Елена Руденко - Долгий летний праздник
— К вам мсье Бриссо, — докладывает лакей.
Бриссо, может, он предложит оставить меня. Интересно было бы послушать их беседу.
Входит Бриссо.
— Ах, мсье Бриссо, — восклицаю я. — Я много о вас слышала. Вы гениальный политик…
Бриссо игнорирует мои слова.
Вот и горничная, которую вызвали проводить меня. Я послушно ухожу.
Опять меня отпихнули. Пнули, как котенка. Это уже не первый раз! Такое чувство, что мир стал каким–то другим! В этом мире я чужая! Мне нет места. Я осталась совсем одна! Кругом самовлюблённые враги!
Я сажусь в свой экипаж. Велю ехать домой.
Ничего, друзья мои, мы ещё с вами побеседуем. Манон Ролан, скоро ты станешь моей приятельницей. Бриссо, ты будешь кланяться мне в ноги.
У меня есть деньги, а любой политической группе необходимо финансирование. Скоро вы будете заискивать передо мной! Чёрт бы вас всех побрал!
А Макс. Что Макс? Встречусь с ним вечером, поговорю по поводу петиции. И горе ему, если он вздумает её поддержать!
Я достаю платок, утираю слёзы.
Я, Макс Робеспьер, веду беседу с Барнавом. Честно говоря, мне этот разговор удовольствия не доставляет.
— Забудем наши личные разногласия, — начинает Барнав. — Вы ведь никогда не смешиваете политику и личные чувства.
«Разногласия»? А булавочку снять даже не потрудился. Ладно, послушаем, что он скажет.
— Вас занимает вопрос о петиции, не так ли? — задаёт он риторический вопрос.
— Да, мсье, — киваю я.
— Вы человек образованный, мыслите логически, — продолжает Барнав, — вы понимаете, что петиция может породить бунт, который приведет к кровопролитью. Не стоит забывать о драках за власть и гражданских войнах, что тоже ведет к гибели многих людей и обнищанию государства…
— Как я понимаю, — перехожу я к делу, — вы хотите дать мне совет — отказать Кордельерам в поддержке петиции?
— Вы проницательны, мой друг, — эти слова звучат, как издевательство.
Но сахарное лицо Барнава серьёзно.
— Хорошо, я буду иметь ваш совет в виду, — отвечаю я холодно.
На этом наша беседа завершена.
Как меня измучил этот вопрос с петицией. Одни кричат поддержи, другие не поддерживай. Точно два громких голоса орут в уши! И у всех свои аргументы.
Даже Мадлен интересует эта петиция… Мадлен… Она просила не поддерживать петицию… Барнав тоже пытался меня уговорить… Создаётся впечатление, что эти двое сговорились. Может, Мадлен пытается уговорить меня, чтобы потом Барнаву было легче добиться своих политических целей… А эта булавка…
Хватит! Нельзя так плохо думать о Мадлен! Естественно, её волнует этот документ. Падение монархии для неё не выгодно… и для Барнава тоже… Всё Хватит! Хватит!
Моё имя Клод Роне, мне 30 лет. Я знатный и состоятельный буржуа. У меня есть всё, что душе угодно. Я могу купить всё, что только пожелаю. Я завёл знакомства в высших политических кругах. Александр Ламет — председатель Собрания — мой приятель.
Однако последние события заставили меня поволноваться.
А моя горничная Жюли… Интересно, как она? Может заявить о её исчезновении в полицию? Нет, не стоит.
Мои мысли прерывает визит некой Светланы Лемус.
Сейчас я не расположен вести беседу. Но раз речь идет об исчезновении Стефани… Мадемуазель вежливо интересуется, как мои дела. Я не смог скрыть мрачного вида…
— Исчезла моя горничная Жюли Дюбуа, — говорю я. — Ума не приложу, что могло статься с этой девицей.
Понимаю, это заявление не к месту. Но я не могу сдержать раздражения.
— Когда это произошло? — интересуется Лемус.
— Сегодня… мне кажется, что в этом виноват тот парень, который писал ей письма, — поясняю я ей. — Мне сразу показались подозрительными её частые исчезновения из дому в последнее время.
Хм… любопытно, заинтересовало ли её исчезновение моей горничной или нет. Похоже, заинтересовало.
— Мне надо поговорить с вами о мадемуазель Брион, — говорит девушка. — Вы хотели на ней жениться?
Девочка, зачем задавать вопросы, ответ на которые очевиден?
— Да, — киваю я, — я собирался заключить денежный союз с ее отцом, который решил скрепить браком. Не буду лукавить, я не любил эту девушку. Будь она хоть уродина, я бы все равно женился на ней.
— А если она была против этого брака? — спрашивает Светлана сурово.
Ох уж эти девушки. Для них брак по принуждению кажется страшнее смерти! Но если жених богат, умён, не уродлив — почему бы и нет!
