Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи
Стивен Халицер в своей замечательной книге «Между экзальтацией и позором» (2002) рассматривает причины взлета и падения испанских женщин-мистиков. Во времена инквизиции женщину, подобную сестре Лорете, ждал бы нелегкий выбор: ей или позволили бы принять мученическую смерть от самоистязания, или объявили бы фальшивой святой. Любопытно, но более двух третей женщин в Испании, признанных святыми, происходили из благородных или богатых семейств. Женщин из низшего сословия или нищих, скорее всего, обвинили бы в самозванстве.
Перу в начале XIX векаТупак Амару погиб именно той смертью, которая описана в романе. А вот его бунт против колониального правления был далеко не так прост и примитивен, как представлялось сестре Лорете. Хотя повстанцы утверждали, будто выступают от имени всех, кто не был чистокровным испанцем, благородные инки Куско, например, с которыми испанцы обращались с относительным уважением, не поддержали его устремлений освободить все Анды. Тем временем сам Тупак Амару II уверял, что король Испании оказал ему поддержку в организации восстания.
Тупак Амару II назвал себя в честь предка-инка, обезглавленного в 1572 году. На самом деле он происходил из относительно процветающей семьи, принадлежащей к среднему классу, и вовсе не был крестьянином, как презрительно фыркала сестра Лорета. В своих письмах и декларациях он призывал к отмене несправедливой системы налогообложения и смещению продажного и некомпетентного перуанского правительства, но никогда не выдвинул ни единой националистической идеи и не провозглашал борьбу за независимость. Восстание, кстати, не закончилось с его смертью, а продолжалось еще несколько лет.
Насаждая католицизм в Перу, испанцы целенаправленно уничтожали и унижали веру инков и идолов-мумий, которым те поклонялись. Испанцы изо всех сил старались сломать старые традиции и обычаи, часто подвергая мумии унижению на глазах у зрителей, делая их тем самым неподобающими объектами для поклонения.
К концу шестнадцатого века благодаря их усилиям уцелевших мумий можно было пересчитать по пальцам. А тех, что еще оставались, индейцы научились хорошенько прятать.
В Куско, бывшей столице империи инков, до сих пор сохранились многочисленные реликвии и архитектурные памятники инков. Многие колониальные здания – светские и духовные в равной мере – действительно покоятся на монументах языческих сооружений инков.
В то время ежегодно около восьмидесяти кораблей отплывали из Перу в Испанию и Старый Свет, и часть их груза обязательно составляла кора хинного дерева. Серебро со знаменитых рудников Потоси направлялось в Европу из порта Буэнос-Айреса. Но само путешествие из Старого Света в Новый зачастую было сопряжено с нешуточными опасностями. Для своих путевых заметок я использовала отчеты современников. Французская феминистка Флора Тристан (1803–1844) отправилась в Аре-кипу из Бордо через Прайю, Вальпараисо и Ислей. Неподражаемая Флора не была бы Флорой, если бы не столкнулась с драматическими неприятностями и несчастьями на пути к своей цели, которые придают живость и очарование ее воспоминаниям. Итого, путешествие, которое должно было продлиться восемьдесят дней, заняло у нее целых 133: задержка была вызвана штормами и прочими досадными помехами. К тому же Ислей оказался закрыт из-за эпидемии брюшного тифа. Современный порт расположился в близлежащем Матарани. Оттуда путешественники следуют маршрутом Флоры (и Мингуилло) уже до самой Арекипы.
Новый Свет манил к себе европейцев своими многочисленными диковинками. Чарльз Бранд в своем «Журнале странствий в Перу» (1828) с изумлением описывает женщин в Каллао, ездивших верхом по-мужски с серебряными шпорами и куривших сигары. Одноглазые вуали и облегающие тесные юбки вызвали у него такое отвращение, что он утверждал, будто женщины, облаченные в последние, похожи на ходячих мумий. Реакция Мингуилло, я уверена, была бы совсем другой.
Численность рабов, в частности негров, была в Перу очень большой. Согласно переписи, проведенной в 1812 году по приказу вице-короля, их насчитывалось целых 89000 человек. Это были главным образом потомки в третьем или четвертом поколении тех, кто был похищен на побережье Африки и перевезен в Северную и Южную Америки. Слово sambo (или zambó) использовалось в XVIII веке в Перу применительно ко всем чистокровным или смешанным потомкам выходцев из Африки. Различали множество оттенков sambo: от negro (чернокожих) до pardo[188] и moreno.[189] Лима располагала самым большим населением sambo, но и в Арекипе рабов всех цветов и оттенков кожи было предостаточно.
Разумеется, в женских монастырях проживали исключительно рабыни.
ГорыВ конце XVIII века в Европе вошли в моду горы и горные гряды. Романтические натуры испытывали особый трепет, созерцая мрачные и угрюмые скалистые пики, увенчанные снежными и ледовыми шапками.
