Алексей Меняйлов - Россия: Подноготная любви.
Во "внешнике" эксплуатируется трусость и страх - следствие нарушения предками прежде всего заповеди "не убий".
Во "внутреннике" - жадность, следствие нарушения предками прежде всего заповедей "не пожелай" и "не кради".
Разумеется, большинство населения - "болото", они становятся "внешниками", если пришел вождь-"внешник", и "внутренниками", если вождь или сверхвождь - "внутренник". Принадлежность к "болоту", "внешникам" и "внутренникам" выявляется только при смене сверхвождя - "болото" из стана в стан (из невроза в невроз) переходит без надрыва. Их равнодоступность любого рода вождям объясняется не способностью приспосабливаться, а равнопреступностью. О "болоте" для упрощения в этой книге упоминается мало - поскольку оба подробно рассмотренные исторические среза - 1812 и 1941 годы - взяты из эпох сверхвождей.
Вот и вся разница между исполнителями двух типов стай. Если не считать того, что внутренническая стая в большей степени подразумевает угадывание воли вождя помимо словесных приказов субкомандиров: жулик вообще более тонкий подхалим (психолог), чем солдафон. Если для -внешника" идеал - стройные ряды, то Наполеон уже выдвигал лозунг, чтобы его солдат, классика зомбированности, действовал якобы самостоятельно - и ассоциативно-эстетическое предпочтение Наполеона не случайно.
"Внешников" можно уподобить бандитам, а "внутренников" - мошенникам-торговцам. Мошенники, заморочив голову (идеологи!), обманом собирают сверхприбыли со многих, а бандиты грабят отдельных сборщиков. И то, и другое занятие - отнюдь не созидание; в нечестии мошенники и бандиты едины. Однако напиваются они только в своих компаниях - и не смешиваются; да и, в глубине души друг друга презирают. Даже в милиции бандитами и мошенниками занимаются разные отделы, что естественно: несовпадающая психология, типажи разные - отсюда и разные приемы следственной и розыскной работы.
Как это ни парадоксально с обыденной точки зрения (но совершенно закономерно с точки зрения теории стаи), но мошенники и бандиты, несмотря на взаимную ненависть, друг в друге нуждаются, поэтому, воюя друг против друга и нередко убивая, полностью противника не уничтожают.
Выгода мелких бандитов на поверхности - им нужны места, где денег можно взять сразу много; да и для носителей комплекса неполноценности нужен объект для презрения - есть, дескать, и похуже меня.
Однако и мошенникам бандиты нужны как воздух, и не только для того, чтобы нанять их устранить конкурентов или подвергающих сомнению нужность их товара. Какими бы мошенники ни были мастерами мороченья головы (идеологами), в страхе держать потребителей они не в состоянии. А страх необходим: напуганный исполнитель становится более гипнабелен, реагирует на рекламу и активизируется как потребитель. Он начинает скупать ненужные для души предметы, для чего с утра до ночи работает по дегенератизирующему душу принципу конвейерного разделения труда - со своеобразной радостью от предвкушения.
Бандитам крупным, взявшим власть в государстве, нужны идеологи (писатели, адвокаты, поэты, кинорежиссеры и т. п.), назначение которых так заморочить головы подданным, чтобы они нисколько не сомневались в истинности внушения, что повиновение вождям во всех и всяческих ситуациях (вплоть до эстетических предпочтений) - дело вселенской значимости.
Итак, мы обнаруживаем сосуществование "внутренников" и "внешников", и даже взаимозависимость двух ныне наблюдаемых форм стайности. Таким образом, реальная историческая стая никогда не состоит только из "внешников" или только из "внутренников" - другое дело, что "внешническая" стая избыток "внутренников" уничтожает (вспомним Сталина); а "внутренническая" "внешников" стравливает, и они уничтожают друг друга сами.
Каждый народ вообще есть смесь "внутренников", "внешников", "болота", неугодников, курьеров - но в разных пропорциях. У некоторых народов доля "внешников" или "внутренников" настолько выше, чем у других народов, что этноним становится именем нарицательным. Ярко "внешнические" народы суть: спартанцы, римляне времен расцвета Империи, немцы до Второй мировой войны. Ярко "внутреннические" - американцы, древние карфагеняне, современные евреи. Неугоднические - древний Израиль; после исхода из него неугодников эстафету последовательно приняли, как минимум, еще два народа, о них - в свое время.
