Арчибальд Кронин - Звезды смотрят вниз
— Так-то оно так, — медленно согласился Армстронг. — Я только подумал, что… Впрочем, вам лучше знать, сэр.
Шум автомобиля во дворе помешал Артуру ответить. Он перестал ходить и остановился у окна. Наступило молчание.
— Вот и Гоулен, — сказал он, глядя во двор. — И по его виду незаметно, чтобы он собирался опять в откатчики.
Через минуту в контору вошёл Джо. Вошёл, эффектный в своём синем двубортном костюме, и стремительно двинулся к Артуру, с сердечным видом протягивая ему руку.
Он крепко потряс руку Артуру и Армстронгу, с сияющим видом оглядел контору, словно чем-то обрадованный:
— Если бы вы знали, как приятно побывать снова на руднике! Вы, верно, помните, мистер Армстронг, мальчиком я работал здесь.
Вопреки опасениям Артура, Джо держал себя без всякой притворной скромности. Его откровенность «широкой натуры» была естественна и умилительна.
— Да, под вашим руководством, мистер Армстронг, я прошёл первую школу, а от вашего отца, мистер Баррас, получил первые в жизни заработанные деньги. Впрочем, если подумать, то это не так уже давно и было! — С весёлым, победоносным видом он сел и подтянул кверху брюки со щегольски заглаженной складкой. — Да, должен вам сказать, что я с настоящим восторгом думал о заключении этого договора. Может быть, это немножко сентиментально, но что поделаешь: люблю этот рудник, и мне нравится ваш метод работы, мистер Баррас. Великолепное здесь место, великолепное! Эти именно слова я говорил моему компаньону, Джиму Моусону. Некоторые утверждают, что в делах нет места чувству. А по-моему, такие люди понятия не имеют, что такое дела, — не так ли, мистер Баррас?
Артур улыбнулся. Невозможно было устоять перед таким весёлым и обаятельным человеком, как Джо.
— Разумеется, и мы со своей стороны очень довольны, что заключаем с вами договор.
Джо любезно закивал головой.
— Что, дела не так хороши, как могли бы быть, а, мистер Баррас? Знаю, знаю, можете не говорить. Тот, кто складывает все яйца в одну корзинку, никогда не может быть спокоен… Потому-то мы с Джимом и берёмся за всякие дела.
Он остановился и рассеянно угостил сам себя папиросой из коробки, стоявшей на письменном столе Артура, затем объявил с некоторой важностью.
— Вы знаете, что в будущем месяце мы реорганизуемся?
— То есть учреждаете акционерное общество?
— Вот именно. Для этого назрело время. На рынке большое оживление.
— Но вы, конечно, не поступитесь своими интересами?
Джо от души рассмеялся.
— За кого вы нас принимаете, мистер Баррас? Мы получаем двести тысяч за согласие, кучу акций и право контроля над правлением.
— Вот как! — Артур слегка дрогнул. На одну секунду подумав о своих неудачах, он ощутил жажду такого же успеха, таких же сногсшибательных доходов.
Пауза. Затем Артур подошёл к столу.
— Ну, так как же насчёт договора?
— Да, да, мистер Баррас, сэр, я готов, когда вам будет угодно. Всегда готов заняться делом… Ха-ха! Хорошим, честным, благородным делом!
— Я возражал бы против одного только пункта. Это — относительно неустойки.
— Да?
— Не может быть ни малейшего сомнения в том, что мы договор выполним.
Джо ласково усмехнулся.
— Почему же в таком случае вас беспокоит пункт о неустойке?
— Он меня не беспокоит, но раз мы так понизили цену и включили в неё стоимость доставки в Ерроу, то я думал, что вы, может быть, согласитесь вычеркнуть этот пункт.
С лица Джо не сходила улыбка, — всё та же ласковая, приветливая улыбка, но уже с лёгким оттенком благородного прискорбия.
— Видите ли, мы должны себя обеспечить, мистер Баррас. Если мы заключаем с вами договор на коксующийся уголь, то мы должны быть уверены, что получим его. В конце концов, это только справедливо. Мы своё выполняем и хотим гарантии, что вы выполните своё. Но если вам это не подходит, то разумеется, нам просто придётся…
— Нет, — возразил торопливо Артур. — Это не важно. Раз вы настаиваете, то я согласен.
Артур больше всего на свете боялся упустить эту сделку. И он уже не сомневался, что пункт о неустойке совершенно справедлив, что это просто деловое требование, которого в такое тревожное время можно было ожидать от любой фирмы.
