Владимир Андриенко - Принцесса Себекнофру
— Противоядие? От этого яда противоядия нет. Жрец, к которому ты ходил не сказал тебе этого? Нельзя избавиться от гнева богини с головой львицы просто так, выпив какого-то отвара. Но пока я не захочу, чтобы ты умер, ты будешь жить.
— Как так?
— А вот так. Не думаешь же ты, что я открою тебе тайну яда богини? Но я могу гарантировать тебе жизнь. Разве этого мало?
— Понял тебя, почтенный Птахотеп, — с покорностью склонил голову Тутхотеп.
— Ты станешь служить мне! И мы вместе станем трудиться ради блага страны Кемет. Ты скоро соберешь в доме своем многих номархов и скажешь им, что от принца Аменемхета нужно добиваться расширения прав.
— Расширения прав номархов в ущерб правам фараона? — удивился номарх.
— Это разве не то чего ты хотел и раньше?
— И ты желаешь того же, Птахотеп? — спросил номарх.
— А с чего ты взял, что я враг твоему делу? Нет. Я желаю править Верхним и Нижним Египтом от имени нового фараона Аменемхета IV. Он будет носить двойную корону, но не будет управлять. А вы, номархи, поможете мне сделать нового фараона моим рабом.
— Рабом? — слова старого Птахотепа пугали номарха.
— Пусть фараон сидит на троне и пусть участвует в процессиях. Пусть обращается к богам. Пусть развлекается и охотиться. Но пусть не вмешивается вдела управления. Пусть он будет символом страны. Символом но не более.
— Но могу ли я поручиться за согласие других номархов?
— Многие из них верят тебе. Вот и используй это.
— Но ведь фараон Аменемхет III еще жив.
— Завтра фараон умрет. Уже завтра. Уже не дни, но часы нашего фараона сочтены.
— Завтра?
— Выпустив в мир месть богини Сехмет, и поразив её гневом тебя, я решил поразить и фараона. Он был моим господином, и я верно служил ему. Да, так было! Но он стал слаб. А слабые не могут править страной Кемет. Египту нужен сильный правитель. Разве я не подхожу на его роль?
— Ты признаешься в том, что умертвил фараона Аменемхета III? — номарха объял ужас. Этот старик был демоном, а не человеком.
— Фараонов умертвляли и ранее в истории страны Кемет и не один раз. Мне боги даровали мудрость и понимание обстоятельств! Мне! И потому я решился на это!
Тутхотеп склонил голову. Каким могуществом стал обладать этот старик! Он сделал то, на что он сам никогда бы не решился.
— Могу я спросить, господин?
— Спрашивай.
— Но если яд богини убьет самого фараона, то и меня…
— Ты можешь не беспокоиться о своей жизни и своем здоровье, Тутхотеп. Я уже сказал тебе это. Я могу управлять местью богини Сехмет.
— Управлять?
— Ты желаешь постичь тайное? Но если еще кто-то будет знать об этом, то это повредит мне. И потому я сохраню свою тайну.
— Я все сделаю, как ты велишь, господин!
— Вот и отлично. Иди и жди моих приказов, Тутхотеп. Пока не покидай Иттауи. Живи здесь! И не беспокойся за свою жизнь пока ты мой слуга!
Тени в Лабиринте.
Эвиб-Ра спросил жреца Ра-Тауи:
— А ты знаешь, что такое этот страшный яд? Может быть, Птахотеп никаким секретом и не владеет? Может он просто взял номарха из Гелиополя на испуг?
— Нет. Птахотеп сказал правду.
— Значит он убийца моего отца?
— Да. Мне известна тайна Сехмет. Но ты можешь не переживать. Твой отец умер легко. Этот яд только сократил его мучения и Птахотеп, по большому счету, оказал фараону услугу.
— Услугу? Лишив его жизни?
— Именно так. Твоего отца ждал страшный и мучительный конец. Но ему была послана судьбой легкая смерть.
— Но этот яд может убивать и по иному, жрец? Я ведь все правильно понял?
— Да. Красное пиво Сехмет может убивать и медленно и мучительно. Знаешь, что такое "Проклятие Тысячи Смертей" в мире Дуат? Конечно, не знаешь. И ваши жрецы не знают этого.
— А что это?
— Наследие ушедших эпох, мой принц. Этому научили нас древние. Птахотеп, что пользуется этим проклятием и сам точно всего не знает. Яд богини не разрушает тело. Он воздействует на разум. Он разделяет дух-"Ка" и тело-"хат".
Принц был испуган словами жреца.
— Что это значит?