"Внутренники" - понятие более корректное, чем "идеологи", "мошенники", "обманщики", "карфагеняне", "евреи" и "торгаши". Их нельзя назвать "торговцами" - ведь они выбирают и иные профессии, скажем, врачей, писателей, "ученых" или адвокатов. Их нельзя назвать и "карфагенянами" - ведь минуло уже два тысячелетия, как торговый Карфаген был разрушен и жители его поголовно проданы в рабство, а освободившись в потомках, сменили этническое самоназвание. Нельзя назвать и евреями - понятие это многосмысловое, и требуется всякий раз уточнять о какой эпохе и территории идет речь: евреи Иудеи I века не похожи на современных, те и другие - на первоапостольские общины. "Идеологи" - тоже не адекватно: не всякий мошенник образован. "Внутренники" - это психологи, если угодно; в конце концов, не случайно, что профессиональные психологи сами стайны, друг на друга скандально похожи, работают над искоренением индивидуальных неврозов при оставлении родовых, потому и наука их строится на концепции суверенитизма элементов толпы.
Так же и "внешники" - понятие, наиболее корректное из всех возможных.
Единство "внешников" и "внутренников" диалектично. Как при страстной любви, они притягиваются, но между ними вибрирует поле великой ненависти. Вообще говоря, это поле присутствует в стае всегда, в том числе и среди представителей одного "братства". Если говорить о "внешниках", то подручные Гитлера ненавидели один другого (они избегали друг друга даже при прогулках в Нюрнбергской тюрьме), хотя их объединяла однотипная преданность фюреру. У "внутренников" это тоньше и называется "здоровая конкуренция".
Итак, мир (повсюду: начиная от любого населенного пункта и кончая всей планетой) - трехцентровый:
- мошенник-торговец-идеолог = "внутренник",
- бандит-солдафон = "внешник",
- созидатель-неугодник.
История человечества становится понятной только при рассмотрении противостояний этих трех несмешивающихся категорий - противостояние становится отчетливым только когда выявляются планетарные центры "внутренничества", "внешничества" и неугодничества.
Разумеется, не всякий крестьянин или зарабатывающий ремеслом - созидатель-неугодник; чаще это обыкновенный исполнитель, жухлый некрофил, которому внушено умереть не сразу. Естественно, границы между занятиями "внешников" и "внутренников" тоже размыты: "бандит" сызмальства может быть посажен в лавку обвешивать, от прирожденного мошенника он отличается тем, что будет поглядывать в окно лавки и думать, что умные люди днем спят, а ночью грабят. Конечно, он может вздыхать всю жизнь, если обезображен травмой, но если нет - то скоро он окажется или в банде, или в правительстве (если население "внешническое"). Также и промышляющие бандитизмом бывают разные: "внутренник" в душе, поднакопив, откроет лавочку.
Иными словами, все время идет эволюция занятий каждого индивида - в сторону своего центра. Чаще всего по принципу "сын наследует отцу".
Идет и территориальное расслоение: сначала Божьи люди собрались в еврейском народе в Иудее, потом из него вышли. Подобно и профессиональные дружинники древности - за смертью старого князя следовал переход в дружину, прежде враждебную.
Не профессии отличают людей - их меняют; не запись о национальной принадлежности - характер народа меняется при истреблении определенной его части или при активном валабиянстве самок стаи с соседними народами; не эпоха - время идет, а ничего не меняется, разве что месторасположение центров; а отличает людей принадлежность к "внутренникам", "внешникам" и неугодникам. Только идентифицируя социальную общность по этому принципу, можно разобраться в смысле исторического процесса, в который каждый из нас вовлечен.
Многие странности истории (как толкования событий) становятся естественны.
Не соображениями выгоды руководствуются индивиды в своих поступках, не логикой, а интересами сверхвождя стаи; общий враг "внешников" и "внутренников" - неугодники. Неугодники же - люди особенные. И постигаются они рельефней всего, как уже было сказано, через сверхвождя.
Глава восьмая. НАПОЛЕОН КАК МАМЕНЬКИН СЫНОК. (Психоаналитический подход)
Житие Наполеона - как "Апокалипсис" святого Иоанна: все чувствуют, что там скрывается что-то еще, но никто не знает, что именно.
Иоганн Вольфганг фон ГетеПрежде чем перейти к подробному психоанализу обстоятельств детства Наполеона, рассмотрим его жизнь в целом - в основных узловых ее событиях и эмоциональных пристрастиях (эстетических предпочтениях).
