Абузар Айдамиров - Долгие ночи
Шамхал-бек всматривался в лица всадников и ждал ответа. Но они молчали.
— Все мы вскормлены одной землей, все мы братья одной крови, — продолжал он. — Поэтому не стану скрывать от вас тех ужасов, которые ждут вас впереди. Эмин-паша привел три тысячи всадников. В его распоряжение переданы и все вооруженные силы Мушского виллаета, которым активно помогут жители окрестных сел и городов. Турецкие власти приняли окончательное решение поселить вас за Диарбекиром. Другого места не будет. Эмин-паша определил недельный срок, чтобы вам сняться отсюда и отправиться на запад. В противном случае он прикажет войскам гнать вас силой оружия. Конечно, вы окажете сопротивление. Но все мужчины до последнего человека погибнут в столь неравной битве. И что станется с женщинами и детьми? Вы подумали? Мой совет: выкиньте из головы глупую мысль о сопротивлении и делайте то, что вам предлагают. Земли там не такие уж и плохие, как вам их обрисовали. Да, вообще, нужно ли вам выбирать какие-то земли? По своей натуре и природе вы не земледельцы. Потому-то перед вами открываются и иные пути к счастью, и вы сможете жить по-княжески, ни разу не берясь за ручки сохи. Падишах всех мусульман султан Абдул-Ме-жид из рода Курейша призывает вас служить под свое знамя! Султан знает, чеченцы были самыми храбрыми воинами ислама на Кавказе. Он знает, как притеснял и истреблял вас царь неверных. Поэтому он и допустил нас в свою страну. Долг и традиции обязывают платить за добро добром.
Увлеченный собственной речью Шамхал-бек шагом проехал перед рядами неподвижно стоящих всадников.
— Черкесы и адыги, прибывшие сюда раньше вас, уже находятся в войсках султана. Из них создано несколько полков. Каждому воину бесплатно дают коня, обмундирование и оружие. Харчи тоже бесплатные. А кроме того, им платят жалованье. Короче говоря, здесь мы имеем такие условия, о которых на родине мы могли только мечтать. Счастье большинства из нас сидит на кончиках наших сабель, на мушках восьмигранных стволов наших ружей.
Особо отличившиеся по службе получают чины и награды. На первых порах нам придется заниматься пустяками: усмирять христиан, поднявшихся против султана. Черкесы и адыги занимаются христианами, живущими к западу от Стамбула. Мы же должны растоптать этих проклятых грузин и армян, которые помогали русским в войне против нас. Вы знаете, что особо жестокие генералы и хакимы, управлявшие Чечней, были выходцами из армян и грузин. Добыча в бою — ваша. Вдумайтесь. Мы получаем тройную выгоду: мстим нашим заклятым врагам, наживаем богатство и заслуживаем милость Аллаха. По секрету скажу, что в скором времени, когда турки начнут войну против России, у нас появится и реальная возможность освободить нашу Чечню от господства гяуров. Вот в этом султан Абдул-Межид обещал нам свою самую крепкую поддержку и помощь. Кто согласен стать под знамя падишаха всех мусульман, пусть выезжает вперед!
Когда Шамхал-бек поравнялся с Чорой, тот громко бросил ему:
— Убирайся отсюда, ишак, пока я сейчас на глазах у всех не срубил твою поганую шакалью голову!
Шамхал-бек вспыхнул, как от удара, и схватился было за пистолет. Но вовремя опомнился и поскакал прочь.
— Онемели они все, что ли? — зло процедил Эмин-паша.-
Подождите, скоро запоете… Теперь я понял, кто здесь мутит воду, — Эмин-паша ткнул пальцем в сторону Арзу и Маккала…-
Итак, сегодня у нас четверг. Если к следующему четвергу вы не уйдете отсюда, я за последствия не отвечаю. Отвечать будете вы! Все…
Эмин-паша натянул повод, и его конь уже слегка подался вперед.
Но голос Маккала остановил Эмин-пашу.
— Паша-эфенди! Вам легче. Ваш падишах дал вам силу, чтобы расправиться с нами. Вы действуете у себя на родине. Но не забывайте, если по приказу падишаха вы прольете кровь несчастных людей, то все равно Аллах строго взыщет с вас. Нас же всего двое, и мы не имеем права по своей воле решать судьбу этих людей. Дело же доходит до кровопролития. Дайте нам десять дней. За это время мы решим окончательно, что нам лучше:
принять ли ваши условия, умереть ли здесь, не уходя с этого места, или же отправиться обратно на родину.
— Хорошо, — важно согласился Эмин-паша, внутренне торжествуя неожиданно легкую победу — Даю вам десять дней. Но предупреждаю, я не Нусрет-паша и не Исмаил-паша. Я вовсе не желаю из-за вас попадать в немилость его величества…
* * *
Когда последний воин турецкого отряда скрылся за холмом, на котором раскинулось кладбище, к Арзу рысью подъехал Кюри.
— Ну, ты не раздумал? — спросил Арзу — А что сказал Мачиг?
— Он согласен, — зарделся Кюри. — Арзу, я же обещал Алибеку…
Может, стану офицером… Как Шамхал-бек говорил… И тогда я обязательно вернусь…
— Мы об этом уже не раз говорили с тобой. Не надо повторяться. — Арзу глубоко вздохнул. — Кто с тобой едет еще?
— Один беноевец…
— Что ж, раз Мачиг отпустил тебя, то я не вправе удерживать.
Но, смотри, этот Шамхал-бек — хитрая лиса. Не дай обмануть себя! Не подписывай никаких обязательств, пока не окончишь школу. Да поможет тебе Аллах!
ГЛАВА VIII. ВЕСТИ С РОДИНЫ
Мила нам добрая весть о нашей стороне:
Отечества и дым нам сладок и приятен.
Г.Р. Державин
Болат внимательно наблюдал за турецкими всадниками. Но не успели они еще скрыться из вида, как вслед им промчались Кюри и Габа. Болат громко окликнул Кюри, но тот даже не оглянулся.
"Куда они?" — удивленно подумал Болат.
Чеченский отряд возвращался в лагерь. Арзу и Маккал ехали впереди. За ними Чора и Али, в руках которого развевалось зеленое знамя с вышитыми на нем шестиконечной звездой и полумесяцем.
— Лаилаха илаллах, лаилаха илаллах… — пели они, покачиваясь в такт зикра.
Болат долго следил за ними, потом тихо поплелся к своей землянке.
Как надоел ему лагерь, его сырые землянки и эти вонючие шалаши. И дождь, и ветер проходят сквозь их стены, как через сито. И какая уж тут чистота, когда нет отхожих мест.
Здоровым, конечно, полегче, но каково больным, которые даже встать с постели не могут? Конечно, никто не предполагал, что им столь долго придется задержаться здесь. В жаркие дни всем особенно тяжело, в воздухе стоит невыносимая вонь. А еще вши донимают. Их столько развелось, что просто ужас берет. Уж лучше бы сразу умереть. Но что тогда станет с матерью и сестренкой, если он умрет? Нет, ему сейчас никак нельзя умирать. Он должен жить, должен!
У входа в землянку мать перешивала ему отцовские брюки. Болат осуждающе нахмурился.
— Не вечно хранить их, сынок, — оправдывалась Хеди. — Смотри, как твои износились. Новых же купить здесь и негде и не на что.
Болат медленно опустился рядом с сестренкой. Несмотря на знойный день, та куталась в шаль.
— Бота, — тихо позвала она.
— Что, Човка? — склонился к ней Болат.
— Отец девочки, которая живет вон в той землянке, принес вчера из лесу меду и орехов. Я у нее попросила один орех, она не дала. Теперь, когда принесешь орехов ты, я ей тоже не дам…
Болат притянул к себе ее маленькую головку и ласково погладил.
— Какая же ты еще малышка, Човка! Будут и у тебя орехи. Не плачь только.
Болат поднялся и скрылся в землянке. Он опоясался маленьким кинжалом, наполнил газыри черкески зарядами, заткнул за пояс кремневый пистолет, подаренный ему Арзу, и, прихватив глиняный кувшин, снова вышел на улицу.
— Ты куда, сынок? — забеспокоилась Хеди.
— Пойду, похожу по лесу.
— Будь осторожен. Ворованное всегда приносит несчастье. Могут и убить.
— Я не маленький, нана, — сказал он, чтобы успокоить мать. -
И воровать ничего и ни у кого не собираюсь. Может, в лесу диких плодов нарву.
— Говорят, там медведи водятся, смотри, далеко не заходи…
Болат улыбнулся словам матери.
— Здесь все чужое, даже медведи.
— Не беспокойся, нана.
И Болат широко, по-взрослому, зашагал между землянками.
— О Аллах, вручаю твоей воле моего единственного сына, — взмолилась Хеди, провожая Болата взглядом измученных глаз.
* * *
"Бог милостив, — радостно думал Болат, возвращаясь из лесу.
— Он мне поможет прокормить семью". Его вылазка оказалась удачной, кувшин наполовину наполнен газпой, за пазухой — орешки. Човка-то как обрадуется.
Солнце уже село, но верхушки деревьев все еще золотились в отблесках заката. Со стороны турецкого села доносились блеяние овец, мычание коров, топот лошадей, слышался чужой говор.
