Сюхэй Фудзисава - ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ
— Что с вами, господин Аоэ? — Подбежавший Кихати нырнул ему под руку и поставил на ноги. О-Ё проскользнула с другого бока и тоже положила его руку себе на плечо. Бедняжка непрерывно всхлипывала.
«Я сегодня почти ничего не ел, а работать пришлось так много», — думал Матахатиро, шагая в несколько неприличной для телохранителя позе — с одной стороны его поддерживал молодой человек, с другой — хрупкая барышня.
— Дело в том, что госпожа О-Ё уже носит во чреве дитя. Мне рассказал об этом ее учитель Ёсиноскэ. Поэтому самое большое счастье для нее сейчас — это быть вместе со своим возлюбленным…
Этой фразой Матахатиро окончательно сломил сопротивление супругов Симидзуя. Поначалу они крайне неодобрительно отнеслись к его предложению выдать О-Ё замуж за Кихати, но затем, смирившись и приняв окончательное решение, стали угощать его со всем подобающим радушием. Еще и просили непременно пожаловать на свадьбу.
Это было на третий день после описанных происшествий. К тому времени Матахатиро успел сдать бандита, оставленного в доме Кихати, городским властям и поставить точку во всем этом деле. Выпив немного сакэ и спрятав полученное жалование за пазуху, он вышел из лавки Симидзуя.
— Господин Аоэ!
Матахатиро обернулся и увидел у входа улыбающуюся О-Ё.
— Спасибо вам большое… за все. У меня теперь так радостно на душе!
— Пустяки. Я сделал только то, что от меня требовалось. Не стоит благодарности.
— Нет, и все же, если бы не вы… Вот только, — О-Ё неожиданно зарделась, — никакого дитя-то у меня и нет.
Матахатиро разинул рот от удивления. Несколько мгновений он смотрел на О-Ё, которая, все еще краснея, продолжала улыбаться, будучи не в силах сдерживать переполнявшую ее радость.
«Хороший человек учитель пения Ёсиноскэ, но больно много сочиняет…» — вздохнул про себя Матахатиро.
ПЛЕМЯННИЦА ХАТАМОТО КАДЗИКАВЫ
1
Как Матахатиро и думал, спешащий ему навстречу маленький человечек с барсучьим лицом был Китидзо Сагамия, посредник в поиске работы. Китидзо издали помахал рукой, чтобы показать, что он тоже заметил Матахатиро.
— Здравствуйте, сударь, вы куда-то собрались? — приблизившись, спросил Китидзо. Дабы не мешать прохожим, они отошли к краю дороги. Из-за низкого роста Китидзо смотрел на Матахатиро, задрав голову.
— А вы куда направляетесь?
— По правде сказать, я намеревался навестить вас дома, сударь.
— Какое совпадение! А я как раз шел к вам.
— Ах, как удачно, как удачно… — сказал Китидзо, потирая руки. — Просто прекрасно. А вы, часом, не о работе ли хотели со мной поговорить? — Китидзо вопрошающе поглядел на Матахатиро снизу вверх.
— Ну, разумеется, о работе. За этим и шел.
— Вот и я хотел предложить вам, сударь, одну работу. За этим и шел, — сказал Китидзо без тени улыбки. — Только не на обочине же мы будем говорить. Не изволите ли пожаловать ко мне в контору…
Вдвоем они направились от ворот Асакуса в сторону квартала Хасимото, где находился дом Китидзо. Небо прояснилось, и солнце слепящими лучами заливало улицу и прохожих. Несмотря на это, было нежарко. Откуда-то веяло легкой прохладой, и казалось, что и дома, и идущие по дороге люди — все приобретает белесый оттенок. Лето подходило к концу, и повсюду в Эдо чувствовалось близкое дыхание осени.
— Вы ведь неспроста сами отправились искать меня. Не иначе снова нужен телохранитель, — спросил Матахатиро.
Этот вопрос возник у него не случайно: работа, которую до сих пор давал ему Китидзо, — сторожем при собачке и охранником дочери хозяина масляной лавки — была примерно одинакового свойства. Но Китидзо, сделав озабоченное лицо, покачал головой:
— Видите ли, я точно не знаю.
— Не знаете? Как же это прикажете понимать?
— Погодите минутку, я вам все объясню.
Тем временем они подошли к конторе.
Китидзо пригласил Матахатиро в полутемную гостиную, где обычно восседал сам, и вопреки обыкновению даже предложил чай. На его зов из глубины дома вышла пухленькая девчушка лет шестнадцати-семнадцати и стала раскладывать чайную утварь. Ее симпатичное личико выглядело спокойно и безмятежно. Внешнее сходство не оставляло сомнений, что перед ними была дочь Китидзо. Матахатиро крайне изумился.
— Первый раз вижу. Это ваша дочь? — спросил он сразу же, как только девушка, налив чай, молча удалилась.
— Точно так.