— Я её не принуждал, — спокойно возражаю я. — Во время нашей беседы мадемуазель Брион сказала, что не хочет выходить за меня замуж и отец не будет ее заставлять. Я с ней не спорил и сказал, что настаивать не буду. Мне бы не хотелось тащить девушку под венец силой. Богатых невест и так предостаточно.
— Выходит, вы оба решили, что свадьбы не будет? — удивленно спрашивает Лемус.
— Да, именно так, — пожимаю я плечами. — Удивляюсь, зачем она решила с кем–то бежать. Может, отец не захотел, чтобы она вышла замуж за любимого человека.
Светлана кивает.
— А вы были знакомы с покойным Жаком Брионом? — спрашивает она.
М-да, только этого мне и не хватало.
— Я знал его лично, а вот близких отношений у нас с ним не было, — твёрдо говорю я.
На этом наш разговор завершён.
Сразу же после ухода Лемус мне сообщают о визите Беатрис Ванель и её полоумного рисовальщика. Придётся их принять. Иначе они не уйдут.
А вот и они.
— Чем обязан? — задаю я глупый вопрос.
Естественно, мне предложат картину.
— Мой друг сотворил чудный шедевр! — восклицает она.
— Браво! — без эмоций говорю я. — Простите, но я‑то тут при чём?
Делаю вид, что не понимаю, может, отстанут.
Ванель щёлкает пальцами. Лакеи вносят огромное полотно, закрытое покрывалом. Лесот с видом античного героя сбрасывает это покрывало. Я не успеваю зажмуриться.
О Господи!
— Что это?! — вырывается у меня.
— Нимфы, — как ни в чём не бывало отвечает Лесот.
По–моему, это какие–то Медузы Горгоны или Фурии. У этой голова больше всего туловища. А этой явно нужен доктор, у неё же перелом конечностей. А вот эта изогнулась, точно циркачка на ярмарке.
Всё в каких–то цветочках и бабочках ядовитых расцветок.
А цвета? Тут явно поработал дальтоник.
— Мило, — произношу я. — А теперь простите, у меня дела…
— Я делаю вам честь! — восклицает Лесот. — Хочу продать вам мой шедевр!
Продать? Это уродство? Ладно, подарить, но продать!
— Я не достоин! — коротко отказываюсь я.
— Мы можем поговорить наедине? — спрашивает Ванель.
— Ладно, — киваю я. — Пройдём в мой кабинет.
Интересно, как она собирается уговорить меня купить этот кошмар. И вообще, неужели у неё своих глаз нет? Это же страшнее казней египетских!
Я, Беатрис Ванель, и мой друг Августин прибыли к мсье Роне, дабы продать шедевр. Похоже, мсье отказывается. Ничего, я смогу его убедить.
— Помните, вы мне предлагали одну сделку, — начинаю я.
Он кивает.
— Я согласилась её принять, — говорю я. — Эта сделка очень важна для вас, не так ли?
Он колеблется.
— Сколько вы с меня хотите содрать? — спрашивает Роне.
— Нисколько, — заверяю я его. — Только одно условие — картина должна висеть у вас в гостиной.
Мсье вздрагивает, но всё же соглашается.
Молодец! Люблю людей, с которыми легко договориться. Хотя, уговорить можно любого, надо только знать, что его интересует.
Мы с Августином покидаем Роне.
— Беатрис! Вы чудо! — восклицает мой маленький гений.
— Пустяки, дружок, — отвечаю я, потрепав его по голове. — Это только начало. Когда люди узнают, что в домах таких влиятельных господ висят твои картины, они будут умолять тебя продать их! Ты будешь богат!
Подумать только! Я явлю миру нового гения живописи!
— Думаю, Александра Ламета я сам смогу уговорить, — заявляет Августин.
Он осмелел. Это радует.
— У тебя есть аргументы? — интересуюсь я.
— Ещё какие! — смёется он.
Я, Жорж — Жак Дантон, опять беседую с Робеспьером. Этот упрямец не очень торопится поддержать петицию об отстранении короля–изменника.
— Ты только подумай, — я продолжаю приводить свои аргументы, — у нас всех появился шанс разом прихлопнуть всю королевскую шайку. Один наш клуб кордельеров бессилен, но если твой якобинский клуб нас поддержит, мы победим.
— Все не так просто, мой друг, — возражает Макс. — Ты даже не понимаешь, на какой риск придется пойти. Законодатели обладают большей властью, чем мы. Они в любой момент могут сделать из твоей петиции повод для провокации. Им достаточно издать закон, оправдывающий короля… Боюсь, даже оговорка о конституционных мерах не спасёт…
Ну что он заладил одно и то же!
— Ты мне это твердишь уже третий раз! — перебиваю я. — Но если не пойти на этот шаг сейчас, будет ли у нас потом другая возможность? У этих сволочей хватит наглости восстановить абсолютную монархию.
