Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока
Но я знаю, что придёт час, когда я возьму данную мне Господом женщину за руку, и мы войдём в мой старый дом в Константинополе, и сядем за стол, и посмотрим друг другу в глаза, и наше странствие окончится.
И наступит мир.
Помолимся Господу и покаемся в прегрешениях наших многих и тяжких по отношению к Отцу, и Сыну, и почитаемому Святому Духу, и почитаемым нами святым заповедям евангельским, и почитаемым святым апостолам, и с молитвою, и с верою, и с упованием на спасение, кое ожидает христиан добродетельных и достославных, молим Тебя, Господи, дабы ты простил все грехи наши.
Ибо велики грехи наши, кои совершали мы ежедневно и еженощно, велики каждодневные прегрешения наши против Господа, содеянные нами и на деле, и на словах, и в мыслях, вольно или невольно, а более всего по собственной воле, кою злые духи внушили плоти нашей, в которую мы облечены.
Слова наши суетны, беседы пусты, смеёмся мы и хохочем, и лукавим, и злословим о братьях и сёстрах, коих ни судить, ни осуждать мы недостойны, ибо среди христиан мы доподлинно являемся грешниками.
Господи, благослови и сохрани нас!
Глава 31
Следующим утром Георгий Васильевич не пришёл. Мы бродили по веранде часов до одиннадцати, не зная, чем себя занять, и ожидая стука калитки. День обещал быть облачным и не жарким. Ветерок приносил будничные дачные звуки – звон циркулярки, сигнал далёкой электрички, гоняющей с переезда бестолковых пешеходов, удары мяча. Пахло сухими листьями, стоявшими в вазе синего с матовыми медальонами стекла и утренним кофе. Хотелось работать, но работать мы не могли.
– А может, он вообще больше не придёт? – спросила Ольга. Слово «дьявол» она произносить опасалась и предпочитала называть нашего странного гостя по имени отчеству. – Манускрипт-то закончился…
– …а судьбу Евангелия мы так и не узнали. Как с ним поступил Павел? Спрятал в пещере возле Фуа или увёз в Константинополь? Ведь дьявола интересовало, как я понял, именно это. А вообще, так нечестно! На самом интересном месте! Что дальше-то было с Павлом и Альдой? Я хочу знать!
– Счастливые не пишут книг, – улыбнулась Ольга. – Почему-то я уверена, что у них всё было хорошо, и никаких приключений до конца дней. Только если Георгий Васильевич не появится, доподлинно мы этого уже не узнаем.
– Как говорится, бог дал – бог взял, – хмыкнул я.
– Ох, и длинный же у тебя язык! – неодобрительно покачала головой Ольга. – Ты же сам видел, что это не просто шуточки.
– Как выяснилось, дьявол – изрядный циник, и с чувством юмора у него всё в порядке. За свою невообразимо долгую жизнь… Нет, неправильно. Жизнь даётся смертным. Пожалуй, лучше так: за своё невообразимо долгое существование он, должно быть, слышал и не такое. Не похож Георгий Васильевич на нудного пошляка, цепляющегося к каждому непочтительному слову. Ну, не придёт, значит, не придёт. Что же делать? Манускрипт мы с его помощью прочитали. Материалище – ого-го! Пиши книгу, забьём Дэну Брауну баки, а? Я тебе помогу. Но гонорар, чур, пополам!
– Ишь ты, какой меркантильный! Книгу ещё написать надо, а главное – издателю продать. Ну кто сейчас помнит, кто такие альбигойцы? Кому это интересно? Да и не хочется мне писать никакую книгу, хватит и статьи. Ну и ты для своего генерала отчёт напишешь, как шифр раскрыл. Тебе орден дадут или тоже в генералы произведут.
На Ольгу напала меланхолия. Она уселась в кресло-качалку, закуталась в плед и закрыла глаза.
– Эх, ещё кота бы на колени… – мечтательно протянула она.
– А ты позови, может, придёт. Хотя, вряд ли, он у нас парень суровый, неласковый.
– Мину-мину-мину… – послушно попытала счастья Ольга.
– Да кто же русского кота зовёт по-французски? – засмеялся я. – Зови по-русски!
– А, ну да, и правда, что это я? Кис-кис-кис… Нет, всё равно не идёт…
– Ну, значит, занят своими кошачьими делами. А насчёт книги – это тебе хорошо: бери манускрипт да переписывай с многоучёными комментариями, а мне ещё придумать надо, как я этот катарский шифр раскрыл, я же его на самом деле ни сном, ни духом. Читал-то Георгий Васильевич. Вон, глянь, на странице крючки одни. Постой-ка, а что это за конверт? Твой?
– Где? Какой конверт? – лениво поинтересовалась Ольга, не открывая глаз.
– Да вот же, под мышкой лежит! Ты вчера вечером ноут в комнату брала?
– Нет.
– Откуда же он взялся? Смотри, какой красивый.
