Фиона Карнарвон - Леди Альмина и аббатство Даунтон
Но в настоящее время у Альмины не было причины беспокоиться о чем-либо. Ее с распростертыми объятиями приняли в семью за живительную энергию, привнесенную ею в жизнь эрла, и, безусловно, за огромную пользу, которое ее состояние могло принести поместью. Такой дом, как Хайклир, не говоря уж о прочем имуществе, предполагал громадную ответственность, а не только привилегию. Обязанность обеспечить его сохранность означала, что скорее замок являлся владельцем семьи, нежели наоборот. Альмина способствовала обеспечению его будущего и осознавала это.
Помимо устранения беспокойства всех и вся в семье по поводу оплаты счетов и расходов на содержание замка, состояние Альмины позволило произвести улучшения на уровне, невиданном с тех времен, когда третий эрл снес старый особняк. Она не стеснялась посягать на щедрость сэра Альфреда, чтобы сделать Хайклир одним из наилучших образцов комфортабельных частных жилищ в стране.
Потребовалось почти шесть месяцев, изрядную часть которых лорд и леди Карнарвон провели в Лондоне, дабы не мешать проведению работ, которые обошлись Альфреду де Ротшильду во многие тысячи фунтов, но в 1896 году в замок провели электричество. Альмина также воспользовалась возможностью обзавестись дополнительными ванными комнатами. К середине 1890-х появилось и множество туалетных комнат с водой, причем не только рядом со спальнями членов семьи и гостей, но также и в рабочих и спальных помещениях прислуги.
Хайклир стал символом прогресса: сумрак изгнан, а большое количество работы отпало. Проводку протянули по всему дому, включая кухни, посудомойные, подвалы, людскую и гостиные для слуг. Электрическое освещение и водопровод в ванных комнатах внесли значительное облегчение в сложившийся веками распорядок ведения хозяйства. Для лакеев-осветителей отпал ежевечерний ритуал зажигания свыше сотни масляных ламп, а горничным больше не приходилось таскать наверх достаточное количество воды для всеобщего купания в отдельно стоящих ваннах.
Элси, вдовствующая графиня Карнарвон, нашла внедрение электрического освещения и водопровода огромным практичным усовершенствованием в доме, которым когда-то управляла. Элси была в высшей степени добродушной и толковой женщиной, ни в коем случае не склонной жаловаться на что-либо в жизни. Она проявила себя как союзник во время помолвки Альмины и продолжала помогать советом и делом во время своих посещений. 10 июня 1896 года в Букингемском дворце она представила свою преемницу принцу Уэльскому, который замещал королеву Викторию. Это событие отметило официальное представление Альмины ко двору в ее новой роли графини Карнарвон. Прошло три года с тех пор, как Альмина опустилась в реверансе перед представителем монарха, и за это время ее жизнь изменилась.
К 23 июня 1897-го, почти через два года после дня своей свадьбы, Альмина ощущала в себе достаточную уверенность, чтобы запланировать приглашение на территорию замка Хайклир трех тысяч местных школьников и трехсот их учителей. Поводом стал бриллиантовый юбилей королевы Виктории. Королева пребывала на троне неслыханные доселе шестьдесят лет, и по всей стране проходили празднества. Предпочтя почти полное затворничество общественной жизни, превратившись в символ упрямого отказа идти в ногу со временем, монархиня стала непопулярной. Республиканскому движению Британии выпал единственный момент истинной поддержки общества. Но сначала золотой, а затем бриллиантовый юбилеи возродили славу королевы; и в любом случае популярен царствующий монарх или нет, протокол подлежал соблюдению: эрлу и графине не подобало оконфузиться не соответствующими значимости случая празднествами. Так что были заказаны дополнительные поезда в Хайклир для перевозки людей, а по парку, извиваясь, прошла процессия длиной в милю, сопровождаемая передвижными оркестрами из Ньюбери. К счастью, день выдался прекрасный, и Альмина организовала качели в виде лодок и прочие развлечения, включая чай с обильным угощением. Все было сервировано на временно сооруженных столах под сенью кедровых деревьев на лужайках, окружающих замок.
Двумя неделями позже, 2 июля, эрл и графиня посетили сказочно роскошный праздник, юбилейный бал-маскарад герцогини Девонширской, который хозяйка устроила в Девоншир-Хаус на Пиккадилли. Приглашение ставило условие, что костюмы должны быть либо аллегорическими, либо историческими, до 1820 года, и, судя по некоторым сохранившимся фотографиям, гостей удалось поразить в полной мере. К примеру, леди Уолвертон оделась Британией, с нагрудником кирасы поверх развевающегося белого одеяния, шлемом с плюмажем, трезубцем и щитом, украшенным флагом Содружества наций. Госпожа Артур Пейджет изображала чрезвычайно соблазнительную Клеопатру, а принц Виктор Далип Сингх вызывал всеобщее восхищение в костюме Великого Могола Акбара.