Готовясь подписать договор, Джо вынул толстое «вечное перо» в золотой оправе. Подписал своё имя с замысловатым росчерком, и Армстронг, который некогда осыпал Джо проклятиями на протяжении доброй полумили канатной дороги за то, что тот слишком быстро пустил вагонетку, теперь со смиренным усердием удостоверил его подпись. Затем Джо, сияя и крепко пожимая руки, сел в свой автомобиль и победоносно умчался в Тайнкасл.
Проводив Джо, Артур сел за свой стол, немного волнуясь (он волновался всегда после того, как принимал какое-нибудь решение) и раздумывая, не дал ли он Гоулену провести себя. Вдруг его осенила мысль, что он может застраховать себя от отдалённой возможности невыполнения договора. Повинуясь этому внезапному побуждению, снял он телефонную трубку и позвонил в контору общества «Орёл», услугами которого обычно пользовался.
Но оплата, которой там потребовали, оказалась слишком высокой, нелепо высокой, она поглотила бы всю скромную прибыль, на которую он рассчитывал. Артур повесил трубку и выкинул из головы эту мысль.
А 10 февраля, когда в шахтах началась круглосуточная работа в две смены, Артур забыл свои тревоги среди кипучей деятельности и хлопот и оживления на руднике. После долгого затишья он ощущал темп новой жизни рудника, как биение собственного пульса. Вот ради чего стоило жить! Ради этой великолепной деятельной мощи «Нептуна». Вот этого он и желал — работы для всех, честной работы, честной оплаты её и честных доходов. Уже много месяцев он не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас. В этот вечер, воротясь с рудника, он вошёл к отцу, торжествуя.
— Мы работаем круглые сутки, в две смены. Я полагал, что тебе будет интересно узнать это, папа. В шахте снова работа идёт полным ходом.
Молчание, полное недоверия. Баррас вглядывается в Артура с кушетки у камина, на ней он проводит время в своей комнате, куда его загнала холодная погода. В комнате нестерпимо жарко, двери и окна при содействии тёти Кэрри наглухо закрыты, чтобы помешать проникнуть сюда «электричеству». Из-под пледа выглядывает наполовину спрятанная пачка исписанных каракулями бумаг, а рядом — палка, с помощью которой Баррас уже может ковылять по комнате, волоча правую ногу.
— Ну и что же? — пробормотал он наконец. — Разве это не… разве так не должно быть всегда?
Артур слегка покраснел.
— Да, конечно, папа. Но в наши дни это не так-то легко!
— В наши дни! — Брови, теперь седые, язвительно задёргались. — Наши дни — ха-ха! Что ты понимаешь! Я потратил годы, многие годы… но я выжидаю, о да, выжидаю…
Артур с нерешительной улыбкой глядел на распростёртую фигуру:
— Я просто думал, что, может быть, тебе интересно это знать, отец.
— Ты глуп. Я знаю, знаю всё, что бы ты ни сказал. Да, да, смейся… смейся как дурак. Но запомни мои слова… на руднике не будет порядка, пока я не вернусь туда.
— Да, папа, — сказал Артур, желая его успокоить. — Ты должен поскорее поправиться и вернуться на рудник.
Он ещё мгновение побыл в комнате, затем, извинившись, весело пошёл в столовую пить чай.
Несколько дней он был очень весел. С удовольствием ел, с удовольствием работал, с удовольствием отдыхал. Он вдруг в каком-то удивлении вспомнил, что за последнее время у него было очень мало досуга: в течение долгих месяцев он душой и телом ушёл в работу на «Нептуне». Теперь же можно было вечером и отдохнуть, и почитать, вместо того чтобы сидеть, согнувшись, в кресле и усиленно размышлять, где бы достать заказы. Он написал Хильде и Грэйс. Он почувствовал себя возрождённым, полным новых сил.
Всё шло гладко до утра 16 февраля, когда он сошёл вниз к завтраку с ощущением покоя и благополучия и раскрыл газету. Как когда-то его отец, он по утрам завтракал один, и с аппетитом принялся за виноград, когда вдруг внимание его привлёк заголовок в отделе сообщений на средней странице. Как парализованный ужасом, он не отводил глаз от этого заголовка. Отложил ложку и прочёл весь столбец. Он забыл о завтраке, бросил салфетку, отодвинул стул и кинулся в переднюю к телефону. Схватив трубку, вызвал Проберта из Объединённых угольных копей, который был также и видным членом правления Северного общества горнопромышленников.
— Мистер Проберт… — начал он, заикаясь. — Вы читали сегодня «Таймс»? Правительство собирается снять нас с учёта. Это говорил король в своей речи… 31 марта! Они хотят немедленно ввести новый закон.
Донёсся голос Проберта:
— Да, я читал, Артур. Да, да, знаю… это будет гораздо скорее, чем…
— 31 марта! — с отчаянием перебил Артур. — Через месяц! Это что-то невероятное! Ведь нас заверили, что контроль до. августа не будет снят!
