KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Грегори Нормингтон - Корабль дураков

Грегори Нормингтон - Корабль дураков

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Грегори Нормингтон, "Корабль дураков" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Ну а ты, книжный червь?

– Я? Всенепременнейшим образом. Имею всяческую поощрительность и присоединяюсь к разумной сентенции уважаемого коллеги, без всяких изъятий и возражений.

– Это что значит? «Да»?

– Ну, да.

Безумная Грета просит, чтобы ей принесли что-нибудь из одежды намеченной жертвы. Питер Сивуха отдает ей свадебную фату и при этом случайно касается ее руки. Его пробирает озноб – рука у Греты холодная, как у трупа. Безумная Грета подносит фату к носу и шумно вдыхает. Фффф-хх! Пахнет немытым влагалищем, истекающим соками похоти. Грета запоминает запах: он врезается ей в нос, для которого самый приятный запах – это запах денег, хотя кое-кто утверждает, что деньги не пахнут. Тут надо сказать, что нюх у Безумной Греты будет получше, чем у свиней, натасканных находить трюфели, – она берет верный след, ориентируясь только на запах своей неуемной алчности и на испарения людского страха.

– Я вернусь через сорок дней, – говорит охотница. – Так что готовьте деньги.

Освольт ван Тошнила и Питер Сивуха кивают с чрезмерным рвением, вытирая со лбов испарину. Когда Безумная Грета уходит, оба достойных мужа оседают на пол с тяжкими вздохами облегчения.

Толпа разнузданных женщин снаружи следует за своей предводительницей, как рой кочующих пчел – за маткой.


О том, как Белкула встречает мужчину, который подходил бы ей по всем параметрам, не будь у него одного прискорбного изъяна, и о том, как в лице Голландского Колпачка обретает Белкула друга и спутника, с которым уже никогда не расстанется

И вот Копрологуса – только что отобедавшего и довольного жизнью, и новым толедским клинком, и позолоченными перьями на щегольской шляпе – настоятельно приглашают под угрозой кинжала, прижатого к горлу, в дом сутенеров и сводников на Хоогпоорт. Его заводят в каморку с низкими потолками, где уже собрались двенадцать молодцев, в которых Копрологус узнает себя прежнего: пропитые оборванцы, подонки общества, с прыщавыми фурункулезными рожами и голубиными перьями на мятых шляпах. Один из этих двенадцати выступает вперед – он будет говорить за всех. Копрологус, который продумал план действий еще по пути сюда, мудро отказывается от девицы «по сниженным ценам», которую ему предлагают разделить со всеми. Он садится на табурет, пододвинутый кем-то ему под ноги, и готовится выслушать, что ему скажут.

Эти господа (объясняет уполномоченный делегат) представляют совет гильдии Копелаарса. В настоящее время гильдия испытывает существенные финансовые затруднения: дела идут вяло, конкуренция со стороны одиночных предпринимателей, в гильдию не входящих, подрывает коммерцию. Уважаемый Копрологус, разумеется, понимает, что у проституции, как и у всякого торгового предприятия, есть свои правила. И он скорее всего не откажется рассмотреть с должным вниманием эту коллекцию орудий и инструментов – осторожнее, а то лезвие очень острое, – которых его огорченным, да-да, весьма огорченным коллегам давно не терпится испробовать в деле?

Копрологус не нуждается в демонстрации. Рысью бежит он домой в сопровождении «коллег» по цеху, хватает деньги, кольца и жемчуга и исчезает из города, заплатив изрядную взятку за паспорт.

Пару часов спустя Белкула просыпается, свежая и довольная после сладкого сна, и обнаруживает с удивлением, что в постели она одна. За дверью спальни – глубокая тишина. Никто не подглядывает в замочную скважину, никто не сопит от приапического возбуждения. Белкула в недоумении обходит дом: никого – ни краснощеких смущенных девственников, ни хвастливых «героев-любовников» с причиндалами с розовую козявку. Короче говоря, Белкула одна посреди звенящей тишины. И в этой ничем не заполненной пустоте кровь Белкулы вновь начинает бурлить прежним томлением. Добавьте к тому голодное урчание в желудке (словно кто-то сидит у нее в животе и играет на дудке), и станет понятно, что надо немедленно что-то предпринимать. Накинув на плечи мавританский ковер, Белкула выходит на улицу. Кровь снова гонит ее на север – она идет, и все мужики поголовно, даже которые с женами, восхищенно таращатся на нее, но она ничего вокруг не замечает, и вдруг в изумлении замирает рядом с каким-то нищим.

