Алексей Салмин - Буря на Волге
«Что это такое?» — спросил Чилим. «А вот увидишь. Давай-ка отрежем полоску латуни». Разрезали полоску на требуемые куски. Два удара ручного пресса — и вылетала совершенно готовая клемма.
«Вот теперь бы в компанию мне Кучерова», — думал Чилим, приступая к изготовлению деталей для задуманного станка. Недели две Василий оставался вечерами, вел заготовку. Наконец, каркас был собран, детали расставлены на свои места. В тот вечер, увидя в окнах мастерской свет, зашли туда Плашкотин с техником Шувалгиным. Оба были навеселе. Очевидно, возвращались с пирушки и по пути забрели.
— Ты чего это, Василий, не идешь отдыхать? — спросил Плашкотин.
— Еще не устал, — отшутился Чилим. — Со станком занимаюсь.
— С каким станком? — Шувалгин рассматривал сделанное Чилимом сооружение.
— А провод обматывать для ремонта трансформаторов.
— И думаешь, получится? — допытывался Шувалгин. — Ты, чего доброго, не хочешь ли стать вторым Эдисоном?
— Не Эдисоном, а Кулибиным, — в тон ему добавил Плашкотин.
— Ни тем и ни другим. Хочу быть только Чилимом.
— И ты серьезно думаешь, что станок у тебя получится?
— Да, вроде бы должен получиться.
— Вряд ли! Пошли, пошли, Павел Фомич! — сказал Шувалгин. — А то, не ровен случай, выучишься у него и будешь изобретателем, — язвительно засмеялся он.
— По-моему, тут нет ничего смешного. Вещь нужная для производства. Вы и сами отлично знаете, что при каждом отключении мы гасим целые рабочие районы, — спокойно сказал Чилим.
— Найдите выход осветить ваших рабочих! — крикнул Шувалгин.
— Вот то-то и плохо, Тихон Савельич, что мои рабочие, а ваших-то, видимо, нет... Вот я и ищу для них выход.
— Мы об этом и сами знаем! Так же знаем, что ты ничего не сделаешь, не сможешь сделать. Ты еще не знаешь, сколько дважды два.
— Ничего, на пальцах подсчитаю.
— Полегче, Тихон Савельич, нужно дело говорить, — осадил его Плашкотин и снова обратился к Чилиму:
— И все-таки ты, значит, все это серьезно продумал?
— Делаю серьезно, но моей серьезности никто не верит, да и вы. Дело, конечно, покажет. Если и не выйдет, тоже не убыток: пропадет только моя работа, а утиль-то так и останется утилем.
— Так-то оно так, а стоило ли убивать свое время, которое тебе отпущено законом на отдых? Знаешь, сколько людей билось за этот закон?
— Это я знаю. И сам капли две крови пролил.
— Знаешь, а не выполняешь.
— Послушайте, Павел Фомич, как же иначе? Ведь в рабочее время заниматься станком я не могу. Вы же сами спрашиваете, получится ли... Да и я тоже не в полной уверенности. Но буду добиваться. И крупные изобретатели иногда просчитывались, они ведь тоже были люди.
— Это ты верно говоришь, что все изобретатели были люди. Одно только не учитываешь, что они были ученые люди, а ты еще соломой крытый мужик, каких миллионы, — не унимался Шувалгин.
— Пусть будет так, а все-таки я с вами не согласен, упорствовал Чилим. — В этом-то вся и соль, что неученый хочет выучиться и что-то сделать полезное для производства, а вот вы ученые-то, работающие на этом же производстве, не хотите ему помочь.
— Да мы бы с радостью тебе помогли, если бы видели, что из твоей затеи выйдет какой-то толк. А я уверен, что у тебя ничего не получится. Пошли, Павел Фомич.
— Упрямый черт, — ворчал Плашкотин, когда вышли из мастерской.
— Повозится да бросит, — успокоил его Шувалгин. — Зайдем, выпьем еще по кружке пива и по домам.
Начальники ушли, а Чилим, оставшись один, долго стоял в задумчивости около своего станка. Сложил инструмент, все прибрал и вышел.
«Пусть смеются, — думал он, — а станок я сделаю! Докажу, что и неуч может кое-что соображать».
Встречая его, Надя спросила:
— Ты что так долго сегодня задержался? Авария, что ли, опять?
— Со станком возился, да пока ничего не получается.
— Ну и брось, пусть другие занимаются.
— Как это брось, когда дело подходит к концу?!
Еще одна деталь — и станок начнет работать. Эта последняя деталь и задерживала все. Она загнала Чилима в тупик: здесь нужно было знать механику. «Эх, если бы работал у нас слесарь Кучеров! — снова подумал Чилим. — Он обязательно бы помог мне довести дело до конца».
На следующий день сразу же после работы он от-правился на квартиру к опытному слесарю.
