Йозеф Томан - Калигула или После нас хоть потоп
– Твой Сенека предсказывает, что будет конец света из-за падения нравов. Это в первую очередь касается моего дорогого брата. И меня это тоже коснется, но чем позже, тем лучше.
Каждый день хорош. Живи одним днем, сказал мудрец.
Упругими шагами она ходила по спальне в прозрачном пеплуме, пытаясь расшевелить Луция. Но он не реагировал. Ливилла нахмурила брови.
– Раньше ты глаз с меня не сводил. До небес превозносил мою красоту.
Все, что у меня есть, прекрасно. Это. И это. И вот здесь. Сразу было видно влюбленного! Хмель уже прошел?
Луций вскочил и обнял ее. Его слова дышали страстью:
– Ливилла! Моя божественная!
– Не утруждай себя. Ляг, – заставила она его прилечь. – Знаю, что я тебя немного утомила. Да и твое положение тебя изматывает. Тобой полон Рим. Такого о Макроне, твоем предшественнике, не говорили. Молодежь тебя боготворит. – Она состроила гримасу. – Луций Курион! Наш идеал! Наш идол и кумир от прически до сандалии, от движения руки до произнесенного слова.
Своему братцу Гаю я этого не буду говорить. Он начнет завидовать, а если он завидует, то ему в голову приходят дурные мысли. Ну, успокойся. Вот тебе вино. Подкрепись для своей голодной Дианы. Ты пойдешь сегодня со мной на домашние игры?
– Куда?
– На домашние игры. Это пытки заключенных, которые так любит мой братец. Вчера там было такое… Гай взял из рук раба плетку и стегал ростовщика Декана сам. Он так по нему хлестал, что яркая кровь брызгала во все стороны, Декан ревел, а Гай от усердия даже свалился. Ты бы посмотрел на это. Он икал, как конь перед финишем. Потом Декана били рабы. А этот старый пройдоха Херея уставился на меня вместо того, чтобы смотреть на пытаемого. Дядюшка Клавдий хотел уйти, но Гай его не отпустил. Подожди, закалишься, сказал он. Клавдий начал бледнеть. Я умирала от смеха. А где ты был вчера. неверный? Гай тебя разыскивал. – Она начала передразнивать:
– "Где моя правая рука, где Луций?"
– Я был в Тибуре. Гатерий Агриппа пригласил меня на свою виллу на ужин, а потом предложил мне ее в подарок.
– Что он хочет за это?
Луций пожал плечами.
– Ничего. Это просто подарок.
– Ясно, подмазывается, чтобы потом взамен любимчик императора прикрыл глаза на какое-нибудь его злодейство. Это у тебя хорошо получается, Луций.
Твое положение приносит тебе прибыль, даже когда ты спишь? Сколько вилл ты уже приобрел таким образом?
– Достаточно, – сказал Луций, встал и добавил шутливо:
– Я буду богатым женихом…
– Ты снова об этом?
– Никогда не перестану, божественная Ливилла. Моя драгоценная.
Ливилла перебила его, подражая голосу Луция:
– Клянусь тебе всеми богами, что без тебя, моя прекрасная, жизнь для меня невозможна. Моя любовь к тебе – это безбрежное море. – И перешла на нормальный тон:
– Но внимание, в море легко потерпеть крушение! Разве не говорил тебе Гай, что он организует в своем дворце захватывающий лупанар для римских нобилей? Великолепный план, чтобы заработать деньги. Будет это организовано с восточным великолепием. Счастливый Олимп, только удовольствие, сладострастие – и никаких забот. Самые красивые женщины Рима будут в вашем распоряжении. Посещение для богачей обязательно.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Все три сестры Гая будут там первыми гетерами. Три главные приманки и с ними лучшие дочери и жены сенаторов. Так решил император!
– И ты? Но ты не можешь! Ты не смеешь!
– Почему бы мне не помочь братцу разбогатеть? За одно посещение он получит тысячу аурей – прекрасная цена за любовь, не так ли? – а я, возможно, получу виллу. Ведь мои двадцать лет и мое искусство в любви стоят этого? Кроме того, я сестра императора! А это тоже чего-нибудь да стоит! – добавила она коварно.
Луций схватил Ливиллу за плечи и закричал ей в лицо:
– Никогда! Я этого не перенесу! Ты не смеешь! Ведь ты говоришь, что любишь меня!
– Сегодня да. Но завтра?
– Не будь так жестока, Ливилла! – Впрочем, Луцию было абсолютно все равно, с кем будет спать Ливилла, когда станет его женой. Но сейчас он продолжал разыгрывать ревнивца.
– Я боготворю тебя, моя Афродита. Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
– И даже в том случае, если я каждую неделю буду иметь нового любовника? – прижималась она к нему смеющимся ртом.
– Ради богов, не говори так! Я запрещаю тебе! Не мучай меня! Я люблю тебя!
Он повалил ее на ложе.
Потом оба минуту молчали. Кровь стучала в висках. Когда дыхание успокоилось, Ливилла произнесла:
– Послушай, дорогой, я не хочу тебя в мужья. Я не хочу никого. Быть матроной из-за одного только названия противно. Но ты мне нравишься.
