Виталий Полупуднев - Великая Скифия
– Надо было выбить из них эту строптивость!.. Главарей казнить!
– Так и делали. Но они моих верных людей, Сорака и Гатака, что следили за ними, разорвали на части, словно звери дикие! Овчарню, где мы держали изменников, разметали, твоих дружинников разоружили, а коней их забрали! А всему заводило Танай этот!
Князь не спеша рассказывал, как сын беглого раба оказывал сопротивление стражникам, как его учили кнутом, но, вместо покорности и смирения, вызвали в его душе «ярость и злобу великую».
– Почему не заковали его в кандалы и не закололи копьями?
– Работник хороший, сильный, думали смирить, заставить работать. Но прогадали. За ним все пошли, словно взбесились… А теперь он со своим отцом-разбойником большой отряд возглавил, напал на усадьбу младшего князя Напака и спалил ее до основания. Имущество разграбил, братьев Напака смерти предал. Спасся лишь сам Напак, отсиделся чудом в яме с нечистотами.
– Напак спасся, говоришь?.. Жаль, одним изменником меньше было бы! Где же он? Вместе с Гориопифом у Диофанта в конюхах служит?
– Нет, государь. Напак не пошел за Гориопифом, отрекся от него, предал его проклятию и хочет принести страшную клятву в верности тебе. Просит тебя взять его в дружину. Нет у него другого кормления – все имущество погибло, крестьяне изгнали его…
– Да?.. А ведь он богатырь, хотя и не устоял в бою против Марсака!
– Прими его, государь! Мало осталось у нас сильных людей!
– Я подумаю… Так работа замедлилась?
– Да… – замялся князь, – трудно с народом управляться…
– Мало у нас рабов, а главное – не умеем мы заставить их работать по-настоящему!.. Вот и терпим неудачи!.. Как было все хорошо задумано и как преждевременно рухнуло!..
После приступа уныния на Палака нашло неистовство. Он вскочил на ноги и с пьяной бранью хватил об пол турьим рогом.
– Нет! Это еще не конец! – вскричал он. – Скифия еще жива и будет жить! Не отдадим свободы нашей чужеземцам! Мы еще дадим отпор Диофанту! Не так ли, Дуланак?
– Так, великий царь!
Тасий находился в своем шатре, несмотря на вьюгу и холод. Он боялся ночевать под крышами сколотских городских домов. Его пугали местные духи и влияние скифских колдунов, особенно в ночное время. Вождь сидел у огня, закутавшись в красную епанчу, подбитую мехом лисицы. Рябое лицо отражало задумчивость и озабоченность.
На боевую неудачу Тасий смотрел спокойнее, чем Палак. Воевал он не на своей земле, а на скифской, войско его осталось целым, потери роксоланов были ничтожны. Но сам факт боевой неудачи вызывал у него тревожное чувство. Видимо, боги обрекли поход на неудачу! А раз так, то нужно ждать какого-то нового несчастья, возмездия за непослушание богам. Правда, жрецы Тасия не давали худых предсказаний перед походом, но стало известным, что неапольская бития Никия перед самым выступлением Палака против Херсонеса предрекла неудачу и заявила, что боги противятся походу. Ее страшное предсказание не могло не повлиять на роксоланов. Такие магические влияния не редкость…
И словно в ответ на суеверные опасения Тасия, прискакал гонец из роксоланских земель с известием, что аланы усилили свои действия и угрожают вторжением в места лучших зимних пастбищ, где зимовали стада самого Тасия.
– Вот он, гнев богов и дурные влияния чужого несчастья! – вещим голосом провозгласил Тасий, поднимая многозначительно палец вверх и обводя приближенных кровавыми глазами.
Приближенные молча склонили головы в знак согласия и понимания.
– Нужно готовиться к возвращению домой.
Слух, что роксоланы собираются откочевать, быстро разнесся по Неаполю и скифскому войску.
Поспешно прибыли в роксоланский лагерь все старейшины агаров, одетые по-праздничному в алые кафтаны. Они спешились в отдалении и пешком приблизились к царскому шатру. Самый старый из агаров держал в руках подарок царю-вождю – золоченый меч покойного Борака.
Тасий принял агаров, сидя в глубине своего походного жилища. Он не поднял головы и не ответил на их приветствия даже взглядом.
Агары пали на колени перед владыкой и поцеловали прах у его ног. Этим дали понять, что пришли не как подданные Палака, не с приветствием, а с мольбой. Старейший положил к ногам Тасия подарок и возгласил:
– Видим лик твоего величия и молим тебя о вечном рабстве, о несравненный из царей! Пусть мы снова будем рабами твоими, как были ими ранее, хотим уйти за хвостом твоего коня назад к реке Агар, где находятся могилы наших отцов! Да трепещут враги перед твоей царственностью!
