Семен Скляренко - Святослав
Среди ночи с моря Русского поднялся ветер. Он подул над Днепром — и зазвенели льды; пролетел над курганами и косами — встали вихри песка и снега; уперся в далекие леса — и, пригнувшись к земле, застонали, заскрипели вековые деревья. Но люди, зимовавшие на белых берегах, не испугались. Услыхав среди ночи печальный стон ветра, они выходили из пещер, хижин, настилов над лодиями и подставляли обветренные, обмороженные лица навстречу его теплому дыханию.
«Теплый ветер, — радовались они, — растопит снега, взломает мосты на Днепре, понесет лодии домой, в Киев… Вей, ветер, сильней повевай из теплого края!»
А ветер, словно услышав их мольбы, не унимался и дул, дул с моря несколько дней подряд, крепчал, бушевал, наконец взломал лед на Днепре и принялся его дробить, выбрасывать на кручи и гнать мимо белых островов.
И как ни свистел в песках ветер, как ни грохотал ледолом на Днепре, но вой услышали, как высоко-высоко среди туч, в голубом небе, родились и полетели к земле чарующие звуки. Там из далеких полуденных стран на север летели гуси и журавли.
Это было только начало весны. Еще несколько дней шумел и гремел Днепр, льдины наскакивали на льдины, ударяясь о берега, лезли на кручи. Ветер заходил с севера, дышал холодом, порою с неба срывался и снежок — срывался и таял.
Однако вой знали, что пришла весна, и, не в силах больше усидеть здесь, на белых берегах у моря, рвались к родным селениям. И как только между серыми льдинами кое-где зачернела темная днепровская вода, они принялись спускать лодии, ладили весла, осматривали ветрила…
Ранней весной 972 года лодии князя Святослава отчалили от белых берегов над Русским морем и поплыли вверх, к Киеву.
Князь Святослав и воеводы опасались, что у порогов можно налететь на засаду. Печенеги обычно весною уже поспешают к Днепру, чтобы встретить гостей с севера и с моря. Решили разделить лодии на три отряда: первый отряд будет пробивать путь по Днепру, второй повезет все ценное и в случае нужды придет на помощь первому, третий будет служить заслоном-прикрытием. Князь Святослав поплыл впереди. Как всегда, он хотел быть во главе своих воев…
Это был очень тяжелый путь. Подуй низовка, вой поставили бы ветрила и лодии полетели бы к родным берегам. Но ветер не только не помогал воям, а дул с севера и гнал встречную волну. Вой выходили на берег, брали бечевы и пробовали тащить лодии. Но путь преграждали затоны, плавни, да и опасно было тащить лодии вдоль берега, где за каждым кустом мог притаиться печенег. Приходилось идти на веслах — против быстрого течения, высокой волны. Люди же после трудной зимы были измучены и обессилены.
Вот потому и получилось, что русские вой, пустившиеся в путь с белых берегов ранней весной, продвигались медленнее победного шествия весны, и, когда вдали замаячил остров Григория, все вокруг уже буйно зеленело, цвело.
Передние лодии пристали к острову, когда солнце склонялось к западу. Князь Святослав велел укрыть лодии меж прибрежных кустов и под скалами, а дозору оглядеть остров — печенеги могли притаиться там в густых рощах и оврагах. Дозор вернулся, когда солнце стояло уже совсем низко на западе. На острове, доложили вой, никого не обнаружено, не видать ни конских, ни человеческих следов…
Только тогда князь Святослав разрешил сойти всем на берег. Надвигались сумерки, и ходить по острову можно было без опаски. Если бы на левом берегу и сидел печенег, он ничего бы не заметил.
Вышел на берег и князь Святослав. Он хорошо помнил это тихое место на краю острова, куда пристали лодии. Вблизи, на большой поляне под скалами, по-прежнему шумел молодой листвой вековой дуб, перед которым приносили жертвы те, кто счастливо миновал пороги, и те, кто с великим страхом к ним подходил. Князь Святослав приносил здесь жертву, когда шел со своими воями на брань. Он хотел принести жертву и теперь — ведь их путь до порогов закончился счастливо, пусть же боги берегут воев и на порогах!
Князь Святослав остановился перед дубом, готовясь принести в жертву богам черного пса. Полукольцом, в глубоком молчании, стала за князем его дружина. Солнце дошло до небосклона и коснулось скал. Темная вода неслась мимо острова, далеко на той стороне чернел левый берег.
На багровом небе отчетливо вырисовывался могучий дуб.
Его ствол напоминал великана, длинные ветви казались протянутыми вперед руками, на ветвях висели истлевшие убрусы, пробитые шлемы, щербатые мечи, ржавые копья…
С Днепра повеял вечерний ветерок, и, как живые, зашевелились убрусы, забряцали шлемы, мечи и копья, словно о чем-то говорили воинам.