Лорд и леди Карнарвон провели Рождество в доме Альфреда де Ротшильда, что уже превратилось у них в обычай, а затем в январе 1898 года посетили бракосочетание принца Виктора Далипа Сингха, который обвенчался с леди Анной, дочерью лорда Ковентри, в церкви на Итон-сквер. Эта свадьба наделала много шума, поскольку впервые индийский принц женился на английской аристократке. Событие было типичным для противоречивых отношений поздней Викторианской эпохи: в то время, когда в Англии культивировался покровительственно-снисходительный взгляд на британскую колониальную империю, богатые индусы тем не менее были приняты в лондонском обществе и заключали браки с представителями высшего света. Однако же подобные бракосочетания некоторым представлялись слишком уж смелым шагом. Принц Уэльский активно пропагандировал подобные союзы и также почтил своим посещением эту церемонию. Брат принца Виктора был шафером, а младшая сестра лорда Карнарвона, Вера, – одной из подружек невесты.
Сразу же после свадьбы лорд и леди Карнарвон покинули страну, отправившись в путешествие, ставшее первой из многих попыток спастись бегством от английской зимы. Их ждал Египет, оказавшийся столь судьбоносным для этой супружеской четы. Они прибыли в Александрию и немедленно погрузились в мир, совершенно отличный от всего, с чем была знакома Альмина. Прежние путешествия ограничивались Европой, так что выбеленные стены Александрии стали для нее неким подобием культурного шока. Верблюды шумно опускались на колени для погрузки поклажи, а затем, раскачиваясь, удалялись, ведомые подростками, вооруженными палками. Шумы и запахи одурманивали; улицы были полны осликов и арабских лошадей, тащивших за собой тележки. Базар был чрезвычайно многоцветным, полным пряностей, кожи и антиквариата сомнительного происхождения. Однако, несмотря на экзотику, Карнарвоны оказались в хорошем обществе. Александрия, Луксор и Каир кишели иностранными туристами, и скороходы то и дело расчищали путь для высокопоставленных особ. Было нетрудно узнать англичан на их чистокровных лошадях, переезжающих верхом с одного спортивного события на другое.
Супруги наслаждались роскошной обстановкой отеля «Винтер палас» в Луксоре, и эрл был исполнен страстного желания показать Альмине таинственные храмы и славные сокровища, поразившие его воображение, когда он в качестве одинокого путешественника посетил страну в 1889 году.
В Египте Альмина забеременела, чего ожидали все, и Карнарвон пришел в полный восторг. Супружеская чета вернулась в Хайклир хорошо отдохнувшей, воодушевленной и провела несколько спокойных месяцев дома. Для Альмины летний сезон того года был менее напряженным, нежели предыдущий, поскольку для беременной женщины не считалось подобающим посещать некоторые мероприятия. Будущая молодая мать проводила больше времени в городе со своей матерью и мало занималась организацией приемов в Хайклире по уик-эндам.
В сентябре она поселилась у Элси, вдовствующей графини Карнарвон, чтобы роды прошли в Лондоне под присмотром наилучших врачей. Лорд Карнарвон в это время путешествовал по континенту в своем любимом автомобиле «панар», что, возможно, укрепило решение Альмины покинуть Хайклир и отправиться в Лондон, где ее ожидало приятное общество близких родственников и помощь в подготовке к материнству.
Пятый эрл был известен под прозвищем «Карнарвон-мотор», поскольку купил несколько первых автомобилей, импортированных в Великобританию. В 1898 году выбор английских автомобилей, безусловно, был все еще чрезвычайно ограниченным, и лучшей маркой для опытных водителей считалась французская «панар-левассор». Лорд Карнарвон путешествовал с Джорджем Фернсайдом, своим камердинером, и шофером-французом Жоржем Эйлергардом. Автомобиль был оснащен левосторонним управлением, имел четыре передачи и мог двигаться на скоростях четыре с половиной, семь, десять и тринадцать миль в час. Вернувшись в Англию в конце месяца, начинающий автомобилист был вызван в суд за езду на скорости, превышающую двенадцать миль в час (узаконенный предел в то время). Этому штрафу было суждено стать первым из многочисленных наказаний лорда Карнарвона за превышение скорости.