— Очень хорошенькая…
— Да будет вам, сударь. Ничего особенного, — сказал Китидзо, нисколько не обрадовавшись. Странностей у него было в избытке. — Так вот, возвращаясь к нашему разговору…
— Да, конечно. Что же это за работа? Хорошая?
— На этот раз просьба поступила от господина Янагисавы…
— Янагисавы? Того самого Янагисавы?
Речь могла идти только о Ясуакире Янагисаве Дэваноками — вельможе, который три года назад получил титул верховного советника и теперь заправлял всей политикой бакуфу. В вопросе Матахатиро была изрядная доля сомнения, но Китидзо с невозмутимым лицом подтвердил, что речь именно о нем, о верховном советнике сёгуна, его сиятельстве Янагисаве.
— Ого, — только и сказал Матахатиро, но внутренне насторожился. К услугам Сагамии прибегали разные люди, в том числе и сановные, но какая связь может быть между этой конторой, где Китидзо целыми днями один сидит за столом и зевает от скуки, и самым блистательным государственным мужем сёгунского двора Янагисавой Дэваноками — этого, сколько голову ни ломай, понять было невозможно. Словно прочитав его мысли, Китидзо сказал:
— Господин Янагисава, конечно, сделал головокружительную карьеру. Но это сейчас он правая рука сёгуна и фактический правитель государства, а лет десять тому назад, когда он только стал даймё, частенько обращался ко мне по разным надобностям.
— Вот как? — с легким недоверием сказал Матахатиро. — И какая же надобность возникла у господина Янагисавы на сей раз?
— А вот это, как я уже говорил вам, сударь, пока еще до конца неизвестно… Мне было сказано прислать двух способных и порядочных ронинов.
— То есть опять телохранителем.
— Я думаю, что скорее всего да. Первым делом я поговорил с господином Хосоей.
— С этим бородатым, что ли?
— Совершенно верно… ой… нехорошо его так называть. Так вот, господин Хосоя чрезвычайно обрадовался, поскольку за эту работу кладут весьма приличное жалование. Ну, а вторым человеком я думаю предложить вас, господин Аоэ.
— И даже сами пошли, чтобы мне об этом сообщить. Очень мило с вашей стороны.
— Значит, вы принимаете это предложение?
— Разумеется. Я готов пойти к любому, кто будет платить за то, чему я научен. Так что же, теперь нам надо поспешить в усадьбу к господину Янагисаве?
— Погодите, — Китидзо жестом остановил готового вскочить Матахатиро. — Господин Хосоя тоже хотел сразу бежать в усадьбу, но, если вы не возражаете, сударь, для начала я попрошу вас встретиться завтра со старшим помощником его сиятельства, господином Сасэ. Я постараюсь все устроить и думаю, что эта встреча произойдет не в усадьбе, а где-нибудь на стороне.
Рассказывая об этом, Китидзо очень важничал и явно чего-то не договаривал, но Матахатиро был не в обиде. Если это действительно работа у самого Янагисавы, то об оплате можно не беспокоиться.
— Итак, я покорнейше прошу вас прийти сюда завтра, примерно к часу Обезьяны.[41] Полагаю, что с господином Сасэ вы встретитесь ближе к вечеру. А я до тех пор постараюсь договориться о времени и месте встречи.
— Борода тоже будет там?
— Точно так, — ответил Китидзо.
2
Заведение располагалось в двух шагах от моста Имагавабаси. На воротах была прибита вывеска с названием «Сагоя». Узнав, что Матахатиро пришел к господину Сасэ, служанка тут же повела его за собой. Несмотря на выцветшую ограду и узкий вход, внутри трактир оказался достаточно просторным — полутемный коридор был длинным и извилистым.
Из комнат, расположенных по обеим сторонам коридора, пробивался свет фонариков и доносились голоса людей. Похоже, что недостатка в посетителях это заведение не испытывало. Немолодая служанка через крытую галерею провела Матахатиро в отдельный флигель. И первое, что он услышал, войдя туда, — раскаты грубого хохота Гэндаю Хосои.
Матахатиро зашел в комнату. Служанка сказала, что принесет горячее сакэ, и тихо удалилась.
— О! Ты чего так поздно? — обернувшись, спросил Хосоя. Его заросшее бородой лицо плавало в тусклом свете бумажного фонаря. Хотя Матахатиро доводилось видеться с Хосоей в конторе Китидзо не более двух-трех раз, он уже успел понять, что перед ним человек с открытым, добродушным характером, как нельзя лучше подходящим к его гигантскому росту. Обремененный пятью детьми, Хосоя любил при случае пожаловаться на свою нелегкую жизнь, но нытиком не был, более того, чтобы обеспечить семью, не брезговал никаким заработком, пусть даже и носильщиком на строительных работах. Незаметно для себя Матахатиро начал испытывать к нему что-то вроде дружеской симпатии.