Возможно, ты долго будешь моим любовником. Не сердись. Ты только выиграешь от этого. Я буду, наверное, еще похуже Юлии, жены Тиберия. Ты будешь стыдиться меня. Ты должен был жениться на Валерии. Она любит тебя сердцем.
Я так не умею. Я потаскуха, ведь ты это знаешь.
Она встала, перебросила белый плащ через плечо и принялась расхаживать по спальне. Ходила гордо, ей безумно нравилось, что этот красивый патриций так ее любит.
Тщеславная мечта Луция о вступлении в императорскую семью рассыпалась в прах. Но нет! Выдержать. Эта семейка – само настроение и капризы. Со временем все изменится. Не сдаваться, солдат! Когда победим германцев, когда меня будет прославлять весь Рим, тогда увидим! Он пылко заговорил с нею:
– Ты не такая плохая, как говоришь о себе, моя божественная. Капризы, и ничего больше. Я тебя завоюю, и ни о ком другом ты думать не будешь. Я никогда не откажусь от тебя, Ливилла! Я добьюсь тебя. А когда я победителем вернусь из Германии…
Ливилла откинула голову назад и рассмеялась:
– Тогда этого никогда не случится! Вчера Авиола завел разговор о войне, и посмотрел бы ты на Гая! Словно его скорпион укусил: "Я не хочу войны! Не хочу!" Ты знаешь, как он умеет визжать, б-р-р.
Луций быстро приподнялся на ложе:
– Почему Гай не хочет воевать? Уже полгода но его приказу все готовится к войне.
Она присела возле него.
– То же самое ему сказал Авиола все приукрашивая, и беспредельно учтиво. Но он, очевидно, почувствовал, что эти толстяки хотят от него избавиться на многие месяцы, и в ответ на обещание Авиолы, что будут большие прибыли, сказал, что уже полгода это только расходы на оплату ростовщических процентов по займам… "У меня нет больше терпения, милый Авиола. Если я хорошо воспользуюсь законом об оскорблении величества, он принесет мне отличный доход, не правда ли, большой и довольно быстро. Плюс доходы с моего лупанара – это будет куда выгоднее, чем твоя война!" Ты слышишь, чего он ожидает от своего палатинского публичного дома? Авиола обещал золотые горы, Но Гай был упрям, как строптивый осел. "И вообще, – сказал он, – у меня сейчас другие заботы". Он посмотрел нежно – ты мне не поверишь, но клянусь тебе, что это было так! – на свою жену Цезонию и потом гордо заявил нам: "У меня будет сын!" Мы застыли, а он был на верху блаженства, и императрица из Затиберья покраснела, как девица. Так видишь, что-то должно вот-вот произойти. Мы ожидаем наследника трона! Но только от кого он, я бы хотела знать? Эта наша Цезония вообще баба что надо. Жена пекаря из бедного квартала, ей уже перевалило за сорок, у нее трое детей, костлява, уродлива, криклива, а его величество от этой уродины без ума.
Странные вещи творятся на свете, дорогой. – Ливилла встала и пропела. – Тра-ля-ля, тра-ля-ля, мы ждем наследника! Оба родителя великолепны. Они войдут в историю: божественный император и дочь народа! Так символично!
Плод этой огненной любви будет воплощением ума и красоты. Но вот была бы шутка, если бы это был не мальчик, а девочка!
– И поэтому Гай не хочет воевать?
– Я думала, – заметила Ливилла высокомерно, – что ты умнее. Я думала, что ты поймешь, какая это великолепная отговорка. Ну что таращишь глаза? Ты что, не знаешь его? Херея перед этим рассказывал, как Гай в золотом панцире на коне перед легионом поведет войско в наступление.
Ха-ха! Гай впереди легиона! Можно лопнуть со смеху! Этот трус! Он просто трус, дорогой, и поэтому не хочет войны – Херея для войны стар. Гай мог бы на этого коня посадить тебя; ты бы поехал – насколько я тебя знаю. Но тпру! Он бы лопнул от зависти, что сражение выиграешь ты, а не он. Вот как это выглядит. А ты, ты бы с радостью блеснул, не так ли? Рим бы приветствовал тебя, ты бы получил овации – триумф тебе Гай не дал бы, могу поспорить! – твоя Ливиллочка упала бы тебе в объятия на форуме в восторге от того, какого молодца она заполучила, что, не так?
Эта девка видит меня насквозь, подумал Луций, но, приняв игру, упал на колени:
– Победитель бы опустился на колени перед красавицей, поцеловал бы кайму ее пеплума…
– Подожди, – смеялась Ливилла. – Все это происходит на форуме перед толпами людей. Следовательно, он поцелует край ее столы. Рим рыдает от умиления, ревет от восторга, будет свадьба и чудовищное обжорство, но б-р-р, дорогой. Так же как я не гожусь для свадьбы, так же я не гожусь для такого театра. – Она посмотрела на водяные часы. – Время бежит. Пора идти на домашние игры. Император не может ждать, а то снова будет приступ падучей. Я пойду переоденусь. Подожди меня здесь!
