"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет
— Проповедует в духе древних пророков: дескать, надобно покаяться, потому как мир, каким мы его знаем, катится к неожиданному концу, и вот-вот грядет Мессия. Ну, это еще полбеды. Покаяние, Мессия — все это Антипу не волнует. А волнует его то, что этот проповедник, его прозвали Иоанном Крестителем, поскольку он окунает людей в Иордан, осудил предстоящий царский брак. Ведь Иродиада — жена брата Антипы. Это против иудейского Закона, о чем Иоанн заявляет напрямик, не стесняясь в выражениях. Интересно, сколько еще времени ему будет позволено крестить? — Ездра рассмеялся, — Что касается нас, мы пошлем Антипе все, что он требует, без возражений.
— Неужели мы такие трусы? — вдруг неожиданно для себя спросила Мария.
Иоиль остановился на тропке и посмотрел на нее с недоумением.
— Вообще-то мы собираемся поставить к его столу пряный рассол, не более того, — промолвил он наконец, — Антипа не спрашивал нашего мнения о своем браке.
— Но мы собираемся помочь ему отпраздновать этот нечестивый брак, — заупрямилась Мария.
— Если мы откажемся от поставки, свадьбу он все равно сыграет, а потом найдет повод, чтобы устроить нам неприятности. И кто от этого выиграет?
Конечно, Иоиль был прав. Торговцы рыбой никак не могли повлиять на Антипу, а их строптивость могла бы обернуться крушением семейного дела. Стоит ли идти иа такой риск, неизвестно ради чего?
— А вот этот Иоанн Креститель, неужели он не боится? Откуда он родом? — спросила Мария.
Авигея, жена Иакова, пожала плечами:
— А какая разница? Он обречен.
Иаков на удивление резко оборвал ее:
— Не говори так! Этот человек пророк, и Господь знает, что пророк нам нужен. Истинный пророк, а не такой, который говорит только то, что угодно слышать Антипе и ему подобным языческим подпевалам. Родом Иоанн из Иерусалима, — эти слова были обращены уже к Марии, — но почему удалился в пустыню и где получил свое послание, мне неведомо.
— А вот бы нам на него посмотреть, — заявила легкомысленная Авигея. — И прогуляться до того места, где он макает людей в реку.
— Это далеко отсюда, — проворчал Иаков, — Кроме того Иоанн сразу узнает тех, кто приходит к нему из праздного любопытства, указывает на них и называет их «порождениями ехидны». Не знаю, милая, нужно ли тебе подобное внимание?
Она беспечно рассмеялась.
— Нет уж. Лучше я схожу в Тивериаде на базар.
Иаков покачал головой.
— Рынка, в нашем понимании, там нет. Город выстроен в греческом стиле.
— А, это когда площадь называется «агора»? — уточнила Авигея.
Город, названный в честь Тиберия, спланировали и построили в соответствии с самыми современными архитектурными веяниями. Прямые улицы сходились к расположенной в центре агоре, на окраине возвели большой стадион, а крепкие стены, защищавшие его с трех сторон, выступали так далеко в воду, что всадник не смог бы объехать их верхом. Правда, система укреплений еще не была завершена, но даже сейчас выглядела внушительно.
Путники из Магдалы вошли в большие северные ворота, у которых кипела работа — плотники готовились навесить прочные, тяжелые створы. Сразу за воротами царила деловитая суета, свойственная торговому городу.
— Так вот, мне сказали, чтобы попасть в лавку нужного нам торговца амфорами, надо спуститься вот по этой главной улице, пройти мимо дворца, потом у фонтана Афродиты повернуть налево… — Иоиль сверился с самодельной картой.
Улица, на которой они остановились, была полна народу: купцы. мастеровые, дворцовые чиновники и приезжие сновали во всех направлениях. И при этом многолюдстве Марии бросилась в глаза удивительная чистота. Кроме того, все здесь дышало новизной. может быть, благодаря запаху недавно обработанного камня. Плиты мостовой еще не были вытерты шаркающими ногами небо над широкими улицами не закрывали привычные для жителей иудейских городов балконы, навесы и арочные перекрытия, Казалось, что сама планировка этого поселения обеспечивает ему порядок и покой.