С этими словами старейшины стали брать золу и угли из очага царева и мазать ими себе лица. Зола сыпалась на седые бороды и пылила алые кафтаны.
Тасий медленно поднял голову и пристально взглянул на испачканные лица агаров.
– Что же, – спросил он с издевкой в голосе, – вы уже не хотите служить моему брату Палаку, который возложил на вашу шею ярмо своего владычества? Вы же нарушаете клятву князя Борака, данную им царю Палаку!
– Князь Борак клялся Палаку в верности, но мы с самого прибытия поняли, что сделали великую ошибку, что боги не одобряют нашего перехода под владычество Палака. И были наказаны за это. Наказаны смертью князя Борака, неудачей в сражении. Даже временный наш воевода князь Фарзой, друг Борака, и тот пропал без вести после неудачного боя… Наконец, жена князя Борака, которая прежде всех нас почуяла ошибку нашу, теперь собирается покинуть нас.
– Покинуть? Почему?
– Говорит, что останется в Неаполе, чтобы год пробыть вблизи могилы мужа и по прошествии года справить тризну на месте его гибели… Но мы хотим уйти с тобою. Возьми нас, мы рвемся защитить наши родные места от аланов!
И старики снова поклонились царю.
Тасий задумался на минуту, потом сказал:
– Не могу обещать вам исполнить вашу просьбу. Я отдал вас брату моему Палаку и не хочу ссориться с ним из-за вас. Не хотели жить под моей рукой, плох был я для вас, ну и радуйтесь теперь на новом месте! Зачем беспокоить дух Борака!
– Но Палак может снять клятву, вернуть ее нам и дать согласие на нашу откочевку обратно на Агар.
– А вы просили его об этом?
– Не принимает он сейчас никого и не хочет слушать никаких просьб. Наших братьев убивают аланы, на Агаре война, а мы здесь сидим. Воины ропщут, а людской ропот имеет магическую силу. Он и тебе, о великий, может принести вред!
– Да? – Тасий открыл широко глаза. – Магическое влияние?.. Как же вы позволяете роптать воинам?
– А как же мы запретим это? Они ропщут не во весь голос, а тайком. Тайное же всегда имеет большую силу, чем явное.
Это предупреждение кольнуло Тасия в самое чувствительное место. Он заерзал по кошме и стал бросать вокруг обеспокоенные взгляды.
Яргал шептал заклинания, бросая в огонь душистые травы. Синий дымок затянул шатер, царь сделал знак. Агары, кашляя от курений, поклонились и гуськом вышли прочь.
– Потом получите мой ответ! – крикнул им вдогонку Тасий.
Посещение агаров было растолковано суеверному владыке как добрый знак. Яргал долго бормотал над огнем, продолжая палить травы и порошки, нюхал их и давал нюхать царю.
– Выходит, суждены тебе победы! Сильный ты, Тасий, но будешь еще сильнее! Видишь, лепятся к тебе те, которые недавно так тянулись к Палаку!..
Тасий понимал сам, что возвращение агаров ему на руку. Агары славились своей воинственностью и хорошо защищали восточные границы его владений. Поэтому он не притеснял агарских сколотов, не вмешивался в их внутренние дела и обычаи, ограничиваясь умеренной данью и признанием его владычества над ними. Нередко присылал им на подмогу своих воинов, которые ходили вместе с ними против аланов.
Однако среди агаров было очень живуче стремление иметь царем над собою не роксолана, а скифа. Результатом этого явилась откочевка Борака с несколькими агарскими родами, на которую Тасий дал согласие скрепя сердце. Ему нужен был союз с Палаком. Кроме того, он решил отделаться от тех крикунов, настраивающих сородичей неприязненно к роксоланам. Но он не думал, что откочевка части агаров оживит аланское стремление на запад, а также даст царю Харадзду повод говорить о его якобы законном праве на захват степей, добровольно покинутых хозяевами.
Теперь, возвращая агаров на берега родной реки, Тасий имел основания заявить аланскому вождю, что агары и не думали покидать свои угодья навсегда, но всего лишь уходили в дальний поход и вернулись, полные решимости защищать свои пастбища от любого захватчика.
2
После общего жертвоприношения цари и их князья встретились для совета в большом зале Палакова дворца.
Палак и Тасий сидели на возвышении, в некотором отдалении от приближенных. Владыки могли говорить между собою свободно. Сказанное ими не достигало ушей присутствующих.
