Григорий Климов - Песнь победителя
При этом ещё раз бросилась в глаза разница между «номинальными партийцами» и «партийцами чистой воды». Ведь почти каждый советский офицер является членом Партии. Вместе с тем сама Партия далека от того, чтобы считать их настоящими партийцами.
Немало воды утекло в Шпрее с того времени, как Карлсхорст из тихого пригорода германской столицы стал берлинским Кремлём и известным всему миру понятием. Многое изменилось за это время во внешнем мире и в Карлсхорсте.
Значительная часть этих изменений явилась следствием деятельности Карлсхорста как форпоста советской внешней политики. Одновременно с этим изменилась международная атмосфера, что в первую очередь ощутили люди Карлсхорста.
Теперь можно было только вспоминать те дни, когда русских везде встречали как освободителей и союзников. Послевоенная политика Кремля не оставила следа от тех симпатий всего мира, которые завоевали себе русские солдаты на полях сражений.
Героизм и самопожертвование русского народа в борьбе за родину вывели Советский Союз на первое место среди великих держав мира и привели к неожиданным результатам.
Кремль решил использовать создавшееся положение для своих внешнеполитических целей. Вместо ожидаемой послевоенной передышки народ должен нести теперь все тяжести, связанные с азартной внешнеполитической игрой Кремля.
На международном горизонте собираются новые грозовые тучи. Лучше всего их видят люди форпоста Карлсхорста. Они не любят говорить об опасности новой войны, но каждый думает об этом с тяжёлым сердцем.
Однажды я зашел к подполковнику Попову, чтобы договориться насчёт предполагаемой поездки в Дрезден. Подполковник был в гараже и возился со своей автомашиной. Когда я заговорил о поездке, он сказал что ехать придётся на казенной машине, так как у него нет бензина.
Увидев в углу кучу канистр, я машинально попробовал их концом сапога. Судя по звуку, канистры были полны.
«А это что такое?» – спросил я.
«А это – железный резерв», – ответил подполковник и многозначительно добавил, – «Знаешь, на всякий случай… Ведь у меня жена, дети».
Я не стал расспрашивать его подробней. У каждого из нас ещё свежи в памяти первые роковые дни 1941 года и судьба советских военнослужащих в Прибалтике и Польше.
В момент начала войны многие из них оказались в ловушке и вынуждены были бежать под обстрелом спереди и сзади. Подполковник Попов держал железный резерв именно на этот случай.
Чем дальше развиваются события, тем больше приходится думать об опасности новой войны. Это кажется нелепым и противоестественным, но факт остается фактом.
Многие пытаются убедить себя, что послевоенные разногласия между союзниками являются просто спором из-за дележа добычи. Но это слабая отговорка. Нам, советским офицерам, лучше, чем кому-либо, известна теория марксизма-ленинизма о мировой революции.
Нам, советским людям на грани двух миров, кто с первого дня был в Берлине, кто пережил весь процесс развития отношений между союзниками после капитуляции Германии, кто своими глазами убедился, что Запад действительно стремился и стремится к миру, и кто видел, как все попытки мирного сотрудничества систематически саботировались советской стороной, нам известно многое, чего не знают люди в Советском Союзе.
Мы хорошо помним первые месяцы после капитуляции Германии. Западные союзники демобилизовали свои армии с такой поспешностью, какую только позволяли транспортные средства.
В это время советское командование с такой же поспешностью приводило свои потрёпанные дивизии в боевой порядок – пополнялся людской состав, прибывали новые танки и самолеты.
Тогда люди ломали себе голову – к чему всё это? Может быть, для переговоров за дипломатическим столом нужно иметь бронированный кулак? События последующего времени показали к чему. Волю к миру Кремль рассматривает как слабость, демобилизацию демократий – как возможность к дальнейшей агрессии.
Следовательно, для демократий не остается иного выхода как тоже вооружаться. Значит – снова гонка вооружений вместо мирного экономического восстановления России, снова всё то, что мы так хорошо знаем по довоенному времени. К чему всё это приведет?
Когда огонь политических страстей перекинется на национальные чувства, что особенно нужно для Кремля, когда гонка вооружений будет в разгаре, тогда трудно будет разобрать, кто всё это начал и кто в этом виноват. Тогда, вполне естественно, каждый будет обвинять другого.
На этот раз мы, люди советских оккупационных войск, хорошо знаем одно – что бы ни было дальше, а вся вина за последствия лежит только на Кремле. На этот раз нам ясно, кто затеял игру с пороховой бочкой. На этот раз у нас нет сомнений в первопричине новой военной опасности.
