Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ
Что было там, в этой мрачной башне?…
Они всё-таки попробовали раз войти.
Но старые двери не поддавались их усилиям…
Так они побились, побились да и ушли…
А вдобавок ещё вспомнили приказ отца и слова отца игумена…
Вот и теперь князь Семён насилу отворил дверь! Где ж им было справиться?
Мальчики огляделись.
Пол в башне был кирпичный.
Кругом башни шла широкая скамья.
Половину скамьи занимало брошенное в беспорядке оружие…
Тут были и самопалы, и копья, и стрелы с жёлтыми от ржавчины зубцами, полукруглые татарские мечи и тяжёлые бердыши…
Всё это было покрыто пылью и ржавчиной…
Князь Семён отряхнул полой кафтана пыль со скамьи и сел на неё вместе с мальчиками…
Лучина, зажжённая им, догорела и погасла.
В башне опять сделалось темно.
— Дядя Семён! — обратился к Ряполовскому Юрий. — Мы теперь здесь и жить будем?…
Князь грустно улыбнулся и погладил белокурую головку ребёнка.
— До ночи поживём здесь, малец! А как станет темно, заберу вас и уедем из обители!
— А куда мы побежим-то, дядя Семён?…
Вопрос мальчика несколько смутил князя.
В самом деле, куда бежать? Да и удастся ли ещё?! «Разве к брату Ивану? — мелькнуло у него в голове. — Больше некуда…»
— В Юрьев, ребятки, побежим, — ответил он, — дядю Ивана помните?…
— Помним, как не помнить! — отозвались мальчики.
— Ну вот, в Боярово к нему, в село, и побежим! — успокоил он детей.
— И батюшка там будет? — спросил снова Юрий и заплакал.
— Там, Юрий, там, не плачь!..
Обождав в башне несколько часов, князь Семён решил выйти и разузнать, какая участь постигла великого князя Василия.
По его соображению, теперь было уже далеко за полдень.
Маленький Юрий уже несколько раз напоминал, что ему хочется есть.
Утомлённый, он было заснул на коленях у князя, но вскоре проснулся и стал снова стонать.
— Есть хочется, дядя Семён!
Князь его успокаивал.
Старший, Иван, давно перестал плакать и сидел молча. Он понимал, как плохо было их положение, и не приставал к Ряполовскому…
Наконец князь Семён решился выйти из башни.
— Сидите смирно, пока я вернусь! — приказал он детям. — Пойду разузнаю, да и поесть принесу.
Князь спустился по лестнице и осторожно приотворил дверь.
На дворе действительно уже стемнело.
Из предосторожности князь снял свой кафтан с богатыми кружевами и нашивками и вывернул его наизнанку.
«Так хоть по платью не сразу узнают», — подумал он, снова надевая кафтан.
Он оглянулся кругом и пошёл прежней дорогой, стараясь прятаться между пустыми строениями.
Издали, с конюшенного двора, донеслись до него звуки голосов.
Однако ему удалось пробраться никем не замеченным до заднего навеса конюшен.
Князь Семён притаился у стены и заглянул внутрь, в маленькое оконце…
В монастырской конюшне возилось много людей. Одни чистили лошадей, другие готовили повозки…
Конюхи ходили с фонарями в руках. При свете фонарей князю удалось разглядеть некоторые лица. Между ними не было ни одного знакомого…
«Челядь Шемяки и Можайского», — мелькнуло в голове князя…
Вдруг кто-то вошёл в конюшню и громким, неприятным голосом спросил:
— Готовы ли сани государевы? Живее поворачивайтесь… Государь великий кончает трапезу, а опосля и выезд сейчас же…
Голос показался князю знакомым.
Он старался его припомнить, но в эту минуту говоривший попал в полосу света фонаря, и князь узнал его.
«А! Старковский холоп!.. Одного поля ягодка со своим боярином…»
Действительно, это был Волк.
Князь не знал, как его имя, но хорошо помнил в лицо…
Зато он знал самого Старкова и какова была дворня боярина…
«Значит, уезжает сейчас же князь Дмитрий!» — подумал Ряполовский.
Он решил ждать.
Приказание Волка заставило холопов прилежнее взяться за работу.
Они вытащили сани, в которых приехал в обитель великий князь Василий Васильевич.
Вывели и белых санников, которые везли на богомолье государя великого…
Ряполовский, едва скрывая досаду, слушал, как челядинцы издевались и смеялись над несчастным князем Василием…
Один из челядинцев вытащил и поставил рядом с богатыми санями Василия плохенькие, голые сани…
— Зачем ты ставишь их сюда? — спросили его другие холопы.