— Ты имеешь возможность сейчас видеть то, что произойдет в будущем. Но этот процесс контролирую я. А если он пойдет бесконтрольно, и твоя сущность "Ка" станет скитаться по мирам и реальностям, случайно занимая иные тела?
— Я не совсем понял…
— И не нужно тебе пока ничего понимать, мой принц! Понять повелителей Первого времени не просто. Но сейчас нас ждут! Твой отец умер! Идем смотреть на мир без него…
Место действия: Город Иттауи, "соединяющий обе земли" — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Фараона. Смерть повелителя Верхнего и Нижнего Египта.
Аменемхет III, фараон Верхнего и Нижнего Египта, знал, что к нему пришла смерть. И он уже не попытался сопротивляться. Его время ушло и он оставлял великое царство, которое некогда принял от отца фараона Сенусерта III, его судьбе.
Сожалел ли он о том, что не может передать сыну такую же власть, какую предал ему самому его отец? Нет. Старому царю было понятно, что времена переменчивы и династия, основанная Аменемхетом I, постарела. И пришло время уступить место иным людям и потому боги наказали его младшего сына невысоким умом и некрасивой внешность, а его старшего сына они призвали к себе.
Он призвал архитектора Сенусертаха и отдал последние распоряжения по поводу своей гробницы и похорон.
— Прощай, мой друг! Я ухожу и более не смогу оказывать тебе покровительство. А мой сын Аменемхет не слишком тебя любит. И вряд ли я смогу переубедить его за то время что мне отпущено.
— Это так, мой государь и друг. Но пусть сбудется то, что угодно богам. Не стоит тебе переживать обо мне в твой смертный час. Ты и так подарил мне много чего и сделал мою жизнь счастливой…
Главный казначей фараона Амени находился в большом зале для приемов, где собрались высшие чиновники и вельможи Египта. Он разговаривал с главным чати фараона Птахотепом.
Они стояли подле большой расписанной колонны, на которой был изображен фараон и бог Гор с головой сокола. Птахотеп со скорбным лицом произнес:
— Наш владыка фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III готов отправиться в свое последнее путешествие.
— Это так, — согласился Амени.
— И теперь многие станут бороться за власть, почтенный казначей.
— Принц-наследник вступит в свои права и все пойдет своим чередом, — не согласился Амени, но сам он знал, что Птахотеп прав.
— Не желаешь говорить откровенно, Амени? — старик посмотрел на молодого чиновника. — Принц Аменемхет слаб и из него никогда не получиться настоящего фараона. Он не его отец и не его дед. И ты это знаешь! Теперь править станет не фараон, но тот, кто будет рядом с ним, и к кому он будет прислушиваться. Рядом с ним есть бывший раб сириец! Фараон благоволит к нему, но неужели кто-то потерпит его у власти?
— Неужели он станет прислушиваться к тебе, Птахотеп?
— А почему ты считаешь, что не будет? — спросил старый чати.
— Не слишком молодой принц ценит тебя, — ответил Амени. — Он считает, впрочем, не он один, что твои лучшие годы мудрости в прошлом. Скажи мне, кто станет за тебя из группировок при дворе?
— Многие номархи — мои сторонники. А номовая наследственная знать много чего решает в Египте.
— Вот как? Сильно сомневаюсь в этом, — ухмыльнулся Амени.
— А ты не сомневайся, Амени. Вон как раз прибыл твой отец, первый жрец Себека. Он знает больше твоего. Поговори с ним и, может быть, ты пожелаешь продолжить наш разговор.
Амени действительно увидел отца, что в сопровождении жрецов бога крокодила пришел во дворец. Он сразу направился к нему. Лицо у отца было озабоченное.
— Отец.
— Сын мой, наши дела не так хороши, как можно было ожидать, — сразу сказал жрец Себека. — Я видел рядом с тобой Птахотепа? Чего хотел этот старый пройдоха?
— Я толком его не понял, но очевидно он желает, чтобы я примкнул к его партии при дворе.
— И что ты ему сказал? — оживился старый жрец.
— Ничего. Разве за ним есть сила?
— Номархи становятся на его сторону. Тутхотеп, номарх Заячьего нома, заявил, что именно Птахотеп станет защитником их интересов при дворе. А Тутхотепа сразу подержали номарх Тина и номарх нома Двух Стрел. А за ними пойдут и другие.
— Но как такое могло произойти?
— Не знаю, сын. Но это так и нам нужно с этим считаться. Сейчас же иди к нему и скажи, что ты станешь его поддерживать…
В зал вошла в сопровождении придворных женщин принцесса Себекнофру. И верховный жрец Себека сразу направился к ней.