2.Чем больше сгущается окружающая атмосфера, тем однообразнее идёт жизнь в Карлсхорсте. Дни тянутся серо и монотонно, похожие один на другой. В один из таких дней я приступил к очередному круглосуточному дежурству по Штабу. Такие дежурства мне приходилось нести раз в месяц.
Обязанности ответственного дежурного по Главному Штабу СВА заключаются в следующем. В течение дня дежурный находится в приёмной Главноначальствующего СВА и является помощником адъютанта маршала. В течение ночи дежурный остаётся один в кабинете маршала на правах адъютанта.
В шесть часов вечера я, как обычно, занял свое место в приёмной. В этот вечер маршал Соколовский находился в Потсдаме и, поэтому в приёмной было пусто. Половина восьмого, адъютант ушёл и я остался один за его столом.
Чтобы быть в курсе текущих дел я просмотрел папки на столе и документы в работе. Так незаметно проходило время, нарушаемое лишь телефонными звонками.
После полуночи по принятому регламенту я занял место за столом в кабинете маршала. Это делалось для того, чтобы быть наготове у прямых телефонов на столе Главноначальствующего. Среди ночи нередки случаи телефонных звонков из Кремля. Тогда нужно принять телефонограмму и передать её по назначению.
Сидя в кресле маршала, я начал приводить в порядок разбросанные по столу бумаги. Среди них мне попал на глаза отпечатанный на гектографе «Информационный Бюллетень». Эти бюллетени предназначены только для высшего командного состава, являются секретными документами и каждый экземпляр несёт свой порядковый номер. Я начал просматривать листки с пометкой рукой маршала.
Содержание этих бюллетеней очень своеобразно. Это подробнейший сборник всего того, что тщательно умалчивается советской прессой или о чём советская пресса утверждаёт как раз обратное.
Если кто-либо из советских людей осмелится произнести вслух нечто подобное, то его обвинят в контрреволюции со всеми вытекающими последствиями. И вместе с тем, передо мной официальный информационный бюллетень для Главноначальствующего СВА.
Глубоко ошибается тот, кто пытается оправдать какие-либо поступки советских руководителей их незнанием данного вопроса или отсутствием информации. В своё время были случаи, что к кремлёвским воротам приходили из глухих деревень крестьянские ходоки.
Они наивно полагали, что из-за кремлёвских стен Сталин не видит того, что творится кругом, что Сталин добр, что нужно только рассказать ему правду и все будет изменено. Крестьянские ходоки жертвовали своей жизнью и всё продолжалось по-старому. Советские вожди знают всё и они полностью ответственны за всё.
Среди ночи я решил позвонить Жене. Подключившись к московскому коммутатору, я долго ожидал ответа. Наконец в трубке раздался сонный голос: «Да!?» Женя думала, что звонит кто-нибудь из Москвы.
«Женя, говорит Берлин», – сказал я. – «Что нового в Москве?» «Ах, это ты…» – раздался далёкий вздох. – «Я думала, ты уже совсем пропал».
«Ничего. Скучно…»
«Да, нет… ещё не совсем. Что у тебя нового?» «Как папа?» «Опять уехал».
«Куда?»
«Недавно он прислал мне шёлковый халат. Наверное, где-то там…» «А-а-а…» «Ну, а у тебя как дела?» – спрашивает Женя.
«Да вот сижу в маршальском кресле».
«В Москву не собираешься?»
«Когда пошлют».
«Мне здесь так скучно одной», – звучит голос девушки в трубке. – «Приезжай поскорей!» Мы долго разговаривали, мечтая о будущей встрече, перебирая в уме, что мы будем делать, обсуждая планы на будущее. Это был сладкий сон, куда мы убегали, забывая об окружающем.
В этот момент я с сожалением думал о Москве и искренне желал вернуться туда. Не мог я предугадать, что днём позже моё желание исполнится Прошла бессонная ночь. Наступил день, заполненный рабочей сутолокой в приёмной Главноначальствующего СВА. Кругом суетились генералы из провинций, по углам робко жались немецкие представители новой демократии. Кузня нового режима работала полным ходом.
К шести часам вечера, когда подошёл срок сдачи дежурства, в приёмную зашёл инженер Зыков, что бы договориться со мной о предстоящей поездке на охоту. Звонок телефона прервал наш разговор.
