способны были подарить друг другу смерть. Все это размашистое множество лучников и пращников, представлявшее лицевые стороны сходящихся войск, смотрелось пестрым и раскосмаченным, и тем не менее что за народы стеклись в то море несложно было распознать. Русские отряды обозначивали червленые стяги и нередко такого же цвета очелья[564] на тех головах, какие не были покрыты шеломами.

Первые из шедших лучников припали на одно колено, — зазвенели отпущенные тетивы, наполняя воздух тысячами стрел, одетых перьями фазана, перьями цапли, перьями сокола. Вот вскочил один из стрельцов с торчащей во лбу стрелой, неуклюже раскидывая руки и невольно подбрасывая уже ненужный ему лук. Но принесение жертвы княжьему Богу — Перуну только-то зачиналось. Все злее, все неистовее веяли стрелами лучники. Все большему числу железных клювов задавалось пить горячую кровь. Ведь, если кто-то из этих людей и мог сладить себе доспех, то разве что из войлока или из деревянных дощечек, которые нередко при первом же ударе стрелы разлетались в щепу.

Но не слезы, а ликование исторгал из ратников, вдохновляющихся боевым пылом, вид пролитой крови, и точно любящие братья, ищущие дружеских объятий, вдруг устремились они к сближенью. Крепко разя друг друга кистенями, кулаками и стрелами, соединились охранители враждебных миров. Истомившаяся в ожидании конница ринулась в битву.

Принимая во внимание громадность своего войска, первенствующие хазарские тарханы выстроили его квадратом, с невероятной длинны лобовой линией. Кто же не знал, что линия эта, стоит только немного замешкать, горазда, изогнувшись, подобно щупальце сказочного спрута, охватить одно из крыльев твоего войска (а то и оба!), после чего начать пожирать его одновременно и с переда, и с тыла. Допустить это — означало предать доверие всезнающего Рода.

Передав венчаный трезубцем пурпурный стяг знаменщику и подхватив привешенный к поясу короткий скругленный, окованный медью, зубрячий рог, Святослав условным образом четырежды прогудел в него. Немедля вроде бы только что беспечно рассыпанные конные отряды, ровно ничем не выдававшие единодушия в намерениях, ринулись перестраивать свои ряды, поражая исключительной слаженностью действий. Все происходило с той стремительностью, которая не позволила даже хазарским тарханам, с младых ногтей всецело посвятившим себя войне, поспеть что-то предпринять.

За волнуемыми сечей кровавящимися толпами смешавшихся пеших ратников вдруг возник боевой клин, словно ощерившийся железнозубый зверь — нацеливший на злорадцев мечи и секиры, точно неприступная стена — укрепленный отвне красными щитами. Это была самая мощная и самая обученная часть Святославовой личной дружины, ведь сколь ни велико было бы войско, каким бы оружием и мастерством ни владело, победа достигается немногими, а, значит, самые сложные и самые решающие завороты должны быть отданы лучшим.

Пока хазарская сила будет пытаться охватить его треугольный строй с боков, рассчитывая разорвать вражье войско надвое и затем уничтожать его, смешавшееся от принудительной перестройки, еще и с тыла, Святослав высматривал наиболее уязвимое место в рядах железной конницы. Казалось, ее сомкнутый тесный строй безупречен… Но нет, вот там, чуть правее середины, некоторый изгиб песчаной гряды, да еще и купа каких-то полуживых кустов все же выбивают в хазарском строю незначительный промежуток…

Окаймленный с боков россыпью легкой пехоты, поднявшей облака стрел и сулиц, красный клин вломился в железный частокол хазарской стороны. В первой восьмерке (каждый последующий ряд увеличивался на два конника) среди товарищей и сам князь, ибо русский вождь, дабы сыскать любовь своего народа, должен не только выявить доблесть души и знание законов победы, но еще и возвышенный пример долга.

Безостановочно работая послушным мечом, одновременно отражая круглым красным щитом со знаком вращающегося солнца сыплющиеся дождем на него удары превосходных витязей из отборных хазарских отрядов, в совершенстве владеющих всеми видами оружия, Святослав все глубже проникал в самую гущину железного, смерть несущего, леса. Справа — удар меч в меч. Слева — прикрылся щитом от мастерского удара вплотную приблизившегося железного всадника, из-под шлема которого, ребристого, с длинным наносником, с кольчужной бармицей, закрывающей и щеки, и затылок, и горло, виднелся один лишь пучок черных курчавых волос; в длинном слитном движении тем же щитом пхнул его и что было молодой силы заточенной кромкой рубанул по курчавой бороде. С кровью выхаркивая чужеземные ругательства, хазарский воитель едва удержался в седле, но меч выпал из его украшенной перстнями руки. Противник справа куда-то пропал. Конечно, его сокрушил бившийся плечо к плечу со Святославом Благовест. Но уже несся прямиком на князя, размахивая саблей, с конным знаменем в шуйце, буявый конник. Лицо его было прекрасно: продолговатые зеленые глаза сверкали восторгом. Отклоняя удар сабли, Святослав, перерубил мечом зажатое его рукой древко, и, пока падающая золотчатая ткань, прославлявшая вражий символ веры, застила хазарину взор, воткнул в него клинок пониже железного нагрудника. Удерживаемый стременами тот свесился с одной стороны седла. При этом лишившаяся управления возбужденная лошадь, грызя опененные удила, в местах соединения с золочеными нащечными ремнями, украшенными крупными изумрудами, с пронзительным ржанием поднялась на дыбы. Нет, ни блеск одежд, ни изобилующая золотом, серебром и драгоценными камнями конская сбруя, ни громозвучные поношения, ни горделивые стяги не смогут покорить волю противника, но только страх перед немилосердным оружием рождает в нем уважение.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*