— Вам Петра? — спросила жена Кучерова.
— Да, Татьяна Николаевна, хотелось бы поговорить с ним.
— Его пока дома нет, но он скоро придет. Заходите в наши хоромы.
— Нет, зачем же, я вот здесь, на воздухе, посижу, подожду.
Прошло немного времени, и явился сам Кучеров.
— Здорово, Василий. Давно не виделись.
— Здравствуй, Петр Евстигнеевич, я к вам по одному делу.
Заходи, заходи, чайку попьем, поговорим, Ну, как поживаем, чего поделываем?
— Живем потихоньку, работаем, не торопясь, все там же в сети. А вы как себя чувствуете на новом производстве? — спросил Чилим.
— Да не хуже, чем в сети было. Мастером меня назначили в механической мастерской. Работа мне нравится. К нам не хочешь перейти? Нам электрики нужны, и зарплата хорошая.
— Нет, Петр Евстигнеич, я уже привык у себя. Курсы мастеров заканчиваю, да и одним интересным делом занялся. Вот из-за него-то к вам и пришел.
— Ну, ну, рассказывай, — заинтересовался Кучеров,
— Вот чего, Петр Евстигнеич, изобретаю одну штуковину, да что-то плохо клеится. Видите ли, какое дело... Трансформаторы у нас часто стали выходить из строя, а ремонтных мастерских в городе нет. Вот я и решил сделать станок для обмотки провода при ремонте трансформаторов.
— Хорошо придумал. Когда я у вас работал, тоже замышлял такой станок. Ну и что там не получается?
— В основном-то я все сделал, только одна деталь меня мучает.
Чилим вынул из кармана бумажку, на которой был чертеж станка, показал на шестеренки, приводящие в движение барабан.
— Не сумел я рассчитать шестеренки, барабан очень быстро тянет, катушки не успевают обматывать, провод получается с пропусками изоляции.
— Так он у тебя, оказывается, работает. Молодец! Ей-богу, рад за тебя. А это мы в два счета смастерим. Знаешь чего, Василий, выкинь-ка ты шестеренки и поставь скользящий фрикцион, — увлеченно заговорил Кучеров.
— Как же устроить? — спросил Василий.
— Да проще всего. Берешь два диска из толстого листового железа, крепишь их к муфтам и насаживаешь на те же валики, где были шестерни, перпендикулярно один другому... Вот тебе и передача.
Кучеров на бумажке чертил и объяснял, как нужно сделать.
— Все понятно. Спасибо вам, Петр Евстигнеич! Теперь-то я доведу до конца.
— Вот-вот, докажи этим шувалгиным, что и мы не лыком шиты... Тоже кое-что соображать умеем. В случае чего ты, Вася, приходи, не стесняйся. Все наладим, как должно быть.
— Обязательно зайду и скажу, как станок начнет работать.
В субботу Чилим задержался до позднего вечера.
Пришел домой усталый, но на душе было легко и весело. Сережа с бабушкой уже спали, а Надя, придя из больницы, разогревала ужин. Пока Василий умывался, она накрыла на стол, расставила тарелки.
— Ты чего сегодня опять задержался?
— Со станком немножко подзанялся. Думал еще рано, увлекся и не заметил, как время пролетело. Глянул в окно — уже темнеет.
— Ну, ладно, ешь, голодный, наверно.
Василий ел без всякого аппетита. Он думал об оставленном в мастерской станке и о завтрашнем дне: «Хорошо бы на весь день зарядил дождь, тогда бы я мог спокойно поработать над станком».
Надя сидела у другого конца стола, подперев щеку ладонью, смотрела на Чилима и, видимо, угадав его мысли, спросила:
— Завтра что собираешься делать?
— И сам не знаю, хотелось бы закончить и опробовать станок.
— Много еще работы?
— Если завтра удастся проработать весь день, то, пожалуй, закончу.
— Ладно, иди работай. Обедать-то, наверное, домой придешь?
— Посмотрю, как будет дело подвигаться.
На следующий день Чилим встал раньше обычного и тихо, чтобы никого не тревожить, вышел на улицу. По дороге думал, с чего начать установку фрикционной передачи, чтобы скорее закончить и опробовать. Придя в мастерскую, быстро сбросил пиджак, накинул спецовку и приступил к работе. Время пролетело незаметно. Вдруг он услышал телефонный звонок. Побежал узнать, кого вызывают, мельком взглянул на стенные часы, которые показывали уже час дня. Звонил из проходной вахтер.
— Василий Иваныч! К вам сын пришел, — сообщил он.
— Пусть подождет, сейчас выйду.
- Ты чего, Сереженька? — огорченно спросил Василий, входя в проходную.
— Мама тебе обед прислала. — Сережа передал сумку.
— Ох, какая она у нас молодец! — Чилим потрепал сынишке волосы.
