Алексей Самарин - Сигнализация
Мы любим повторять, набившую оскомину пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает!» Таким образом, и правда, и ложь – две стороны одного по сути процесса, основой которого является конкретика или материальная составляющая жизни. Здесь ПРАВДА ЛУЧШЕ ЛЖИ, и это признает любой нормальный человек.
В данном случае правда формулируется, как проверенные житейской практикой научные законы, правила, закономерности, формулы, а ложь опровергается и отбрасывается. Иллюзия – это идеалы и образы, уникальная возможность изменить мир, увидеть необычное в повседневном и обыденном. Поэтому иллюзия – это в первую очередь любовь и искусство. Житейская правда отрицает не ложь, а иллюзию!!!
Базаров, герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», как-то произнёс: «Мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве и чёрт знает о чём, когда дело идёт о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит…» и далее продолжает, что «хороший сапожник полезнее Пушкина».
Но иллюзия никому не мешает и ничего не отрицает, она терпима, потому что живёт в нашем сознании, не навязывает и не переносит образы в реальность, а только украшает нашу жизнь, делает нас чище и человечнее, поэтому ИЛЛЮЗИЯ ЛУЧШЕ ПРАВДЫ!!!
Проблемы национального самосознания России
Когда говорят: «Настоящих русских осталось мало», мне хочется спросить:
– А настоящих французов, немцев, англосаксов… много?
– Русскость – это кровное или культурное родство? Если культурное, то таковых было всегда мало, мы знаем их поимённо. А если кровное, то численность русского населения в 2013 г. увеличилась.
А когда «мы одни против всего мира». Это хорошо или плохо? Я думаю, хорошо. Значит, мы не такие, как все. Но это заблуждение. Сегодня англосаксонской глобализации противостоит только фундаменталистский ислам, сохранивший религиозную и отчасти национальную самобытность, и то с некоторыми оговорками – насколько искренни его адепты и что, кроме джихада и паранджи, они могут предложить.
Что касается предательства, то нас никто не предавал, мы сами себя предали. Почему-то вспоминается граф Уваров и его «православие, самодержавие, народность».
Мы всё потеряли. А разве самоубийство не предательство?
И ещё. Мы никогда не стремились к мировому господству. Даже идея богоизбранности плюралистична в своей сущности. Российская колонизация была жертвенной. Испанские конкистадоры уничтожали целые народы и самобытные культуры. Англичане практически вырезали индейцев – коренных жителей Северной Америки, а оставшимся навязали свой образ жизни. Поэтому «своя судьба у воина и своя у скота» – призыв не русский, а больше германский или англо-саксонский.
Мы никогда не знали, кто мы и что нам нужно!
Проблема национальной самоидентификации всегда была необычайно острой для русского народа, начиная с язычества, которое, кстати, «представляло многообразие верований…», а не единую систему догм. Мы всегда предпочитали заимствовать чужое, а не создавать своего. Почему? Не знаю. Скорее всего – это наше ментальное свойство. Даждьбог, Ярило и Хорс – различные дефиниции салического культа, характерного для всех земледельческих народов древности, а культ Перуна, насаждаемый первоначально Владимиром в Киеве германо-варяжского происхождения.
Ряд можно продолжать до бесконечности, любой историк, я думаю, со мной согласится. Принятие византийского православия практически не изменило ситуации. На Руси долгое время существовало двоеверие. Идея «Москва – Третий Рим» оставалась чужой, широкие слои населения её просто не понимали, а петровские преобразования окончательно всё запутали, расколов общество на славянофилов и западников.
Поэтому торжество тоталитарной коммунистической идеологии в конце 19 века закономерно и оправдано. Мировоззрение не может состоять из фрагментов, оно должно быть цельным. Сегодня, отказавшись от коммунизма, мы реанимировали дохристианский период русской истории, то есть вернулись к тому, с чего начинали. Духовный вакуум, как всегда, заполняется различными суррогатами – от оккультной мистической дребедени, до грубого вульгарного материализма, с вкраплениями патриотизма и национализма. Причём мы опять заимствуем. Берём всё, что увидели, прельстившись яркой упаковкой, не задумываясь, а нужно ли нам это!
