Виталий Полупуднев - Митридат
Всеобщий гомон усиливался истошными воплями добровольных плакальщиц, набежавших со всех сторон к телу царевны. Женщины рвали на себе одежды, расцарапывали ногтями щеки и, распустив волосы, падали на землю в рыданиях. Они оплакивали сестру нового царя по обычаю, с присущей женскому полу чувствительностью, а также из желания угодить молодому царю и попасть к нему в милость.
Гиерон хотел было отогнать слишком многочисленных плакальщиц, но Асандр остановил его.
– Чем больше слез и криков, – сказал он, – тем скорее боги обратят внимание на злодеяния Митридата и благословят нового царя!
К Гиерону приблизилась бедно одетая женщина, лицо которой было закрыто растрепанными патлами нечесанных волос. Она, рыдая, причитала низким, почти мужским голосом и притопывала босыми, измазанными глиной ногами.
– Куда ты, замарашка? – окликнул ее Гиерон. – Оплакивай умершую, а не меня!
Но тут он заметил крупные, узловатые кисти рук, какие редко можно встретить у женщин, а главное – ее ноги с широкими вывороченными ступнями. Странная догадка мелькнула в голове.
Женщина перестала причитать, откинула волосы и показала свое лицо.
– Это ты, Дидона? – удивленно воскликнул Гиерон, узнав бывшую служанку Евпории. – Ты что-то хочешь сказать мне?
– Где моя госпожа, почтенная Евпория?
– Все еще томится в темнице по приказанию Митридата! Вот ворвемся в акрополь и освободим ее!
– О, Гиерон, озверевшие воины – плохие освободители для женщин! Ты знаешь это! А потом – стоит Евпории появиться в городе, ее забьют камнями, так как Клитарх и Итона разжигают народ, они хотят зла моей госпоже! Кто защитит ее?
– Я защищу ее! – решительно ответил Гиерон, воинственно вращая глазами. – Мой господин – друг нового царя, он поможет!
– Я знаю, Гиерон, ты бесстрашен и удачлив! Может и господин твой не откажет!.. Но слишком много стало врагов у Евпории, вы просто не успеете ей помочь! Это надо сделать сейчас, а не тогда, когда воины будут грабить акрополь и творить насилие!
– Как же это можно сделать? Ведь акрополь обороняют верные стражи Митридата, они закрыли все входы!
– Слушай, что я скажу! До того, как вы с Евлупором увели Евпорию в акрополь, мне удалось встретиться с нею! Она успела передать мне сверток, в котором было вот это…
Она достала из-под лохмотьев бронзовый стержень, изогнутый как змея.
– Что это?
– Это ключ от тайной двери, что ведет в акрополь…
– И ты знаешь, где эта дверь?
– Знаю, я даже ходила через нее с госпожой Евпорией, когда та жила во дворце при царевиче Махаре. Сейчас я могу провести тебя с верными людьми, без меня ты не нашел бы этой двери!.. Пойдем, освободим мою прекрасную госпожу Евпорию и выведем ее тайно из акрополя!
– Великие боги!.. У тебя золотая душа, Дидона! Ты верна своей госпоже. Но я не могу оставить хозяина в этот страшный час!.. Да и тело Клеопатры под моим надзором!
– Тогда моя госпожа погибнет!
Вне себя от нахлынувших мыслей, Гиерон хотел было сразу обратиться к Асандру и сказать ему, как можно ввести войска в акрополь и захватить Митридата врасплох. Но воздержался, подумав, что Евпория и впрямь угодит в лапы разнузданных воинов. Что делать?.. Вот сейчас хорошо было бы иметь рядом верного дружка, такого, как Евлупор!.. Но тот стал полурабом-привратником и сам нуждается в помощи. Может, после сражения удастся разыскать его, а пока… «Эх, была не была!» – вдруг решился он с замиранием сердца. В нем проснулась та дерзость, которая заменяла ему храбрость в решительные минуты. Схватив Дидону за руку, он заговорил с поспешностью, как бы не желая терять ни минуты времени:
– Веди меня одного, Дидона, ибо верных людей у меня нет!
Неожиданно ворота акрополя заскрипели и приоткрылись. Оттуда на рысях выехали всадники, но боевого клича не издали и копий не склонили. Воины-повстанцы в первый миг решили, что Митридат делает вылазку, и вступили в драку. Многие были убиты, пока старшие не разобрались, что всадники выехали не для сечи, но решили покинуть старого царя и перейти к новому.
Попытка использовать этот случай и ворваться в акрополь через ворота не удалась. Верных Митридату защитников акрополя поддержала группа рабов-привратников, возглавляемых волосатым демоном, перед дубиной которого повстанцы отступили. Навстречу им посыпались камни, сопровождаемые яростными криками. Когда подоспел Битоит, то ворота оказались уже надежно запертыми. У ворот стояли распаленные битвой рабы-привратники, впереди них – Евлупор с дубовым колом в руке.