— Боги требуют жертвы, — пролетело между воев.
Князь Святослав принес в жертву богам пса и, окропив кровью ствол дуба, промолвил:
Боги! Мы счастливо вернулись сюда, Приносим вам жертву за помощь вашу. Боги, помогите нам и дальше, помилуйте, Даруйте победу на брани, мир на земле…
Вой повторили слова князя Святослава.
А над левым берегом Днепра, где среди густых кустов стояла старая верба со сбитой Перуновым огнем вершиной, кружили и кружили два аиста. Они то спускались к вершине вербы, на которой чернело их гнездо, сердито стрекотали клювами, то вдруг, словно испугавшись, шарахались в стороны, от гнезда и снова начинали кружить в небе.
Аисты пугались не зря: на вершине вербы, прячась среди ветвей, сидел дозорный с луком и тулом у пояса. Под деревом, в кустах, скрывалось несколько всадников — черных, загорелых, в низких бараньих шапках и в таких же куцых кожушках, подпоясанных ремнями, на которых висели кривые сабли.
Один всадник был одет лучше других: шапка была на нем соболья, украшенная несколькими крупными самоцветами, из дорогого соболя был сшит кожушок, на груди на золотой цепи висела тамга[276] с непонятными письменами, сабля была окована золотом и украшена жемчугом. Если бы князь Святослав мог увидеть всадника с тамгою, он узнал бы в нем кагана печенегов Курю, который клялся ему когда-то под Киевом в дружбе.
Но что стоило слово печенега-разбойника! Еще в прошлую осень его разыскали у Днестра послы императора Цимисхия. Они дали ему мешок с золотом и посулили еще столько же, если он в поле над Русским морем или где-нибудь на Днепре убьет киевского князя Святослава. Каган Куря, памятуя свой неудачный поход на Киев и оскорбление, нанесенное ему князем Святославом, согласился.
И когда князь Святослав плыл со своими воями по Русскому морю, то с суши — из оврагов и лесов — за ним внимательно следил каган Куря со своими всадниками. Ромеи не воевали — воевало их золото. Князь Святослав плыл по морю — печенеги продвигались по суше, вой князя зимовали на белых берегах — каган Куря стал улусом повыше, у Днепра. Ранней весной печенежская орда вышла в понизовье, каган Куря видел, как лодии русских воев отчалили от белых берегов и поплыли вверх по течению.
Тогда каган понял, что час мести настал. Вернувшись в улус, он велел орде с кибитками, женами, скотом продвигаться на восток, а сам с несколькими тысячами всадников направился вверх по Днепру. И пока вой князя Святослава плыли против течения, каган Куря, прячась в лесах и оврагах, продвигался со своими всадниками вдоль Днепра все дальше и дальше, ожидая удобного случая, когда сможет напасть на князя Святослава.
Случай представился. Каган Куря знал, что лодии князя Святослава поделены на три отряда. Разведчики кагана как-то подкрались к самым лодиям, когда вой остановились на ночлег, и узнали, что князь Святослав плывет во главе. С левого берега каган видел, как передние лодии остановились у острова Григория…
Аисты долго кружились над вербой. Стало темнеть, и они опустились в свое гнездо, — видимо, — решили ночевать рядом с черным человеком, может, он не тронет их. Правда, время от времени аисты пугались и высовывали длинные шеи из гнезда, — черный человек, сидевший рядом, разговаривал с теми, которые стояли внизу.
— Лодий не видать? — спросили из кустов.
— Нет, больше нет, — ответил дозорный с дерева.
— Что на острове?
— Разожгли костер…
— Они приносят жертву своим богам, — бросил, засмеявшись, один из тысяцких, которые окружали кагана. — Я знаю, жертвы у них приносит князь…
Каган Куря смотрел на Днепр, который быстро темнел и сливался с берегами. На острове Григория, в голубой мгле, горел красноватый огонек. Там князь Святослав приносил жертву, а вокруг стояли его вой…
Опершись на луку седла, Куря задумался. Когда князь Святослав двинулся с белых островов, каган думал идти рядом по берегу Днепра, до порогов, где русские вой вынуждены будут выйти на берег, чтобы волоком потащить свои лодии, и тут же напасть на них. Там, на берегу, у порогов, когда они выбьются из сил, каган собирался подкрасться ночью к стану и поквитаться со Святославом.
Но удобный случаи представился сейчас. Князь Святослав остановился на острове Григория с кучкой воев. Прочие лодии еще далеко, они прибудут не ранее утра…