— А это для его милости великого князя московского Василия Васильевича!.. — ответил челядинец с нахальною усмешкою. — Обряжать сани для его милости будем!
И под общий хохот холопы стали обвешивать бока саней верёвками и грязной мочалой…
Князь Семён, сжав кулаки, смотрел на эту безобразную сцену.
Он дорого бы дал, если бы мог сейчас расправиться с наглой челядью…
В конюшню опять вошёл Волк.
Государевы сани были уже готовы.
Сзади повезли голые сани для Василия.
Пользуясь темнотой, князь Семён пробрался за ними на монастырский двор.
Окружённый боярами, из Троицкой церкви выходил великий князь Дмитрий Юрьевич.
Челядинцы-свечники с ярко расписанными слюдяными фонарями в руках освещали путь государю…
Князь Семён пробрался вперёд. Он видел, как усаживался в сани князь Дмитрий, и слышал ясно его слова:
— Брата, князя Василия, сейчас же за мной ведите!
Ведите его сюда из бани!..
Через несколько минут челядинцы провели мимо Ряполовского великого князя Василия…
Государь был одет в простой бараний полушубок и такую же шубу…
Шемяка ничего не упустил из виду: чем только мог, ещё больше унизил брата…
Позади него в трёх простых розвальнях везли бояр Васильевых…
Толпа конных слуг окружила повозки, и поезд Дмитрия двинулся к воротам обители…
Через несколько минут обширный монастырский двор опустел… Двое-трое монахов с фонарями в руках торопливо прошли куда-то и скрылись в темноте…
Князь Семён вышел из своего убежища и наугад отправился к келье игумена.
Когда он вошёл в комнату, старец стоял на коленях перед иконами и молился…
— Ты, Григорий?… — спросил игумен, не оборачиваясь.
— Это я, отче святой, князь Семён! — тихо отозвался Ряполовский.
Старец радостно поднялся с колен. Он думал, что и князя Семёна постигла участь остальных бояр Василия…
Игумен благословил его, обнял и усадил на лавку. Ряполовский рассказал, как он успел спастись с детьми великого князя…
— О них и забыли вороги, слава Тебе Господи! — перекрестился игумен. — Видно, и не знал князь Дмитрий, что они здесь с государем великим были!..
Старец вздохнул с облегчением.
— Беги за ними, князь, зазябли небось малыши в башне! — забеспокоился опять старик.
— А все ли уехали из монастыря, отче? Что-то я не видал князя Ивана…
— Он раньше всех уехал! — махнул рукой старец. — Я сам видал… Да вот сейчас Григория пошлём разузнать всё…
Келейник обегал весь монастырь и, запыхавшись, вернулся назад.
— Все уехали — как есть все! — донёс он. — Никого чужих не осталось…
Князь Семён вместе с Григорием отправился к башне за мальчиками.
Бедные дети сильно промёрзли в холодной башне. На обоих были лёгкие тулупчики, в которых они утром вышли в церковь… А к вечеру порядочно заморозило…
В тёплой келье настоятеля мальчики согрелись и жадно набросились на еду.
— Кушайте, ребятки, кушайте, мои милые! — любовно говорил старец со слезами на глазах, гладя по голове то одного, то другого…
Маленький Юрий, согревшись и утолив голод, заснул тут же на голой лавке…
Иван сидел задумчивый и слушал, о чём говорили между собою князь Семён и отец игумен…
— Оставлять их здесь и думать нельзя! — говорил Ряполовский, шагая по келье. — Коли не сегодня хватится князь Дмитрий, так завтра! А хватится — и назад сам прискачет!.. Всё здесь вверх дном перевернёт, а ребят отыщет!..
— Это ты правду говоришь, князь! — согласился с ним игумен. — Я того и не помыслил сразу… Уезжать вам скорей надо!.. Я с тобой служку Григория отпущу — пригодится в дороге… Только куда вы побежите?!
— К брату Ивану, в Боярово… А там что Бог даст! — задумчиво ответил Ряполовский.
Сам он не имел удела, а поместье его было под Москвой…
Значит, туда и думать нечего было отправляться. Шемякина да Можайского челядь завтра же, наверно, там побывает! Князь Дмитрий небось не забудет, что он, князь Семён, верный друг и сторонник Василия!..
— Ну, дай вам Бог в добрый час! — благословил его старец.
Через некоторое время к келье настоятеля подъехала крытая повозка, запряжённая парой монастырских лошадей.
В келье игумен и князь Семён собственноручно одели мальчиков.
Юрий никак не мог проснуться, и его пришлось сонного на руках снести в повозку…
