Ким Чжэгю - Счастье
— Долго собирались. Для писем нужно находить время, как бы ни был человек занят.
— Я хотел бы съездить к ней в госпиталь…
— Это похвально. Как бы нам лучше это организовать, а, доктор Рё?
— Следует подумать. Не так все просто. Конечно, для доктора Юсона эта поездка очень важна, но ведь он сейчас занят подготовкой Хван Мусона к операции. Повременим немного и через несколько дней вернемся к этому вопросу, — изрек Рё Инчже.
— Да, пожалуй. Сор Окчу, конечно, нужно навестить, но не следует забывать о главном — о работе, — более деликатно отказал профессор.
После этого тягостного разговора Дин Юсону больше не хотелось здесь оставаться, и он, попрощавшись, покинул дом профессора.
Тяжелой походкой, опустив голову, вошел Дин Юсон в больничный сад и остановился перед снеговиком, у которого уже успела отвалиться правая рука. Он принялся ее прилаживать, но у кего ничего не получалось. После дневной оттепели вечером резко похолодало, снег затвердел и никак не слеплялся. В конце концов он бросил это занятие и расстроенный направился к себе.
«Что же мне теперь делать? — спрашивал себя Дин Юсон, мысленно возвращаясь к разговору с профессором. — Неужели Сор Окчу и Хван Мусон навсегда должны остаться калеками?!»
В ординаторскую вошел Мун Донъир, он только что закончил вечерний обход больных.
— Что с вами, доктор Юсон? Вы чем-то расстроены? — с беспокойством спросил он, посмотрев на Дин Юсона.
Дин Юсон рассказал ему все, ничего не скрывая: хотелось излить кому-то душу.
— Самое главное — не отчаивайтесь и начинайте исследования. Наши молодые врачи верят вам.
— Спасибо, Мун Донъир.
С этим врачом Дин Юсону было легко, он ему внушал доверие. Во время войны Мун Донъир с третьего курса мединститута был призван в армию и назначен начальником медсанбата. В студенческие годы он играл в институтской футбольной команде центральным нападающим. За его прямой характер, за его собранность и целеустремленность все в клинике называли его «центрофорвард». Это был хороший врач, на голову выше многих других, его очень ценил профессор. Мун Донъир чем-то напоминал Дин Юсону Чо Гёнгу, ему лишь не хватало той сдержанности, какой отличался Чо Гёнгу, да, пожалуй, и жизненного опыта последнего. Но своим стремлением ко всему новому, своей нетерпимостью к рутине и застою они походили друг на друга.
Дин Юсон решил обо всем написать Чо Гёнгу и взялся за перо.
3
Уже второй день не переставая шел снег.
Было воскресенье, и Дин Юсон встал позднее обычного. Он зашел в столовую, позавтракал и, вернувшись, сидел в комнате один, глядя в сад, где крупными хлопьями падал на деревья снег. Под тяжестью снега ветви яблонь и хурмы поникли, а виноградные лозы были вовсе засыпаны снегом. С черепичной крыши свисали сосульки.
Когда же кончится этот снег! На яблоне, в центре сада, сидела сорока, как бы раздумывая, чем бы ей поживиться в этой снежной пустыне. Дин Юсон задержал взгляд на этой яблоне. На стволе дерева четко виднелся след от снаряда, и в том месте уже началось гниение.
Дин Юсон смотрел на искалеченное дерево и вспоминал вчерашний разговор с профессором. А что, если действительно его планы построены на песке?
А снег все шел, и все вокруг уже было покрыто снегом. И только невеселые думы врача, казалось, не хотели скрываться под белым покрывалом.
Занятый своими мыслями, Дин Юсон не слышал, как открылась дверь и вошел Хван Мусон.
— Товарищ Хван?
Еще вчера Дин Юсон глубоко верил в свои планы, эту уверенность он вселил и в Хван Мусона. Окрыленный этой верой, он даже написал письмо Сор Окчу и горел нетерпением как можно скорее увидеть ее. И вот все рушилось. Он даже не старался скрыть от Хван Мусона свое мрачное настроение.
— Товарищ военврач, вы знаете, письмо-то, что я отправил Сор Окчу, вернулось обратно. — Он вынул из кармана письмо и положил его перед Дин Юсоном.
— Что? — как бы очнувшись, спросил Дин Юсон. Он взял письмо. На конверте была справка почтового отделения: «Адресат выбыл».
Ему будто что-то сдавило грудь: и тут неудача!
— А вот это письмо пришло из госпиталя. Тут вот сказано, что Сор Окчу при выписке не оставила адреса, сказала, что ей некому писать. Так и уехала.
Настроение у Дин Юсона испортилось окончательно.
— Вот характер! Кремень! — не то одобряя, не то осуждая девушку, сказал Хван Мусон.
