Жюльетта Бенцони - Французская лилия. Роман о замках
Современный замок стоит на месте прежнего, более древнего, построенного в 1519 году Жаном де Ля Барром, бывшим в свое время камергером и советником короля Карла VIII. От этого старого замка сейчас сохранилась лишь одна башня.
Но в тот осенний вечер 1654 года замок Веретц был еще цел и невредим в своем величии эпохи Возрождения, и его окружали террасы и спускающиеся к реке сады.
Этот вечер был таким же, как и многие другие. Владелец замка, юный аббат Жан-Арман Ле Бутиллье де Рансе веселился со своими друзьями, как он это делал всякий раз, когда находился в замке. И это никого не удивляло! Богатый, красивый юноша, влюбленный и принятый в лучших салонах Парижа и Турени, Жан-Арман был одним из тех так называемых аббатов «смеха ради», полностью лишенных призвания, что так процветали в свое время во влиятельных семьях. В самом деле, он стал аббатом, чтобы получать доходы от богатых церковных приходов, но его жизнь, абсолютно мирская по своей сути, была в значительно большей степени посвящена любви, чем Богу. Любви страстной: той, что он на протяжении нескольких лет питал к одной из самых прекрасных дам королевства – Марии Бретонской, герцогине де Монбазон, мощный замок которой находился неподалеку от Веретца и мимо которого он каждый раз проезжал, когда бывал в Монбазоне.
Но в тот вечер Мария находилась в Париже, где вела, надо сказать, совершенно беспутную жизнь, стараясь забыть о том, что Фронда, одной из руководительниц которой она являлась, потерпела крах и что теперь Людовик XIV, коронованный в Реймсе 7 июня прошлого года, правил как абсолютный монарх.
В тот вечер Жан-Арман только начал после ужина партию в шахматы с одним из своих друзей, как вдруг почувствовал странное недомогание. Холод пробежал у него по спине, как будто в нем что-то погасло. Его дрожащие пальцы выпустили королеву, сделанную из слоновой кости, и та упала на шахматную доску. Он поднялся, пытаясь отереть холодеющей рукой пот, проступивший на лбу…
Пробормотав извинения перед своими гостями, он выбежал в конюшню, оседлал там свою лучшую лошадь и, завернувшись в плащ, как безумный помчался в сторону Парижа. В потоках встречного ветра он слышал отчаянный голос Марии, звавшей его. Он уже слышал этот зов в тот самый момент, когда уронил шахматную королеву. И это могло означать только одно: Мария в опасности, Мария нуждается в нем…
Проехав парижские ворота, он устремился на улицу Бетизи, где находился особняк Монбазонов. Это было роскошное сооружение, но молодому человеку оно не нравилось, так как с ним была связана история одного преступления: именно здесь в Варфоломеевскую ночь был убит адмирал де Колиньи. А в этот вечер особняк показался ему еще более зловещим, чем обычно. Однако двери были открыты. Охваченный лихорадочным возбуждением, Рансе заметил одного из слуг. Где герцогиня? В своей комнате. В той самой комнате, которую он так хорошо знал! И он побежал туда. И он толкнул дверь из ценных пород дерева и упал на колени, и сердце его замерло от того ужаса, что открылся его взору…
Перед ним стоял открытый гроб, окруженный свечами из желтого воска. В гробу лежало тело без головы. Тело Марии… обезглавленное! А голова, эта прекрасная голова, губы которой были так нежны, лежала рядом… на подушке. Можно ли представить себе что-то более кошмарное? Одно мгновение… одно так долго длившееся мгновение аббат еще сомневался, думая, что он совсем лишился рассудка…
Но он не сошел с ума. И ему все это не привиделось. И весь этот ужас имел свое объяснение, и оно было хотя и мерзкое, но очень простое. После кончины герцогини в результате быстрой болезни гробовщик неправильно снял мерки. И гроб у него получился слишком маленьким. А потом, поскольку уже не оставалось времени, чтобы сделать другой гроб такого же качества, слуги отличились: домашний хирург просто отрезал голову Марии.
Минуту посмотрев на то, что осталось от его любимой, Рансе бросился вон из комнаты. На лестнице он встретил своего знакомого. И что сказал ему этот человек? Что в свой последний час герцогиня отказалась от причастия и так и умерла, не покаявшись, почти богохульствуя, ибо до последней минуты не могла поверить в свою смерть… Это было слишком для Рансе. В следующую минуту он выбежал из особняка Монбазонов, а еще через некоторое время покинул Париж… Словно раненый зверь, он бросился искать себе берлогу, и такой берлогой стал Веретц. Он бежал туда так, как бегут, чтобы кинуться в омут.
