"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

— Вы более не искушаете меня.

Погребена святая Мария на холме за пределами города; я знаю, что многие из вас после проповеди последуют туда за мной, чтобы помолиться, и потому далее поведаю вам о самой могиле.

Когда святую Марию готовили к погребению, духовные чада среди ее скудных земных пожитков обнаружили свиток с пометкой «Ее последнее письмо» и детский амулет, из тех, что носят на шее на кожаных шнурках. Полагая, что письмо может касаться важных церковных дел, люди позволили себе прочесть его, но оно оказалось личным, присланным ее дочерью из далекого города Тивериада. Там говорилось, что она наконец готова приехать, готова совершить путешествие. Что это значит, никто не понял, но письмо сберегли, сейчас оно хранится в ковчеге для реликвий, рядом с алтарем.

Ее спутник Иоанн, хотя и был отправлен в ссылку по воле римского императора, вернулся к нам в возрасте почти ста лет и продолжил служение, путешествуя по провинции и посещая церкви.

В совсем уже преклонном возрасте святой апостол бывал в нашей церкви, где всегда говорил одно: «Чада мои, любите друг друга». А когда ученики спрашивали, почему он постоянно твердит одни и те же слова, ответ его был следующим:

— Таково повеление Иисуса, и, если будет исполнено лишь оно, одного этого достаточно.

Люди думали, что Иоанн не умрет никогда. Да, многие верили, что ему предначертано дожить до возвращения Иисуса. Поэтому, когда Иоанн заболел, верующие в Эфесе приготовились к тому, что Иисус явится и пребудет с ними. Но этого не случилось, а последнего из тех, кто внимал самому Иисусу, странствовал с ним и делил с ним трапезы, Господь все же забрал от нас и призвал к себе.

Храм Артемиды пал. Кто из вас может найти хоть что-то, оставшееся от него? Швырнув наземь идола, Мария предвосхитила его падение. Теперь на его месте глинистая топь, а камни люди растащили, чтобы использовать в строительстве. Языческая богиня покинула город, где ей никто больше не поклоняется.

Если вы, выйдя из города, проследуете по хорошо утоптанной тропе, по направлению к холмам, то она скоро выведет вас к почитаемой могиле святой Марии из Магдалы. Более четырехсот лет люди приходят к ней и задерживаются надолго, изливая святой свою душу. Когда будете там, обратите особое внимание на мраморный памятник над могильной плитой: высокую женскую фигуру в накидке и множество взирающих на нее лиц — мужских, женских, детских. Лиц ее верных учеников и духовных отпрысков, коими она наполнила землю, оставив их после себя. Присмотритесь к нему внимательнее. Памятник был изготовлен и поставлен по указанию ее дочери, которая предприняла наконец путешествие, дабы увидеться с матерью, но прибыла слишком поздно.

До наших дней дошли ее слова: «Мать моя, я хотела обнять тебя во плоти, но смогла лишь преклонить колени пред твоей могилой. Прощай! Я явилась лишком поздно! Слишком поздно!»

Так будем же жить сегодня, а не в будущем и не в прошлом, дабы не опоздать и успеть прийти к тем, кого мы любим. И да сохраним в памяти завет Иоанна: «Чада мои, любите друг друга!»

Маргарет Джордж

Нерон. Родовое проклятие

Оформление обложки Егора Саламашенко

Карты выполнены Юлией Каташинской

© И. Б. Русакова, перевод, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука^®

I

Локуста

Я не в первый раз в заточении, поэтому надеюсь, что оно лишь для виду и новому императору Гальбе скоро понадобятся мои уникальные способности; он втайне пошлет за мной, и я снова буду свободно прогуливаться по залам императорского дворца. Там я чувствую себя как дома. Может ли быть иначе? Я много лет оказываю властям предержащим своевременные услуги.

Я – отравительница. Почему не сказать это прямо? И не какая-нибудь отравительница из старых времен, а настоящий знаток и первая в своем деле. Великое множество людей хотят стать второй Локустой, то есть мной, в будущем. Поэтому-то я и основала академию – чтобы передать свои знания и подготовить следующее поколение отравителей, ведь Рим всегда будет в них нуждаться.

Я могла бы посокрушаться и рассказать, как мне жаль, что Рим опустился до такого, но с моей стороны это было бы лицемерием. К тому же я не уверена, что смерть через отравление – не лучшая из смертей. Подумайте о способах умерщвления, которые предлагает Рим. Вас могут разорвать на арене дикие звери, могут удушить в тюрьме Туллианум [395], ну и самое пресное – могут приказать вскрыть себе вены, и вы истечете кровью, как жертвенное животное. Вот еще! А от хорошего яда я не откажусь. Разве Клеопатра на своем ложе не приняла с благодарностью яд змеи, который сохранил ее красоту нетронутой?

Покойного императора Нерона я впервые увидела, когда он был еще совсем ребенком и носил имя Луций Домиций Агенобарб, данное ему при рождении. Он был в низшей точке своей жизни – брошенное дитя во власти его дяди Калигулы. (Это уже потом он не оставлял меня без дела!) Его отец умер, его мать Агриппина была в изгнании, а дядя часто забавлялся с ним, как со своей игрушкой.

Помнится, он был славным ребенком – впрочем, он всю жизнь оставался славным и умел расположить к себе, – но робким. Его многое пугало, но больше всего – громкие звуки и те моменты, когда дядя неожиданно призывал его к себе. Была у Калигулы такая привычка – посылать за людьми посреди ночи. Однажды он вынудил меня посетить во дворце ночное театрализованное представление, где сам выступал в роли Юпитера. Иногда, как в тот раз, все проходило безобидно. А иногда заканчивалось смертью какого-нибудь беззащитного призванного бедняги. В общем, Нерон (давайте я буду так его называть, как во избежание путаницы называю Калигулу Калигулой, а не Гаем Цезарем Германиком) очень рано осознал, насколько опасен – смертельно опасен – его дядя.

О, какие воспоминания!

Здесь, в моей камере, я ловлю себя на том, что постоянно к ним возвращаюсь. Так легче скоротать время в ожидании того дня, когда Гальба пришлет за мной, чтобы поручить работу. Я знаю, он призовет меня!

II

Нерон

Луна, круглая и яркая, освещала озеро – тоже круглое. Из-за этого казалось, будто луна опустилась на землю и многократно увеличилась в размере. Золотистым светом она поднималась вверх по склонам окружавших озеро холмов и превращалась в яркий шар высоко в небе.

Лунный свет заливал широкую палубу корабля. Я сидел рядом с дядей и слушал, как он речитативом возносит хвалы богине Диане, храм которой стоял на берегу. Само озеро для дяди тоже было сакральным.

Помню красные отсветы факелов на лицах окружавших меня людей – они так контрастировали с голубовато-белым лунным сиянием, которое окрашивало все остальное. Дядя был похож на демона в преисподней.

Это все впечатления, промельки ни с чем не связанных воспоминаний. Отражение в воде, факелы, высокий козлиный голос дяди; нервный смех тех, кто был тогда рядом; холодный воздух.

Мне было всего три года, так что неудивительно, что воспоминания столь обрывочны.

А потом передо мной всплыло лицо дяди.

– Что же мне делать с выкормышем этой суки? – произнес он шелковым голосом.

Снова нервный смех. Грубые руки берут меня за плечи и поднимают в воздух. Я беспомощно дрыгаю ногами.