Слово и дело. Заметки на полях
Слова абстрактны, а дела фиксируют факты и хронология. Сторонники прямого действия всегда негативно относились к «отвлечённому умствованию». «Интеллектуальный снобизм» и сейчас вызывает у них презрение и ироничные усмешки. Но конфронтация одного и другого – величайшее заблуждение. Не ангажированному наблюдателю очевидно: мировоззренческий хаос и духовная всеядность – причины экономических кризисов, стагнации, политической и социальной нестабильности. Известно, критерий истины – практика. А она свидетельствует, что во времена Владимира язычество, культивируя племенной сепаратизм, политические амбиции князей и междоусобицу, становится архаизмом. В экономике, ориентированной на византийский рынок, стимулируются в основном присваивающие, а не производящие формы хозяйствования. Элементы автаркии – главной составляющей русской самобытности – начинают просматриваться как тенденции во Владимиро-Суздальской земле. Но походы Батыя прерывают эволюционный процесс.
Он возрождается, в несколько трансформированном виде в царствование Ивана Грозного. В государственном организме укореняются культурные традиции, свойственные восточным деспотиям. А Пётр I, руководствуясь больше эмоциями и детскими впечатлениями, нежели политической целесообразностью и здравым смыслом, добавляет в преимущественно азиатский коктейль западноевропейский компонент. Мировоззренческая анемия сначала тихо, а потом в полный голос заявляет о себе в 19 веке. Чередование реформаторов и контрреформаторов на троне логически завершается октябрьской трагедией, братоубийственной гражданской войной и эпохальным сталинским экспериментом.
Слово и дело. Примечания
Нам всегда не хватало умного дела. Не позы, не геройских поступков и эффектного восхождения на эшафот, а грубой черновой работы, повседневной и не яркой. Я думаю, со мной многие согласятся, что незаметный труд требует особого мужества.
Вот его-то (мужества) в нашем национальном характере и не оказалось. Мы быстро загорались и так же быстро тухли. Не доделав одного, переходили к следующему. Это беда русской интеллигенции. Ей всегда нужны были зрители, аншлаги, крики «браво» и букеты цветов на сцене после спектакля.
Я сознательно говорю только о самой мыслящей и образованной части общества, потому что она формирует мировоззрение, государственную идею, то есть наши перспективы и будущее. Кто-то из немецких полководцев или политиков времён Бисмарка произнёс: «Сражения выигрывают генералы, а войны школьные учителя».
Мысль трудно оспорить. Не проявив заботы о семенах и всходах, не удалив сорняков и вредителей, нельзя рассчитывать на хороший урожай. А образование современной России – это бессистемно обработанное поле или больной, лежащий в реанимации после тяжёлой операции.
Трудно назвать концепцией личностно-ориентированную парадигму с набором компетенций. Да и списано это всё один в один с американской школы.
Злое добро
Носители других этнических и конфессиональных традиций, если они достаточно жизнеспособны, по мнению Л. Н. Гумилёва, не ассимилируются на чужбине, а напротив, консервируют свою самобытность. В таких условиях инородные, по сути, социальные нормы сохраняются надолго и вызывают законное отторжение у туземного населения. Даже позитивные, на первый взгляд, заимствования не работают и часто приводят к совершенно противоположным результатам.
Французский писатель и мыслитель 19 в. Анатоль Франс как-то сказал: «Благими намерениями вымощена дорога в ад», а в конце 20 столетия его метко перефразировал премьер-министр России В. С. Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Сегодня мы должны честно признать, что очередной пафосный переворот – перестройка и великая революция 90-х годов, с треском провалились. Наступаем на одни и те же грабли уже в который раз. Причём предсказать результаты было не сложно.
Западноевропейская либерально-демократическая модель не приживётся на российской почве, но она обладает огромным потенциалом живучести, основы которого составляют:
1. Ориентированная на массового потребителя идеология, эксплуатирующая с христианской точки зрения, низменные человеческие инстинкты.
2. Безграничные экономические возможности финансовой олигархии (все рынки принадлежат крупным транснациональным монополиям).
3. Колоссальный военно-технический комплекс.
4. Развитые СМИ, обслуживающие интересы элиты.