Ольга отбросила плед и вскочила с кресла:
– Так это же, наверное, письмо от него ! Открывай скорее! Как же мы его сразу не увидели?! Ну, что там?
Роскошный конверт из плотной бумаги был не заклеен. На лицевой стороне красовался нарядный теплоход, рассекающий речные волны, и вензель «Волжская пароходная компания». Я заглянул внутрь.
– Ни письма, ни записки, только бланки какие-то. Ну-ка, ну-ка…
Я вытряхнул на стол сложенные листки. В конверте оказались оплаченный теплоходный тур из Москвы до Питера на двоих и гостиничный ваучер. Документы были оформлены на нас, всё честь по чести.
– И как это понимать? – спросил я, просматривая договор, прикреплённый к путёвке.
– Как-как, чучелом или тушкой, но надо ехать! – проявила знание эмигрантского фольклора Ольга. – Когда отправление?
– Послезавтра.
– Вот и чудесно, ещё есть время на сборы. Ты поедешь?
– А ты, я смотрю, уже всё решила?
– Конечно! Эта поездка неспроста, наверняка наш квест должен закончиться там.
– Но почему в Питере?
– Да откуда же я знаю? Но так даже интереснее! Ты когда-нибудь плавал на речных теплоходах?
– Ходил… – машинально поправил я.
– Почему ходил? Разве теплоходы ходят? Люди ходят, звери, коты вон ходят, – Ольга показала на Григория Ефимыча, который с некоторым опозданием явился на зов и теперь разглядывал опустевшее кресло, мол, зачем звала-то? – или я уже стала язык забывать?
– Ну, присказка такая есть у моряков, – смутился я, – плавает только это… Ну, которое не тонет. А корабли – ходят.
– Теперь понятно, – кивнула Ольга. – И всё-таки – ходил?
– Много раз. До Астрахани, Ростова, да и до Питера тоже.
– А я вот только в морском круизе была, – пояснила Ольга, – но это же, наверное, совсем другое?
– Не был, не знаю.
– Ну, хорошо, а как в речном круизе принято одеваться?
– Что тебе сказать? Точно не надо туфель на шпильках, а то некоторые красотки по палубе так гремят каблуками, как будто гвозди в голову заколачивают. Там, в основном, в спортивной одежде ходят. Если жарко, загорать можно, значит, купальник понадобится. Ну, в судовой ресторан что-нибудь поприличнее надевают, вечером в бар можно сходить. А больше наряжаться и некуда.
– Ладно, ясно, – деловито сказала Ольга. – Тогда мне завтра нужно в Москву. Предстоит вдумчивый поход по магазинам.
***Таксист выгрузил наши чемоданы, с лёгкой завистью взглянул на стоящий у причала теплоход, вздохнул, пожелал нам приятного путешествия и уехал.
– По-моему, он принял нас за любовников, – фыркнула Ольга. – Знаешь, этаких примерных супругов, которые, обманув своих благоверных, устроили себе неделю незаконного счастья.
– Почему ты так решила?
– Ну-у… Во-первых, возраст, а, во-вторых, у нас нет обручальных колец.
– Сейчас их вообще мало кто носит, а потом, вряд ли женатый человек станет прятать кольцо от любовницы. Ещё потеряется.
– Мужской шовинизм в чистом и незамутнённом виде. Неужели ты не понимаешь, что женщине неприятно видеть знак того, что её мужчина на самом деле принадлежит кому-то другому? Знать-то она знает, но всё равно, это такая игра. На время тура о сопернице она постарается забыть. Понимаешь?
– Нет… – честно помотал головой я.
– Господи, ну, а чего ещё ждать от такого бестолкового существа, как мужчина? Не понимаешь, так хоть слушай и запоминай, пригодится!
– Зачем?
– Для другого круиза!
– Знаешь, теперь ты похожа не на любовницу, а на самую настоящую жену, может быть, даже свекровь. Свекровище!
– Надо же… У меня никогда не было свекрови.
– Ты разве не была замужем? – не подумав, спросил я.
Ольга на секунду нахмурилась, потом, видно, решила не обижаться и сказала:
– Нет. Официально нет. Ну, то есть одинокой я не была, но… Да ну тебя! – Ольга пихнула меня кулачком в бок. – Не порть мне удовольствие в первый же день, не будь занудой! Как же здесь красиво!
– Да, это моё любимое место. Архитектор гениально нашёл пропорции вокзала – низкий, но не тяжёлый корпус, арки, огромные балконы и тонкий, изящный шпиль-игла. Кстати, звезда на шпиле – с кремлёвской Спасской башни. По замыслу архитектора, с окончанием навигации шпиль до весны должен был опускаться. Но что-то не получилось. Внутри тоже очень красиво, там чудесные плафоны, но войти мы не сможем – вокзал на реконструкции. А вон там был ресторан. Представляешь, как здорово? Сидишь на балконе – и речной ветер. Лучше этого ничего нет.
