Гарольд Роббинс - Последний ковбой Америки
Макс, натягивавший мягкие сапоги на высоком каблуке, выпрямился и откинул назад длинные мокрые волосы.
— Я тоже, мистер Фэррар, — улыбнулся от.
— В таком случае ты должен родиться года через два, — расхохотался Фэррар и одобрительно посмотрел на статного широкоплечего юношу.
Макс был одет в живописную индейскую пару из мягкой, почти белой кожи. Его короткие ковбойские сапоги со шпорами блестели как зеркало, ярко-жёлтый шейный платок полыхал как огонь. Вороньего крыла чёрные блестящие волосы до плеч были зачёсаны назад.
Фэррар аж присвистнул.
— Парень, где ты достал такую одежду?
— Это последний подарок матери.
— Да ты — вылитый индеец! — добродушно улыбнулся старый ковбой.
— А я и есть индеец, — вернул ему улыбку Макс.
Фэррар разом посерьёзнел.
— Наполовину, малыш, только наполовину. Твой отец, не забывай, был белым и к тому же очень хорошим человеком. Я охотился с Сэмом Сэндом много лет и ни разу не слышал о нём дурного слова. Таким отцом можно гордиться.
— Я и горжусь, мистер Фэррар, однако никогда не забываю, что его убили белые, его и маму…
— Негодяи встречаются в любом народе.
Макс взял со стула широкий ремень-патронташ и застегнул его на тонкой талии. Крутнул барабан кольта и ловко бросил его в кобуру.
— Ты так и не отказался от мысли разыскать их? — спросил Фэррар.
— Ни в коем случае.
— Канзас-Сити — большой город. Откуда ты знаешь, что отыщешь его там?
— Если он там, то я найду его, — с глухой решительностью произнёс Макс. — Он должен быть там. Затем я отправлюсь в Западный Техас и достану второго.
Фэррар помолчал, потом произнёс задумчиво:
— В таком наряде ты слишком заметен, малыш. Как бы они не узнали и не достали тебя первыми.
— Я буду только рад, — спокойно ответил Макс. — Негодяй должен знать, за что умрёт.
Фэррару стало не по себе от сквозивших во взгляде юноши ярости и жажды мести.
— А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел получить расчёт, мистер Фэррар.
— Конечно, конечно, малыш. Вот, возьми. Жалованье за четыре месяца — восемьдесят долларов и шестьдесят долларов, которые ты выиграл в покер и дал мне на хранение.
Макс неторопливо засунул деньги в задний карман.
— Спасибо, мистер Фэррар.
— Может быть, всё же поработаешь со мной ещё один сезон?
— Нет, мистер Фэррар, спасибо, но больше не могу.
— Нельзя жить одной злобой и ненавистью, малыш, — мягко проговорил старый ковбой. — Они же выжигают тебя изнутри.
— Я ничего не могу с собой поделать, — тихо ответил Макс. Его синие глаза потемнели, на скулах заиграли желваки. — Я схожу с ума при одной мысли о том, что из вскормившей меня груди негодяй сделал себе кисет. Клянусь всеми святыми, я натяну ему мошонку на голову, а из мочевого пузыря сделаю мяч для индейских ребятишек.
* * *Мери Грэди приветливо улыбнулась симпатичному юноше. Такого свеженького у неё не было давно.
— Допивай своё виски, красавчик, — шепнула она. — А я пока разденусь.
Парень остановил на ней затуманившийся взгляд и быстро допил виски. Закашлялся, тыльной стороной ладони вытер выступившие слёзы и, подойдя неровной походкой к кровати, уселся на край.
Наработанным движением Мери сняла платье через голову.
— Как ты себя чувствуешь?
— Д-думаю, что н-нормально, — ответил Макс, с трудом ворочая одеревеневшим языком. — Вообще-то я с-столько н-не пью.
Женщина подошла к кровати и шутливо толкнула его пальцами в лоб.
— Ляг и закрой глаза, дурачок. Сейчас тебе будет хорошо.
Макс попытался принять вертикальное положение, но это ему не очень-то удавалось. На какой-то миг его взгляд принял осмысленное выражение. Он ощупал место на поясе, где у него обычно висел кольт. Но почему-то не было ни пояса, ни кольта. Преодолеть притяжение подушки оказалось свыше его сил. Он повалился набок и затих.
Опытным движением Мери приподняла веко: парень вырубился по крайней мере часа на четыре.
Самодовольно улыбнувшись, трактирная шлюха подошла к раскрытому окну и выглянула на улицу.
Её сутенёр стоял через дорогу под фонарём и курил сигару. Мери просигналила ему, дважды задёрнув и раскрыв штору. Получив условный сигнал, сутенёр не спеша перешёл улицу и вошёл в салун.
Когда он вошёл в номер, Мери была уже одета.
— Что-то ты с ним долго чесалась, — недовольно произнёс сутенёр — неопрятный рыжеволосый детина с пушистыми баками.
— Сам бы попробовал, — огрызнулась шлюха. — Еле заставила его выпить. Он ещё совсем пацан.
— Сколько с него сняла? — оборвал её хозяин.
— А я почём знаю? Капуста у него в заднем кармане. Забери сам, и быстро линяем. Меня уже слишком хорошо знают в этом салуне.
Рыжий подошёл к кровати, грубо перевернул застонавшего Макса на живот и запустил волосатую лапу в его карман. Быстро пересчитал деньги и удовлетворённо произнёс:
— Сто тридцать. Недурно, недурно…
Девица подошла к нему сзади и обняла за шею.
— Сегодня нам повезло, Бил. Может быть, пойдём ко мне и устроим маленький банкетик?
— Ты что, сдурела? — шёпотом гаркнул на неё сутенёр. — Сейчас всего одиннадцать. До утра можно обчистить ещё троих. — Он посмотрел на безмятежно посапывающего индейского парня. — Да, и не забудь бутылку, за неё заплачено.
— Не забуду, жлоб, — ворчливо ответила Мери.
— Он совсем не похож на ковбоя, скорее на индейца, — заметил Бил.
— А он и есть индеец, — откликнулась Мери. — Он, когда окосел, все уши мне прожужжал про какого-то негодяя, которому собирается отрезать яйца за то, что тот сделал себе кисет из кожи убитой им индейской женщины. — Она вполголоса захихикала. — По-моему, его даже не интересовал перепихон. Я заманила его сюда, сказав, что кое-что знаю о том, кого он разыскивает.
— Пушка у него что надо, — проговорил Бил, задумчиво глядя на лежащий на стуле пояс Макса. — Сдаётся мне, что тот парень, который ему нужен, кое-что выложит за то, что мы его вовремя предупредим.
— А ты что, знаешь его?
— Возможно, возможно… Пошли!
* * *Было уже почти два часа утра, когда сутенёр Бил нашёл того, кого искал. Невысокий коренастый человек зверского вида дулся в покер в задней комнате отеля «Золотой Орёл».
Он уважительно тронул его за плечо.
— Извиняюсь, мистер Дорт, — скороговоркой проговорил он. — У меня есть информация, которая, я думаю, вас заинтересует.
Сутенёр обвёл нервным взглядом остальных лихих ребят, сидевших за столом, рожи которых украсили бы витрину любого полицейского участка не только Канзаса, но и всего западного побережья. Они посмотрели на него, как на говорящего таракана.