А до того времени горы считались порождениями неподобающего языческого прошлого. В путевых заметках содержатся упоминания о путешественниках, которые нарочно задергивали занавески на окнах карет, дабы не оскорблять свой взор созерцанием первобытных высокогорий. Нижеследующий отрывок из Песни III «Паломничества Чайльд Гарольда» как нельзя более точно отражает тогдашние представления:
…Вот громады Альп,
Природы грандиозные соборы;
Гигантский пик – как в небе снежный скальп;
И, как на трон, воссев на эти горы,
Блистает Вечность, устрашая взоры.
Там край лавин, их громовой исход,
Там для души бескрайные просторы,
И там земля штурмует небосвод.
А что же человек? Чего он, жалкий, ждет?[190]
В Перу горы для инков были священными, и в этом качестве они не стали местом для праздного туризма. От них было невозможно спрятаться, и они определяли стиль жизни, причем не только в смысле окружающей природы. Черные шляпы в форме гор, столь презираемые Мингуилло, до сих пор пользуются популярностью среди перуанцев, которые называют их collahuas. Более плоские головные уборы с широкими полями именуются cabanas. Формы гор, наводящие на определенного рода мысли в древние времена имитировались перуанцами в очень необычной разновидности работы с телом человека. С помощью камней плотно прижатых к вискам полоской материи, они вытягивали черепа отдельных людей, начиная с самого детства, придавая им продолговатую форму, напоминающую горную вершину.
Естественно, горы всегда были излюбленным местом расположения мужских и женских монастырей. Как справедливо отмечал Хэмиш Гилфитер, существовала древняя традиция уводить молодых девушек высоко в горы, где их приносили в жертву тем или иным способом. В музее «Сантуариос Андиос» в Арекипе выставлено на всеобщее обозрение тело молодой девушки, нареченной при крещении именем Хуанита, которую нашли замерзшей на склоне горы Ампато. В момент смерти, которая имела место где-то около 1440 года, девушке было примерно двенадцать-четырнадцать лет. Ученые установили, что перед смертью она постилась в течение суток, но погибла от сильного удара по голове. Считается, что ее увели в горы и принесли в жертву горному богу Апусу, а не просто бросили умирать, как о том повествует служанка сестры Лореты.
В лондонской галерее «Сэвил Хаус» в 1828 году было выставлено хорошо сохранившееся тело перуанской женщины, о чем тоже упоминает Хэмиш Гилфитер.
Белый город АрекипаЗрелище прелестной и элегантной Арекипы являет собой приятный сюрприз для современного путешественника, который никак не ожидает увидеть площадь в стиле барокко, красотой не уступающую знаменитой площади Сан-Марко в Венеции, да еще в двух тысячах метров над уровнем моря и в ста тридцати километрах от океанского побережья. Город окружают укрытые снежными шапками вулканы, но, тем не менее, в нем во множестве произрастают тропические цветы и пальмы.
Во время действия романа до Арекипы можно было добраться за двое-трое суток от морского порта Ислей. Путешествие по суше от поселка Пуно на озере Титикака занимало шесть суток, а от Куско – полных десять дней. Население Арекипы в тот период составляло чуть меньше 30000 человек. Численность населения Венеции была в несколько десятков раз больше.
Название города действительно означает «Да, останься!» на местном диалекте кэчуа. Город основал Гарсия Мануэль де Карваяль, лейтенант армии испанского конкистадора Франсиско Писарро, 15 августа 1540 года.
Когда в Куско вспыхнуло восстание против испанского владычества в 1814 году, его поддержали жители низших слоев Арекипы. Войско повстанцев под предводительством Матео Пумакахуа даже сумело занять Арекипу, правда, задержалось в городе недолго. Управляющий Хосе Габриэль Москозо был казнен за то, что не оказал поддержки делу восставших. К тому времени с существующей системой, при которой вся власть и все блага доставались только и исключительно «белым» испанским поселенцам, а люди, в чьих жилах текла смешанная кровь, оказались изгоями общества, было не готово мириться не только коренное население – индейцы. Представители всех каст и вероисповеданий требовали перемен, включая многих criollos, процветающих граждан испанского происхождения, родившихся в Перу, чьи амбиции пресекались на корню в течение многих поколений. Другие же боялись лишиться стабильности, которую обеспечивало испанское владычество: восстание под предводительством Тупака Амару показало, каких масштабов может достичь кровопролитие, если испанцы потеряют власть. В конце концов, именно неграждане Перу – Симон Боливар и его генерал Сан-Мартин – добились независимости для нации. К 1821 году, через три года после окончания действия моего романа, Перу был объявлен независимой державой.
![Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]](/uploads/posts/books/159613/159613.jpg)