Но, вернувшись к себе, аббат вдруг увидел, что его роскошное жилище внушает ему ужас. Он пробыл в нем лишь несколько дней, а потом уехал в Тур к своей старой хорошей знакомой, к матери Луизе, которой было видение Пресвятой Богородицы. Именно она выслушала первые излияния его истерзанной души и умиротворила его угрызения совести. Мысль о том, что Мария умерла, отказавшись от Господа, не переставала преследовать Рансе. Он любил ее, он был ее любовником, правда, одним из многих! Но он должен был бы находиться рядом с ней – там, перед Высшим Судом, чтобы вложить в ее уста облатку прощения, раз уж он не смог ободрить и поддержать ее во время ее жизненных сумасбродств. Если бы он был более внимательным и более строгим, это, возможно, смогло бы ее спасти. Но как можно было быть суровым рядом с той, которую любишь?
Чуть с опозданием он вспомнил, что сам является божьим человеком, хотя и сделал все, чтобы забыть об этом. В ночных кошмарах он услышал крики Марии в аду, увидел ее, объятую вечным огнем. И он понял, что пришло время покаяния. Вернувшись в Веретц, он продал все свое имущество: земли, прекрасный замок и все, что так или иначе привело его к потере самого себя, а полученное от этого золото раздал беднякам. Он отказался от немалых доходов, поступавших от его приходов, оставив себе лишь один из них, наименее рентабельный: маленькое аббатство Трапп, на три четверти разрушенное, затерянное в глубине сырой долины Солиньи, что в Нормандии.
Это место напоминало пустыню, нездоровую низину, где из земли поднимались ядовитые пары. Там стояло несколько разбросанных строений, в которых жили семеро монахов, полностью предоставленные самим себе. Но, впрочем, они не грустили. Они перестали думать о Боге, да и как можно было о нем думать, если церковь заваливалась, а большая часть кровли протекала? В хорошую погоду они играли в шары и принимали у себя бойких бабенок, благодаря которым время проходило вполне приятно.
Приезд аббата оказался для них как гром среди ясного неба, и странным монахам пришлось выбирать: либо уехать с несколькими су в кармане, либо вернуться к исполнению своих обязанностей с принятием образа жизни, установленного аббатом де Рансе. Все выбрали отъезд… после неудачной попытки извести мешающего им. И Рансе остался жить один, совершенно один, до тех пор пока два монаха, привлеченные его аскетическим одиночеством, не пришли к нему.
И аббатство начало постепенно подниматься из руин. Приезжали люди, заранее готовые к новым правилам, которые, по сути, были старыми: возвышенными, тяжелыми, как у святого Бенедикта, требующими тишины и каждодневной работы. Аббат де Рансе не давал себе послаблений, и в своей сырой пустыне, среди серо-зеленых озер и туманов, он сумел создать убежище для израненных душ и для тех, кто, стремясь к Богу, выбрал отречение от мирской суеты.
«Я не вижу другой двери, в которую стоило бы стучать, кроме двери монастыря», – написал он королю вместе с просьбой утвердить его действительным аббатом Траппа. Мало-помалу он обрел мир в душе, пребывая в посте и воздержании, в смиренном труде своими руками, находясь лицом к лицу с вечностью и небытием, в постоянном поиске Бога. Пепел этой сгоревшей души через какое-то время зажжет маяк, лучи которого достигнут границ христианского мира.
«Закроем глаза, о душа моя! Отстранимся от всего мирского, чтобы мы не видели его и не были видимы оттуда…» Такова была его молитва.
Аббат де Рансе, крестным отцом которого был сам кардинал де Ришелье, скончался в Траппе 27 октября 1700 года. А замок Веретц после него перешел к семейству д’Эгийон…
В наши дни замок превратился в очень приличный отель.
Виллетт (Villette)
Венера-лицеистка
Слабость, твое имя – женщина.
Шекспир«Восхитительный пейзаж, очаровательное общество, все таланты в совокупности с красотой девушек, музыка, живопись, латинский, греческий, все языки, все науки». Так говорил в последней четверти XVIII века один безусловный поклонник прекрасного замка Виллетт и его обитателей маркиз де Груши, представитель древнего нормандского рода. Говорили, что один из его предков сопровождал Вильгельма Завоевателя. У него была жена и трое детей. Старшей была Софи, главная героиня этой истории. Затем шел Эммануэль, что служил телохранителем у короля Людовика XVI, а потом стал тем самым маршалом Груши, которого напрасно ждал при Ватерлоо император Наполеон. И, наконец, младшей была Шарлотта.
