Шамиль Алядин - Теселли
Спустившись вниз, они быстро пошли по песку мимо рыбачьих хибарок. Возле лодок, лежащих на берегу, уткнувшись носами в мокрый песок, стали попадаться люди, но Андрианов не обращал на них внимания. Шел смело. У остроконечной скалы, выступающей стеной из воды и загораживающей проход по берегу, он остановился.
— Рустем! Дай слово, что никому ни слова не скажешь о том, что сейчас увидишь и услышишь.
— Клянусь вам, Сергей Акимович, самому благородному человеку…
— Обещай, что ни при каких обстоятельствах не изменишь, никого не предашь! Обещай, что не отступишь ни перед какими опасностями. Обещай мне все это, Рустем!
— Клянусь! — повторил Рустем. — Я не отступлюсь ни перед чем.
— Хорошо. Перед нами скала. Видишь, в ней маленькая дверь, обитая железными листами?
— Вижу.
— Сейчас мы войдем в эту рыбачью пещеру.
Андрианов постучал в дверь. Человек с черной длинной бородой впустил их внутрь и тотчас закрыл за ними вход. Андрианов и Рустем, миновав узкий темный коридорчик, вошли в большую комнату, освещенную двумя фонарями. Неровные стены ее были выбелены известью, в углу стоял большой сундук, а на нем горкой лежали ватные одеяла и подушки.
На узкой длинной скамейке сидело пять человек, семеро расположились на каменном полу. На бочке шипел самовар, испуская пар. В комнате было душно и пахло жареной рыбой. Находившиеся здесь люди о чем-то оживленно говорили. Но при появлении Андрианова и Рустема смолкли и переглянулись.
Поздоровавшись, Сергей Акимович сказал:
— Я привел юношу, о котором вам говорил. Рустем Саледин оглу.
Скуластый человек с маленькими глазами и угловатым подбородком, в матросской тельняшке, сидевший на краю скамейки, внимательно посмотрел на Рустема.
— Парень, видать, крепок телом, — сказал он, улыбаясь. — А как духом?
— Такой же и духом, — ответил Андрианов. — Ярый противник плантатора Джеляла.
— Садитесь! — предложил скуластый человек. — Думаю, достаточно того, что вы сами привели его сюда. А ты, молодой человек… я не расслышал… Как тебя зовут?
— Рустем!
— Ну вот, Рустем, ты знаешь, за что ты борешься?
— Я еще не боролся… только собираюсь, — ответил Рустем. — Я согласен с тем, что мне говорил мой мастер: люди родятся на свет не для того, чтобы одни трудились день и ночь, а другие кейфовали в роскошных дворцах.
— Ты, значит, хочешь, чтобы не было такой несправедливости?
— Да, хочу! Я много об этом думал.
— А ты знаешь, Рустем, что в Петрограде больше нет царя?
— Слыхал. Но, говорят, у власти уже буржуи. Почему так? Разве этого мы ждали? Нам нужна земля… а ее не получили мы.
— Будет земля! Только ее надо суметь завоевать… Братцы! — сказал скуластый матрос, окинув всех сидящих твердым взглядом. — Я пришел сюда от имени революционного комитета матросов. Имеются сведения, что через три дня приедет военный министр нового правительства. Надо встретить высокого гостя с почетом.
— Военный министр? — переспросил Андрианов удивленно. — Что, сам Керенский?
— Да. Его превосходительство, — ответил матрос с иронией. — Мы, матросы, решили в дни пребывания его в городе не выполнять ни одного приказания Колчака, сорвать церемониальное шествие, которое Колчак готовится устроить в честь его приезда.
— Но это грозит большой опасностью для дела, — сказал пожилой человек в брезентовой шляпе, сидящий возле сундука, — он устроит после этого на кораблях целый погром. Мы потеряем ценных для революции людей. Наше благородное начинание погибнет…
— Нет. В случае большой угрозы…
— У нас плохо с оружием, — перебил его Андрианов, — а вы говорите — угроза.
— Матросы имеют оружие, — сказал скуластый, — но не об этом сейчас речь. К вам одна просьба. Поезд придет утром. В этот день вокруг двора адмирала и на вокзале будут усиленные наряды. Но, как бы они ни были усилены, это всего-навсего наряды. А казарма охранных войск находится тут… на Северной стороне. Так вот, вы должны договориться с капитанами катеров, чтобы они в этот день покинули бухту. Пусть отплывают в сторону Балаклавы. Когда катера исчезнут, уберите с берегов и лодки. Тогда Колчаку не на чем будет внезапно перебросить из казармы войска. А наряды не осмелятся покинуть его дом.
— Катера и лодки… конечно, это мы сумеем, — сказал Сергей Акимович, — только все это надо сделать глубокой ночью. А чего мы этим добьемся?