– Вы проявили преданность великому царю и заслужили его милость, – сказал кельт. – Вы достойны стать воинами великого государя! Я буду просить его об этом. А тебе, Евлупор, возвращаю оружие. Иди в свой отряд и покажи в бою, на что ты способен.
В это время группа перебежчиков упала в ноги молодому царю и была помилована им. Фарнак сморщился, узнав, что толпа рабов отбила атаку у ворот. Он испытал чувство досады, когда ему сказали, что рабов возглавлял Евлупор. Бывший пират не хотел признавать его, Фарнака, царем, сохраняя верность Митридату!.. И повелел ускорить штурм.
Все пришло в движение, загрохотали тысячи ног, воинственные крики смешались со звоном оружия, в воздухе замелькали стрелы и метательные шары. Гиерон поспешил отойти в тыл и приказал рабам-носильщикам отнести тело царевны в ближайший двор, где и охранять его до конца битвы.
Гиерон предполагал воспользоваться всеобщей суматохой и вместе с Дидоной попытаться выполнить рискованный замысел. Оба уже готовы были нырнуть в толпу горожан, которые сгрудились вокруг и криками подбадривали атакующих. Но властный голос Асандра пригвоздил обоих к тому месту, где они стояли.
– Гиерон! Бегом спустись к морю и найди бухту, где укрылся мой корабль! Скажи Панталеону – он и все его люди нужны мне! Пусть, не теряя времени, покинут корабль и спешат сюда во всеоружии!.. Ступай, не задерживайся!
Слуга стушевался в первый миг, но, сообразив, что приказ хозяина как нельзя более отвечает его намерениям, ответил с готовностью:
– Бегу, господин, не щадя ног!.. Спешу исполнить твое повеление!
И, толкнув Дидону вперед, он поспешил оставить небезопасное место около своего господина, предоставив ему и Фарнаку штурмовать акрополь, тем более что сам не имел большого желания участвовать в этой братоубийственной драке.
XXXI
Сойдя со стены, Митридат собрал в дворцовом зале оставшихся с ним преданных людей.
Тут были Олтак и Битоит, дочери Нисса и Митридатис, заморские князья и толпа личных слуг-евнухов, которым некуда было деваться, их все ненавидели.
Митридат объявил:
– Верные друзья и слуги мои! Кто из вас хочет служить новому царю, тоже Ахемениду, сыну моему Фарнаку, не бойтесь, идите, я не задержу вас! И не осужу строго, ибо то, что свершается ныне, – воля богов!
И тут же часть князьков-исавров, а за ними и согбенные вороватые фигуры нескольких евнухов исчезли из зала. Там во дворе уже складывались силы измены. Ибо многие царские стражи поняли, что час Митридата пробил и ему наследует сын Фарнак. И полагали резонным признать нового властелина, не учиняя ненужного кровопролития.
– Вот и хорошо, – кивнул головой Митридат. – Теперь со мною остались лишь самые преданные!.. С вами, друзья мои, я не расстанусь!.. Мы потребуем у Фарнака, сына нашего, беспрепятственного выхода из акрополя! Мы покинем Пантикапей и направимся в Скифию, к царю Фарзою! Он предан мне и примет меня как своего законного повелителя!.. С его помощью мы восстановим нашу власть в Тавриде, нам подчинятся обширные земли и кочевые народы к северу от Тавриды! Скифы, сарматы, а за ними греческие города пойдут за мною!.. На западе нас ждут дружественные кельты, в союзе с которыми мы начнем наш великий поход и низвергнем Рим. Фарнак же сам вернется под руку отца своего и припадет к стопам моим, умоляя о прощении!
«О боги верхние и нижние!» – мысленно воскликнул Олтак, пораженный речью царя, который в эту роковую минуту, покинутый войсками, продолжал лелеять планы злосчастного похода. И с каким-то совсем новым чувством стал всматриваться в лик царя, как бы желая лучше узнать и понять его. «Нет, видно, боги и впрямь отняли у него разум!» – решил Олтак, ощутив близость конца и всю безнадежность собственного положения. Захотелось перенестись отсюда подальше, за пролив, в Созу, город предков. Но он лишь горько покачал головой. Там тоже засели враги, они были бы рады его появлению, чтобы разделаться с ним навсегда! Нет, конец всему!..
Митридат послал к Фарнаку одного из свиты с требованием пропустить его в степи. Посланный не вернулся. Царь послал еще нескольких, но и те обратно не пришли.
– Мы прорвемся! – решительно заявил Митридат и приказал Битоиту готовить коней.
Тот вышел, замешкался, и можно было подумать, что и он бежал. Но храбрый кельт возвратился возбужденный и сообщил, что часть исавров и даже некоторые кельты открыли ворота и вывели всех коней, в том числе и любимого боевого коня самого Митридата.
