Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ) - Шульман Нелли

– Адель ничего не говорит, она скрытная. Она молодая девочка, ей всего двадцать четыре, и у нее карьера… – Клара не сомневалась, что Адель с Генриком согласятся помочь Сабине:

– Девочки сестры, они очень близки. Сэр Джордж Пил мне объяснял… – втайне даже от Марты, Клара сходила на Харли-стрит, – процедура простая, но Инге должен приехать в Лондон… – она подумала:

– В Торе такое делали, то есть праотец Яаков взял наложниц. Сейчас достаточно четверти часа, в кабинете у доктора. Но пусть сначала у нас появится первый внук, или внучка… – Густи вертела антикварный сапфировый браслет, на запястье:

– Это от тети Марты и семьи. Он мне ничего не подарил. Он даже не смотрел на меня, за столом, не говорил со мной… – за десертами они шутили, что Аарон Горовиц, соблюдающий кашрут, и постящийся, по православным правилам, Максим, вытащили, как выразился Теодор-Генрих, счастливый билет:

– Пирог с каштанами и брюссельской капустой, по рецепту мистера Берри, тарталетки с вялеными помидорами, – загибал он пальцы, – а теперь и миндальный пирог, с медом и зимними грушами… – Густи вспомнила:

– Они говорили о театральных представлениях, в пабах. Иосиф ходил с ними, на ирландскую пьесу. Аарон, наверняка, познакомил его с какой-нибудь актрисой. Иосиф поехал с ней встречаться, и не только… – подавив слезы, она услышала настойчивый шепот Пауля:

– Аарон, скажи, иначе будет поздно… – юноша поднял светловолосую голову от шахматной доски. Раскосые глаза следили за стрелкой больших часов, напоминающих Биг Бен. Рука Пауля замерла:

– Трое негритят пошли купаться в море, один попался на приманку, их осталось двое… – музыка затихла, дети закричали:

– Еще, еще! Адель, спой под гитару, Максим подыграет… – Аарон Майер покачал головой:

– Четверо, Пауль, опять ты все перепутал… – юноша упрямо повторил:

– Нет. Их трое, Аарон… – Пауль вернулся к фигурам. Аарон поднялся: «Я сейчас».

Французский коньяк, цвета корицы, пах горькой вишней. Тупица вернул пустую рюмку на поднос:

– Тетя Марта, уверяю вас, я буду очень осторожен, – вздохнул юноша, – даже если среди гостей попадутся беглые нацисты, они понятия не имеют, кто я такой. То есть имеют, в Цюрихе и Женеве появятся мои афиши, но откуда им знать о вас… – щелкнув золотой зажигалкой перед ее сигаретой, Генрик отпил кофе. Марта записала в блокнот имя дельца, пригласившего Тупицу на виллу:

– Со швейцарцами разговаривать бесполезно, – недовольно подумала она, – они и до войны не сообщали никаких сведений о своих гражданах. Посмотрим, что об этом финансовом консультанте известно из открытых источников… – Генрик отдал ей визитку патрона будущего концерта. Марта, внимательно, изучила атласную бумагу:

– Кроме упоминаний о его светских приемах, мы ничего не найдем. Такие люди избегают связей с прессой… – она подумала о конференции политических деятелей и капитанов экономики, как выражался Джон, в голландском городке Остербеке:

– Они собирались в отеле «Бильдерберг». Джон и Меир туда ездили, по приглашению правительства Голландии, с разрешения ее величества и президента Эйзенхауэра… – кузены обеспечивали безопасность встречи. Вернувшись в Лондон, герцог заметил Марте:

– Не было нужды беспокоиться. Нацисты, вернее, их остатки, на конференцию не заглянут. Но я не сомневаюсь, что лет через восемь туда позовут Питера. Он унаследовал четвертую по величине промышленную компанию Великобритании. Виллем тоже не избежит участия в клубе… – Марта сунула визитку дельца в блокнот:

– До марта есть время проверить этого консультанта… – Генрик откашлялся:

– В любом случае, тетя Марта, он мне обещал только арабов. Нацисты не станут слушать меня, еврея… – Марта откинулась в кресле:

– Я бы на твоем месте не стала рисковать поездкой Адели на виллу, принимая во внимание… – она не закончила. Генрик вспомнил разговор с женой. Адель, твердо, сказала:

– Это наш долг, милый, не только твой, но и мой. На приемах, после концертов, у патронов часто развязывается язык, когда они болтают с красивой девушкой… – в карих глазах промелькнул холодный огонек:

– Мне расскажут больше, чем тебе. Тете Марте надо знать, где скрывается Эйхман или Барбье… – о Рауффе Адель не упомянула. Она подумала об открытках, которые каждый месяц отправляла в Гамбург:

– Нельзя ничего, никому говорить, даже тете Марте. Я не рискну семьей, не рискну Генриком. Если Краузе появится на вилле, я сделаю вид, что вижу его в первый раз в жизни. Вахид, тем более, туда не приедет… – Марта повела в воздухе сигаретой:

– Мы не сможем попасть на виллу, милый. Вам придется остаться один на один, с гостями… – Генрик отмахнулся:

– Адель считает, что ничего не случится, я с ней согласен. Это светский прием, тетя Марта, а не тайное сборище бывших эсэсовцев. Они осторожны и не покажутся на публике… – в дверь постучали. Марта крикнула:

– Мы сейчас! Пусть тетя Клара с Густи сварит какао, для детей… – в кабинет просунулась темноволосая голова Аарона Майера:

– Тетя Марта, я хотел… – завидев Тупицу, юноша обрадовался:

– Ты здесь, отлично. Я видел тебя в Сохо, с мистером Тоби Алленом, журналистом… – тикали серебряные часы на камине, стрелка подбиралась к часу дня.

Генрик, недоумевающе, отозвался:

– Он мой приятель. Он пишет о спорте, но в театры он тоже вхож. Я его недавно подвозил, от Мраморной Арки до клуба «Фламинго» … – Тупица понял, что скрывать название клуба бессмысленно:

– Однако они не могли меня заметить, я сидел на галерее. Не надо никому знать, что я навещаю такие места… – едва заметная морщинка залегла между бронзовыми бровями Марты. Женщина покачала лаковой лодочкой:

– Мистер Аллен? Кажется, и я его знаю. Мой ровесник, высокий, говорит с северным акцентом… – Аарон Майер помотал головой:

– Нет, тетя Марта. Он среднего роста, плотный, седой, носит пенсне… – Марта велела себе улыбаться:

– Должно быть, я ошиблась. Приятель и приятель, – хмыкнула она, – вы оба вращаетесь в артистической среде, у вас одни и те же знакомцы… – Генрик развел руками:

– Именно. Я вообще его нечасто вижу, это шапочное приятельство… – она нарочито спокойно сказала:

– В Лондоне тысячи журналистов, нет ничего удивительного, что вы оба его знаете… – Марта смотрела на черную трубку безопасного телефона:

– В Лондоне час дня… – в Финляндии стрелка подходила к трем, – может быть, им не дали погоды, может быть, поднялась метель… – она не имела права вызывать подозрений у Генрика:

– Филби не просто так болтается рядом. Он знает, что покойный Самуил был агентом русских, КГБ его снабдило нужными сведениями. Но Генрик не должен ни о чем догадаться. Если его поведение изменится, это спугнет Филби, он заляжет на дно… – сейчас Марте надо было остановить операцию:

– Вообще я должна позвонить начальству, но времени на бюрократические процедуры нет… – она была уверена, что к Филби попали обрывочные сведения, о миссии на территорию СССР:

– КГБ получило от него информацию, пусть и неполную. Генрик, наверняка, рассказал ему о визите Меира, в Москве сложили головоломку. Они поймут, что миссия летит за Валленбергом, больше не за кем… – Марта замерла:

– Циона знала Валленберга, в Будапеште… – пальцы заледенели:

– Мы были правы, записка подлинная. Я знаю, кто помог Валленбергу переправить весточку на волю, и зачем она это сделала… – она велела голосу звучать небрежно:

– В общем, дело не стоит и выеденного яйца. Бегите, милые, помогите тете Кларе с напитками… – дверь закрылась. Сорвав телефонную трубку, Марта, не глядя, набрала знакомый номер:

– Особая связь дежурит и в Рождество… – она отчеканила:

– Говорит М… – Марта нашла рукой край стола, – код красный, повторяю, красный. Немедленно свяжитесь с финнами, операция «Трезубец» отменяется. Повторяю, отменяется… – она ждала ответа, следя за часовой стрелкой:

– Они могли запросить более ранний старт, чтобы не садиться в сумерках… – сердце колотилось, – если они вылетели на восток, с ними никак не связаться… – согласно инструкции, рацию в Команче отключали немедленно после взлета. В трубке что-то зашуршало: