Александр Север - Опыты Сталина с «пятой колонной»
Как обычно, процесс подготовки восстания занял несколько месяцев. Он стартовал в начале марта 1930 года. Прошло несколько тайных собраний, где присутствовал агент ОГПУ Александр Ходкевич. Его выбрали в члены штаба. А 10 мая 1930 года был сформирован Ундинский повстанческий отряд. Командиром избрали Иннокентия Подойницына.
Несмотря на наличие информатора среди повстанцев, власти узнали о начале бунта в семь часов вечера 9 июня 1930 года, когда в селе Буторовское начались волнения. Затем пожар охватил соседние деревни. По утверждению чекистов в восстание приняло участие 1342 человека из 43 сел. Это с учетом бунтовщиков из соседних Нерчинского, Оловяннинского и Шилкинского районов. В ходе следствия выяснилось, что только 9 % восставших присоединились к бунтовщикам из-за угроз расправы с родственниками или страха за свое имущество. Так, по крайней мере, они утверждали на допросах. Еще 7 % так и не смогли внятно объяснить, что заставило их выступить против советской власти. Чаще всего из их уст звучали фразы: «был пьян» или «не знаю почему». А остальные, как говорится, присоединились в «здравом уме и твердой памяти».
Надо отдать должное, руководство повстанцев старалось избегать кровопролития и скатывания к обыкновенному уголовному бандитизму. Из-за этого происходили конфликты. Например, вечером 10 июня 1930 года часть восставших решили захватить золотодобывающий рудник Балей или Каменку, чтобы взять золото, деньги и спецодежду. Командир отряда Иннокентий Подойницын высказался против этого. Его попытались арестовать, но он воспользовался темнотой и сбежал. А так бы стал первой жертвой повстанцев.
Пришлось выбирать нового командира. Им стал Иван Фомин. Через несколько дней он преобразовал отряд в бригаду. Она состояла из 1-го полка (1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й и 6-й эскадроны) и 2-го полка (1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 5-й эскадроны). Вот только вооружены они были очень плохо – на 20–25 % от необходимого количества оружия. Да и патронов почти не было. Некий Казанцев пообещал продать несколько тысяч винтовочных патронов, но слово свое не сдержал. Это и неудивительно, ведь он был агентом ОГПУ. Лишить повстанцев боеприпасов – единственное, на что оказались способны местные чекисты. Другой их агент – Александр Ходкевич – был изгнан из штаба повстанцев за… пьянство. Однажды он напился и начал активно агитировать напасть на рудник. Это и послужило причиной его «демобилизации».
Войсковая операция против повстанцев началась 15 июня 1930 года. Ее проводили подразделения 70-го Отдельного Читинского дивизиона войск ОГПУ и 2-го Дальневосточного кавалерийского полка войск ОГПУ. Операция была завершена к 28 июня 1930 года.
Из 348 арестованных повстанцев 158 по разным причинам были освобождены от уголовной ответственности, а оставшиеся 284 приговорены к различным срокам наказания, в т. ч. восемь человек – к расстрелу.
На суде были оглашены убытки (без учета средств, потраченных на подавление восстания) – 50 100 руб. 49 коп., из кот.: по Союззолоту – 40 995 руб. 56 коп., Дальторгу – 1235 руб. 67 коп. и по сельхозкоммунам – 7879 руб. 16 коп.[94]
17 июня 1930 года в Борзинском и Чернышевском районах Читинской области вспыхнуло восстание. Сигналом к нему послужили сообщения о беспорядках в Жидкинском районе. О них мы уже рассказали выше. Тогда же из ушедших в тайгу крестьян был сформирован отряд. Командиром выбрали Николая Литвинцева. Так как выступление заранее не готовили, повстанцы оказались безоружными. Эту проблему решили просто: ружья и винтовки отбирали у односельчан. Местный советский актив спешно начал создавать отряды самообороны, прекрасно зная о печальной судьбе своих коллег из других районов Читинской области. Именно эти отряды первыми вступили в бой с повстанцами. А потом им на помощь пришли бойцы из 70-го Отдельного Дивизиона войск ОГПУ. Окончательно восстание было ликвидировано 24 июня 1930 года. Было арестовано 34 человека, еще двое погибли в бою с войсками ОГПУ[95].
В том же Чернышевском районе в конце июня 1930 года началось другое восстание. На его подготовку бунтовщики потратили несколько недель. Согласно заранее разработанному плану в ночь на 26 июня в селе Гаур восстали 57 крестьян, в селе Старый Олов – 34 крестьянина, в селе Утан – 20 крестьян, в селе Кадая – 15 крестьян, в селах Жипкошкино и Елкинда – 25 крестьян, в селе Абрамовка – 22 крестьянина, в селе Икшица – 8 крестьян. При этом жители сел Укурей, Шивия и Курлыч отказались от антисоветских выступлений – так жители решили на собраниях. Хотя среди них были и исключения. Например, кто-то из обитателей Шивии, как и заранее было запланировано, прервал телефонную связь (спилил столбы и порвал провода).
В ночь на 27 июня повстанцы двинулись на село Удан. Там находился лагерь. Восставшие планировали разоружить охрану и освободить заключенных.
Попытка закончилась неудачей. Охрана совместно с бойцами местного отряда самообороны отбила атаку. И это было началом их поражения. 29 июня 1930 года против восставших выступил 3-й дивизион 2-го Дальневосточного кавалерийского полка войск ОГПУ.
Через несколько дней бунт был подавлен. Было арестовано и осуждено 62 повстанца. Из них девятерых расстреляли, а остальные получили различные сроки[96].
Весной 1931 года вспыхнувший в четырех селах (Алаширь, Морон, Талакан и Усть-Берея) Нерчинско-Заводского района бунт был ликвидирован силами Нерчинско-Заводского пограничного отряда.
Упреждающий удар по будущим повстанцам «зеленые фуражки» нанесли еще в январе – феврале 1931 года, когда от своей агентуры, проживающей в приграничной зоне, узнали о готовящемся антисоветском выступлении. Несмотря на это, подготовка бунта продолжалась, а с апреля участники стали регулярно проводить собрания.
Восстание началось 8 апреля 1931 года в селе Талакань. Как обычно, крестьяне арестовали 12 человек местного советского и партийного актива, а затем отряд в количестве 37 человек выступил на Алашарь. Там тоже произвели аресты, а численность отряда увеличилась еще на 18 бойцов.
Затем восставшие зачем-то решили напасть на пограничную заставу. Действовали они по всем правилам военного искусства. Сначала перерезали все телефонные провода, а только затем атаковали. В здание находилось десять пограничников во главе с командиром отделения. Кроме того, в камере было заперто двое задержанных. Судьба их сложилась по-разному. Один погиб от шальной пули во время штурма, а другой присоединился к восставшим.
Атака закончилась поражением бунтовщиков. Если пограничники потеряли одни убитым и двух ранеными, то их противник – только одного погибшего. Вот только это был командир их отряда. Его смерть негативно сказалась на настроении повстанцев. Несмотря на то что новый командир Андрей Башуров сумел собрать разрозненные группы в общий отряд численностью свыше ста человек, просуществовал он недолго. Крестьяне начали дезертировать из него десятками. А тут еще пограничники постоянно атаковали, мстя за смерть своего сослуживца. К 18 апреля 1931 года восстание было подавлено[97].
Удар второй. По басмачам
Басмачи (от тюркского – «нападать», «налетать») издревле действовали на территории Средней Азии, грабя крупные поселения и караваны. Их отряды отличались организованностью и подвижностью. После того как часть Средней Азии оказалась в составе Советской России, Москве среди прочих пришлось решать и эту специфичную проблему. Дело в том, что басмачи никогда не пользовались массовой поддержкой у местного населения, особо не увлекались политикой и фактически были профессиональными «наемниками» и бандитами. До 1917 года они занимались исключительно грабежами земляков. Да и после победы советской власти продолжали свое криминальное ремесло. Например, один из курбашей Ибрагим-бека, Алят Налван Ильмирзаев, показал на следствии в 1931 году:
«Банду я содержал за счет населения, конечно, население добровольно не давало продовольствия, приходилось отбирать и грабить, за счет награбленного содержать банду»[98].
После октября 1917 года басмачество попало под полный контроль феодальной знати и реакционного духовенства и приняло активное участие в борьбе за власть. А так как основным противником эмиров и феодалов были большевики, то и басмачи воевали против советской власти. Все попытки местной антисоветский настроенной политической элиты вооружить басмачей национальными идеями закончились полным провалом[99].
Равнодушной к политике была и основная часть населения Средней Азии. Революция 1905 года и смена власти в феврале 1917 года для большинства населения прошли незамеченными. Газет они не читали, так как были неграмотными, а все время уходило на поиск и добычу пропитания. Единственное, что взволновало «иноверцев» (так в Российской империи именовали коренных жителей Средней Азии), так это царский указ, объявленный 25 июня 1916 года, о принудительном привлечении на тыловые работы в прифронтовых районах мужского «инородческого» населения, согласно которому призывались из Туркестанского края 250 тыс. человек.