— Как — чего? Не выполнить приказы командующего. Что может быть важнее этого? А то Керенский думает, что Севастополь является опорой его правительства на юге. Однако мы не хотели бы, чтоб завтра среди вас оказались такие, как тот Федор, который кричал у вас во дворе: «Произошла революция! Нет больше царя!» Не надо своим неразумным криком предупреждать врага. Надо застать его врасплох!
Скуластый матрос продолжал:
— Матросы поднимут восстание, а рабочие парализуют путь охране верхушки. Надо взять под свой контроль пристань. Вы, Сергей Акимович, готовьте у себя людей. Остерегайтесь предательства Находкина. А насчет оружия… я вот что хочу спросить у вас, Сергей Акимович. Ведь еще при прошлой встрече мы договорились с вами, что вы перевезете на Северную сторону винтовки, запрятанные на берегу, возле Золотой Балки. Не сейчас, так потом… винтовки так или иначе будут нужны.
— Не удалось, — ответил Андрианов. — Четыре раза пытались. Береговая охрана задержала две наши моторные лодки с людьми.
— Надо попытаться в пятый, и в последний раз, — сказал матрос. — Разве у нас нет смельчаков? А вот новый наш друг, Рустем. Не поручить ли ему?
— Он еще зеленый для такого серьезного дела, — сказал человек в брезентовой шляпе.
— Ничего, — возразил матрос. — С ним будут двое наших. Завтра к обеду к мастерским подъедет на лодке человек в рабочей куртке. Договоритесь с ним о времени. Ты согласен, Рустем?
— Согласен! — с восторженным замиранием сердца ответил гоноша.
— Не подкачаешь?
Рустем, чуть обиженный вопросом матроса, в котором прозвучало опасение, пылко ответил:
— Можете не сомневаться! У людей, живущих в горах, есть и хитрость…
На следующий день Рустем и два моряка, переодетые в судовые механики, перевезли винтовки в погреб во дворе рабочего кирпичного завода, проживающего на окраине Северной стороны.
Министр приехал важно и чинно, под усиленной охраной. Но город не оказал его личности особого уважения, матросы вывесили на кораблях унизительные для премьера лозунги. Подразделения отказались выполнять какие бы то ни было приказания командования. Властитель принял сверхстрогие меры к усмирению зачинщиков восстания, он срочно вернулся в Петроград и будущего претендента в верховные правители России — Колчака отстранил от должности командующего Черноморским флотом. Вновь назначенный командующий произвел аресты участников митинга на полуэкипаже, установил во флоте жесткий режим. Меньшевики и эсеры подняли головы, начали рыскать везде и предавать борцов за свободу. Город затаился в ожидании новых событий.
Однажды, в конце октябрьских дней, по городу прокатилось известие, что правительство Керенского в Петрограде пало. Вместо него создано правительство рабочих и крестьян.
— Вот видишь, — сказал Сергей Акимович, — совершилось то, о чем мы все мечтали. Это та революция, которая передаст беднякам земли Джелял-бея!
— Одного Джелял-бея?
— И Кязим-бея… и всех тех, кто над твоим отцом издевался.
— О мой бедный отец… Услышит ли он в глухом, маленьком Бадемлике об этой радостной вести? Поймет ли?
— Услышит… Скоро услышит! Там… — Андрианов указал рукой на другой берег бухты, — там, в городе, народ, видимо, уже ликует. Хочешь, поедем туда! Отныне мы на Сандлера не работаем.
— Так быстро? Согласится ли он? А Находкин?
— Зачем нам Находкин? Революция! Наша революция, ты это понимаешь?
Сев на лодку, они отправились в город. На улицах толпились тысячи людей. На площади, у памятника Нахимову, шел митинг матросов, солдат и рабочих. Оратор поздравлял население города со свершением пролетарской революции.
Через час толпа людей, построившихся в шеренги, двинулась по улицам. Проходив среди них целый день, Сергей Акимович и Рустем поздно вечером вернулись домой. На следующий день они застали Находкина, к их удивлению, в цеху, свирепствующего больше, чем когда-либо. В этот день Сандлер уволил более двадцати человек за сочувствие революции, заставив остальных работать с раннего утра до позднего вечера. Так продолжалось много дней.
Рустем и многие другие были вынуждены уйти с работы и скрыться в рыбачьих хибарках, притулившихся у скал на берегу бухты. Но оставаться здесь становилось с каждым днем опаснее. Что делать? Андрианов был арестован. С товарищами из Совета Рустем потерял связь. Одни из них были заключены в тюрьму, другие так же, как и он, скрывались поодиночке. Рустему хотелось посоветоваться обо всем с Сеидом Джелилем. Но как с ним увидеться? Тут ему помогла гроза.