Направляясь к центру города, они прошли мимо святилища какого-то чужеземного божества; тут же находилась его статуя. Остальные не обратили на идола внимания, Мария же задержалась, с удивлением глядя на людей, которые, пританцовывая, распевали какие-то гимны, омывали лица водой из плескавшего у ног статуи фонтана, а порой зачерпывали влагу пригоршнями и плескали в лица тем, кто стоял в толпе позади них. Некоторые из них стонали, другие просто устремляли вперед пустые взгляды, а третьи даже пребывали в оковах. Последние сами не пели и не раскачивались, но другие люди из толпы брали их за руки и затягивали в свой круг. То и дело доносился полный страдания вой, странно звучавший на фоне оживленного городского шума.
«Я знаю этих людей, — подумала Мария. — Я сама принадлежу к ним, а не к тем, с кем пришла. Я так же несчастна, как они, так же страдаю…»
Проходя мимо, она коснулась рукава женщины, стоявшей на периферии толпы, со скрытым под вуалью лицом (была она участницей церемонии или просто любопытствующей — непонятно), и тихонько спросила:
— Чье это святилище?
Женщина обернулась, несколько удивившись тому, что к ней на улице обратилась незнакомка, но потом вполголоса ответила:
— Асклепия. А ты разве не знаешь?
Асклепий. Да, Мария знала это имя, но она никогда не видела его изображения. Теперь женщина воззрилась на статую привлекательного полуодетого мужчины, выставленную на всеобщее обозрение и прекрасно вписавшуюся в облик города. Гармоничные пропорции тела, стройного и вместе с тем мускулистого, воплощали в себе греко-римский идеал здоровья и физического совершенства. Лицо этого красавца светилось добротой. Глядя на него, она невольно ощутила успокоение, как будто он хранил секрет жизни, состоявший в поддержании гармонии. В столь совершенном сосуде не могло быть места нечистому духу.
— Мария, идем! — Иоиль взял ее за руку и увлек за собой. — Нечего глазеть на полуодетых мужчин, — попытался пошутить он.
— Разве это не позор! Куда ни повернешься, чуть ли не на каждом углу маячат идолы, да еще и обнаженные? — негодующе вопросила Мириам. — Это возмутительно!
— Хм… — Авигея мечтательно закатила глаза— Должно быть, тут даже детишки с ранних лет весьма… сведущи. Опять же жены…
Иаков покачал головой.
— Единственное, что дают людям подобные истуканы, так это ложное знание, потому что большинство живых мужчин под одеждой выглядят вовсе не так, как статуи. И когда это выясняется, твоих «сведущих» детишек и женщин постигает глубокое разочарование.
Иоиль от души расхохотался. Он мог себе это позволить, потому что сам не так уж сильно отличался телосложением от статуи.
— Женщины будут разочарованы в своих мужьях, а маленькие мальчики разочаруются в том, какими они вырастут, — не унимался Иаков. — Это еще один пример того, что жизнь у язычников… неправильная.
— Тебя послушать, так можно подумать, будто имеешь дело с ядовитыми змеями. — Иоиль снова рассмеялся.
Улица кругом кишела народом, и, когда Иоиль остановился, чтобы свериться со своей картой, их компания образовала островок посередине быстро текущего потока. Женщины с узелками натыкались на Марию, мужчины, которые вели ослов, чертыхались из-за того, что им загораживали путь, а группа юнцов бесцеремонно протолкалась прямо сквозь их компанию. Приткнуться, чтобы не мешать, было некуда.
Между тем двое мужчин, которые стояли неподалеку, прижав, шись к стене и надвинув шляпы на глаза, при виде Иоиля и его спутников встрепенулись и крадучись подобрались к нему. Один ухватил Иоиля за рукав и шепнул ему что-то на ухо. Тот в недоумении отпрянул и собрался было оттолкнуть незнакомца в сторону, но вдруг остановился.
— Э, да ты Симон. Тот, который вломился к Силъвану. При-поминаю… зилот… свиньи…
— Тсс! — прошипел человек и сделал угрожающее движение.
Мария увидела, что его рука нырнула под плащ, как будто он схватил что-то. А потом она разглядела, что именно — короткий изогнутый клинок, именуемый «сика». [331] Оружие разбойников и бунтовщиков, его было легко спрятать, но разило оно без пощады. как змеиное жало..
