Артем Тарасов - Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль
– Here it is. This is the painting from Braamkamp’s collection. [17]
Это была картина, написанная художником Якобом ван Рейсдалем. Взглянув на нее, Анна вздрогнула. На полотне размером не более одного квадратного метра была изображена мельница. Ей показалось, именно та, в которой несколько часов назад они с Катей побывали.
Мельница выглядела таинственно и даже трагически на фоне темного неба, в лучах заходящего солнца, пробивавшихся через кучевые облака. Напротив нее виднелись две мачты стоящего у причала корабля, а чуть поодаль – еще одно парусное судно, отправляющееся в плавание.
Внизу справа на картине находились три фигуры. Впереди стояла девочка, за ней – две молодые женщины. Они были одеты в длинные светлые платья, их головы покрывали чепчики. Женщины напряженно вглядывались в парусный корабль, уходящий в море. Казалось, что они провожают его в роковой путь и что печаль, пронизывающая эту картину, – предчувствие того, что он никогда не вернется обратно. На террасе мельницы, где совсем недавно прохаживалась Анна Томилина, стоял еще один человек. И хотя людей на картине было очень нелегко рассмотреть, Анне почудилось, что она узнала его. Это был тот самый призрак из усадьбы, который серой тенью промелькнул в зеркале.
После нескольких секунд завороженного разглядывания картины Анна повернулась к фрау Штрууб и показала ей медальон с портретом Анны Белль.
– If I am not wrong, I’ve seen this face before… [18] – произнесла фрау Штрууб и повела женщин в запасники музея.
Они спустились в хранилище, где на огромных рамах были укреплены картины, которых никто из посетителей еще не видел. Фрау Штрууб выдвинула сначала одну раму в сторону, потом другую. Задумавшись, прошла вперед и наконец нашла то, что искала.
Портрет неизвестной девушки неизвестного художника
С картины, написанной маслом, на женщин смотрело лицо молодой девушки. Анна узнала ее. Конечно, на медальоне ей было всего лет десять, а здесь она уже выглядела вполне взрослой… но это была она!
Под портретом, созданным неизвестным художником, не было подписи.
Анна Томилина с удовлетворением уходила из музея. Она в последний раз бросила взгляд на шедевр с мельницей и замерла на секунду. Конечно же ей это показалось – будто девушка, изображенная на холсте, повернулась в ее сторону и махнула рукой…Глава третья
Нарисованное счастье,
Ладно выдуманный мир —
Как бездушное причастье,
Как поломанный сортир.
1
Картина художника Якоба ван Рейсдаля с изображением мельницы висела на стене в доме Геррита Браамкампа сразу над ведущей от входной двери лестницей с 1757 года, с момента покупки…
Геррит бросился вниз по ступенькам вслед за слугой и, как был, в домашнем халате и тапочках, выбежал на улицу. Там стоял только что прибывший тарантас, из которого вышли пассажиры.
– Jane! Mijn God! Jane! Anna Belle! Met de komst! [19] [20] – закричал Геррит прямо с порога.
Через секунду Джейн была уже в объятиях дядюшки.
Наобнимавшись, он схватил Анну Белль за талию и приподнял в воздух.
– God! Wat heb je veel! Kleindochter mijn! Ik ben zo blij dat u gekomen!.. Dank u, beste vriend, voor wat u tot hun Amsterdam! – переключился Браамкамп на Модеста Ивановича. – Zelfs niet denk dat vandaag is er iets aan verblijf elders. We zonsondergang feest! Jane! Ik geloof niet dat hun ogen!! [21] – Все последовали за радушным хозяином в дом и замерли, пораженные увиденным. Картины занимали все пространство стен, от пола до потолка. Они висели во всех без исключения тридцати двух комнатах особняка, но коллекция все равно не помещалась. Поэтому в гостиных, в библиотеке и даже в спальнях полотна лежали стопками прямо у стен, проложенные бумагой, или стояли в рамах.
В гостевой комнате, где разместили девочку, висели пейзажи, портреты и натюрморты. Анна Белль с любопытством рассматривала картины, в обществе которых ей предстояло провести годы. И ей казалось, что полотна тоже рассматривали ее – приветливо и дружелюбно.
Джейн отвели будуар покойной жены Геррита, скончавшейся больше десяти лет назад. Но вдовец ни дня не проводил, чтобы не вспомнить свою любимую супругу и мысленно, а то и вслух, не поговорить с ней по душам. Только Джейн могла удостоиться такой чести – остановиться в комнате незабвенной фрау Браамкамп…
В столовой за праздничным столом в этот раз собралось много народу. Геррит Браамкамп долгие годы жил в затворничестве после смерти жены. И наконец дом наполнился гостями. По природе своей будучи человеком общительным, Геррит страдал от одиночества и, если бы не всепоглощающая страсть к коллекционированию живописи, его жизнь была бы пустой, удручающей и беспроглядной.