Вы спросите, что привлекло нашу Белкулу в каком-то замызганном попрошайке с угрюмой рожей, всклокоченной бородой и босыми грязными ногами? Нищий, взглянув мутным взором на застывшую в восхищении девицу, похоже, и сам задается тем же вопросом. Проследив за взглядом Белкулы, он видит, что его детородный орган торчит из-под рваных лохмотьев, подобно дельфину, выброшенному на берег. Вот призовой кабачок! Монумент плотской любви! Мастодонт среди членов! Белкула ликует в душе: она наконец-то нашла подходящую отмычку для своего замка. Она преклоняет колени перед этим шедевром плоти.

– Мадам, – говорит жеребец, – восхищение ваше моим инструментом во всех отношениях безосновательно.

Увы, член у парня длиной чуть ли не до колен, но сие восхитительное оснащение не способно на что-то еще, кроме как отливать лишнюю воду. Огромные яйца, которые в своем лучезарном великолепии могли быть подобны бархатным кошелям для бриллиантов, свисают тощими торбами, и нет в них ни пользы, ни гордости. Тщетно Белкула старается оживить вялый фаллос. Никакой зажигательный эротический танец (хотя даже придирчивый зритель давно бы уже изошел томлением) не способен поднять спящего великана.

– Смиритесь, любезная госпожа. Ничего не получится. Компания молодых шалопаев, бывших завсегдатаев в постели Белкулы, глумится над нищим, кропя его бороду пивом.

– С ним, красавица, ты на гульдены не надейся. Это же Колпачок – самый безопасный в Европе секс.

Колпачок явно обижен, хотя, как и всякий мудрец, не выказывает обиды и изображает жестами, что надевает на голову колпак.

– Не колпачок, а голландский колпак. Хотя я предпочел бы, чтобы меня называли Нуллифидус, то есть Неверующий [23], – говорит он. – Потому что я ни во что не верю: ни в Бога, ни в человека, ни даже в себя самого.

Мимо проходит компания школяров с ободранными коленками. Они распевают, дразнясь:

– Колпачок, увы и ах! С дохлою змеей в штанах!

Предмет их насмешек невозмутимо сгоняет с лица муху.

– Когда я был молодым, – продолжает он, – я был страстным и рьяным любовником и не знал устали в этом деле. Мы с моим другом Яном служили тогда в гвардейцах – lieutenant de garde в замке Гревенстеен.

Мы с Яном были лучшими в городе в смысле любовных утех, и все женщины были от нас без ума. И графини, и деревенские девки сами ложились и расставляли ноги. Редко бывало, скажу я вам, чтобы в какой-то из дней у нас с Яном не было страстной подруги. Но в этом-то вся и загвоздка. Обычно мы с ним делили одну на двоих. Это было божественное удовольствие, когда ты сам испытываешь наслаждение и видишь, как такое же наслаждение испытывает твой лучший друг – а боги (которых нет) очень не любят, когда смертным по-настоящему хорошо.

Наша погибель пришла, как Смерть, в облике ангела – только очень земного ангела. Она была горничной у одной состоятельной дамы. Ее звали Фрида. – Глаза Колпачка, когда он назвал это имя, подернулись мечтательной поволокой. Но так как он ни во что не верит, он глотает комок, подступивший к горлу, и продолжает рассказ: – Описать ее красоту словами – значит жестоко ее оболгать. В жизни я не встречал столь прелестной девицы. (То есть до сего дня, но какой теперь в этом прок?) Стоило Фриде лишь выйти на улицу, как все мужики застывали на месте, и голова начинала кружиться, и пол-Гента ходило с расквашенными носами.

Мы с Яном влюбились безумно. Наконец-то мы встретили девушку, во всех отношениях достойную нас. Но Фрида не пала беспомощной жертвой перед нашим упорным натиском. О нет. Она была настоящим стратегом, этакая макиавелла из спальни. Она решительно заявила, что удостоит своей благосклонностью лишь одного из поклонников.

И вот в первый раз за все время нашей с ним дружбы мне приснилось, что Ян – мой соперник. Я проснулся в холодном поту и в отчаянии обнаружил, что явь – еще хуже сна. Ян во всеуслышание заявил, что Фрида выбрала его, а не меня, и что у них уже было все, что положено быть у мужчины и женщины в спальне, и даже более того. Дабы защитить честь возлюбленной (да, от злословия и клеветнических измышлений), я вызвал его на дуэль.

Мы с ним бились, как рыцари. То есть как звери: сперва рубились на мечах, когда же мечи поломались, мы пинали друг друга ногами, а когда ноги больше не слушались, рвали друг друга зубами. Благородства в том не было ни на грош. Но ведь и я был не Ланселот, а Фрида – не Гвиневьера. И тем не менее я победил: свернул сопернику шею, применив ловкий бойцовский прием. Он весь обмяк, словно тряпичная кукла, и упал на пол в полутемном подвале, где мы сражались, и так и остался лежать с головой, вывернутой под невообразимым углом.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*