— Да, но она не подумала о своих товарищах, — машинально ответил Дин Юсон. Все кончено, где ее теперь искать? А он так хотел встретиться с ней!
— Я постараюсь узнать ее новый адрес.
Дин Юсон не ответил.
— Товарищ военврач, а помните, как она пела? Особенно про хризантему, когда мы выходили из окружения?
— Конечно, помню. Эта песня будто сложена про нее, — оживившись, ответил Дин Юсон.
— И то правда.
Дин Юсон хорошо помнил все, что тогда произошло. Вслед за отступающими частями военно-полевой госпиталь добрался до Енчжуского рубежа. Дин Юсон и Сор Окчу были срочно вызваны к главврачу. Им был дан приказ доставить в тыл восемьдесят раненых. Пожалуй, такое ответственное задание Дин Юсон получал впервые. Справится ли он с ним? И когда главврач спросил его об этом, за Дин Юсона ответила Сор Окчу. «Мы выполним задание, я помогу товарищу Дин Юсону», — твердо заявила девушка.
Дин Юсон постоянно ощущал бескорыстную поддержку Сор Окчу. Но еще лучше он узнал ее на Нактонганском рубеже, когда ранили Хван Мусона и когда Сор Окчу решительно воспротивилась ампутации. С тех пор она буквально стала для него незаменимым человеком, с мнением которого он всегда считался.
На память пришел разговор, который произошел между ними, когда они возвращались от главврача.
«Ну вот, поедем вместе!» — не скрывая своей радости, сказал Дин Юсон.
«Да, так уж получилось», — смущенно ответила девушка.
«Окчу, вы всегда меня поддерживали в трудную минуту. Теперь я снова прошу вас помочь мне справиться с этим заданием».
«Я сделаю все, что в моих силах. Я понимаю, это очень важное задание».
«Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам за вашу доброту?»
Дин Юсон с неподдельным восхищением смотрел на Сор Окчу. До чего же она красива! Он чувствовал, он видел в ее глазах зарождавшуюся трепетную любовь и не мог оторвать от девушки взгляда.
Они шли взявшись за руки, говорили о госпитальных делах, о будничных заботах, о предстоящем задании, говорили обо всем, но только не о том сокровенном, что волновало их обоих и что они не смели сейчас открыто высказать.
Неожиданно Сор Окчу высвободила руку и побежала на вершину сопки, усыпанной полевыми хризантемами; казалось, что кто-то накрыл вершину пышным розовым покрывалом.
Сор Окчу рвала цветы, вдыхала их аромат и напевала свою любимую песенку. Дин Юсон поднялся вслед за девушкой. Какая удивительная картина! Он тоже стал рвать цветы и передавать их Сор Окчу. Беря от юноши цветок, девушка каждый раз прижимала его к груди.
Счастливые и взволнованные, с охапкой цветов, они вернулись в отряд. Сор Окчу тут же стала раздавать цветы раненым.
И вот тогда по просьбе бойцов Сор Окчу спела песню о полевой хризантеме.
На сопке пустынной Одиноко расцвела хризантема.
Ветер жестокий и иней холодный Треплют и холодят ее.
Но стойко она красуется На радость души моей.
О хризантема, хризантема,
Ты и в моем сердце цветешь.
Дин Юсон очнулся от воспоминаний.
— Товарищ Хван! — начал он взволнованно. — Вы намерены выполнить свое обещание, какое дали вчера?
— Как же я могу отказаться от своих слов?
— Дело в том, что… что метод, который я намерен применить, пока еще не имеет достаточных научных доказательств. Однако исследования я все равно начну.
— Так что же вас беспокоит?
— Мне нужна уверенность, что вы будете ждать, пока исследования не завершатся.
— За меня, доктор, будьте спокойны.
— Еще раз благодарю вас. Верьте, я сделаю все, чтобы вылечить и вас, и Сор Окчу.
— Я верю.
Хван Мусон поднялся и крепко пожал врачу руку.
Проводив больного, Дин Юсон вернулся к себе. Но ему не сиделось, он оделся и вышел на улицу.
4
И сегодня с легким чувством на душе Сор Окчу шла на работу. Снег сыпал всю ночь и прекратился лишь на рассвете. Небо прояснилось. Жилые дома, заводские корпуса, окружавшие поселок сопки, — все было покрыто снегом. Над горизонтом вставало солнце. Отражая его лучи, снег слепил глаза. Прищурившись, Сор Окчу посмотрела вокруг… Все было укрыто белой пеленой — ни пылинки, ни соринки. Воздух холоден и чист.
Сор Окчу была спокойна, словно все ее тревоги и волнения тоже укрылись под снежным покрывалом. Она шла медленно, сильно хромая, осторожно ступая на больную ногу. В одной руке у нее был портфель, в другой — узелок с едой.