Сейчас же, в кругу родственников, он был по-настоящему счастлив.
– Честно сказать, Джейн, я ждал вас намного позже. Как же вы так скоро добрались? Неужели согласились плыть морем по настоянию брата?
– Нет, мы проехали весь путь на тарантасе, дядюшка. Дорога нам показалась очень тяжелой, но мы смогли намного сократить путь.
– Как же вам это удалось? – полюбопытствовал Геррит.
– Так получилось… – уклончиво ответила Джейн, взглянув на дочь.
– Это просто замечательно! – обрадовался радушный хозяин, не обратив внимания на слова племянницы. – Мы не будем засиживаться за столом! Всем – отдыхать! Завтра я покажу вам мою коллекцию, а потом мы отправимся гулять по чудесному городу Амстердаму!
Анна Белль вошла в свою комнату. Напротив дверей висела картина Габриэля Метсю. Это был портрет молодой женщины с виолончелью в руках. Женщина смотрела куда-то вверх, задумавшись и прекратив играть на несколько секунд. Воспользовавшись этой паузой в музыке, маленькая собачка, нарисованная внизу слева, встав на задние лапы, что-то просила у хозяйки.
Анне Белль достаточно было пристально вглядеться в картину, чтобы в композиции произошли изменения. Изображенная дама будто ожила. Она посмотрела на девочку, улыбнулась ей и погладила собачку, которая тут же присела у ее ног, а дама вновь заиграла Генделя. Музыка разлилась по комнате, проникая в каждый уголок помещения и души.
Габриэль Метсю. «Женщина с виолончелью»Слушая музыку, Анна Белль прошла вдоль стены и остановилась у картины Адриана ван де Вельде «Загородный пейзаж».
Кисть художника запечатлела проселочную дорогу, по обочине которой прогуливалась голландская семья. Отец семейства в походном сюртуке, с тростью в руке, подбоченясь, важно стоял рядом с женой, которая казалась младше его никак не меньше, чем на тридцать лет. Она в оранжевом платье скромно замерла рядом с мужем, сложив руки в белых перчатках перед собой. Старший сын держал на поводке пойнтера, напряженно обнюхивающего дорогу, а служанка с младшей дочерью присела на высохший ствол поваленного дерева.
Адриан ван де Вельде. «Семейный портрет на фоне пейзажа»Они долго ехали в открытой коляске и вот остановились, чтобы немного отдохнуть от дорожной тряски. Сама коляска стояла позади, запряженная двумя белыми лошадьми. Кучер поправлял упряжь, а чуть поодаль деревенский пастух, охраняющий мирно пасущихся лошадей, прилег на траву и безразлично рассматривал кучера и коляску. За ним был ослик, а перед пастухом паслась его собственная овечка, которую он «выгуливал» для продажи на Пасху.
Очарованная картиной ван де Вельде, Анна Белль решила прогуляться перед сном. Она еще раз пристально посмотрела на полотно, и картина стала объемной и живой. Пойнтер завилял хвостом, приветствуя Анну Белль, и потянулся к ней, чтобы обнюхать. Девочка погладила его по голове, поздоровалась с почтенным семейством и направилась дальше по дороге мимо пастуха, коляски и лошадок в сторону озера.
В светло-голубом небе висели белые облака, солнце в этот послеполуденный час светило мягко, и тепло согретого воздуха приятным ветерком обдавало лицо Анны Белль. Запах деревенской окраины распространялся повсюду.
Девочка подошла к берегу озера, над которым на невысоком холме возвышались башни старинного замка с зелеными треугольными крышами. Дорога поворачивала к незнакомому поместью. Анна Белль решила туда не ходить – небольшой прогулки на природе было достаточно перед сном. Она возвратилась назад и, пройдя под любопытными взглядами нарисованной семьи, исчезла из виду за поворотом.
Она вернулась из картины в спальню. Виолончелистка продолжала музицировать, а девочка, собравшись было раздеться и лечь в кровать, обратила внимание еще на одну работу: красивая площадь незнакомого пока ей города Амстердама; народу на площади немного, время дневное, около четырех часов дня… Спать почти расхотелось после прогулки, и Анна Белль решила еще немного пройтись.
Она пристально всмотрелась в картину, дождалась порыва света и ветра, которые перенесли ее внутрь, прямо на площадь…
Никто не обратил внимания на неожиданное появление девочки. Анна Белль пересекла площадь по направлению к воротам Регулирспорт, ведущим на большой мост. Оттуда открывался прекрасный вид на реку Амстел, как раз в том месте, где она сливалась с искусственным руслом городского канала Сингел. У ворот толпился городской люд, здесь же сгружались товары, тюки, бочки, шла торговля оптом и в розницу. Девочка с интересом рассматривала красивые здания вокруг, особенно дом с белым фасадом, где размещался муниципалитет и заседали бургомистры, которые контролировали Амстердам и были его верховной властью.
