Джексон Коул - Каньон Дьявола
— Все-таки, не думаю, чтобы Гомес пошел на такое, — попытался смягчить хозяина объездчик, — может, они…
— Может! — заорал Анси. — Попомнишь мои слова, Блейн, живыми ты их больше не увидишь — ни Тома, ни Уолта! Где-нибудь там, в зарослях, найдут их трупы! Собирай парней и отправляйтесь искать. Пошевеливайся, так тебя растак!
И Блейн Хэтч стал «пошевеливаться». Во главе своих молодцов со зверскими физиономиями он отправился к высоким железным воротам, которые преграждали путь к дому хозяина ранчо «Ригал».
— Они нас заметили, — сказал Хэтч и помахал рукой парням-вакерос, которые прохаживались за воротами с винтовками в руках.
— Черт бы их побрал! — проворчал Чет Мэдисон, небритый, с тяжелым подбородком и маленькими злыми глазками. Чет был крутого нрава, часто вступал в пререкания с уравновешенным Хэтчем. Ясно было, что он первый метил на место старшего объездчика, случись тому уйти.
Хэтч коротко и ясно изложил парням причину визита и потребовал разрешения обыскать территорию ранчо. Последовала словесная перепалка, и в конце концов дослали за доном Себастианом.
Дон Себастиан Гомес был прям и статен, как кипарис, несмотря на свои годы и седину, пробивающуюся в густых, черных как смоль, волосах. Глаза у него были темные, а кожа очень светлая, чего не мог скрыть даже бронзовый техасский загар. Тонкое лицо выражало привычку повелевать. Властность сквозила во всем его облике. От поколений предков, которые рождались, чтобы повелевать, унаследовал он эту властность, не терпящую возражений, гордость, надменность, даже жестокость.
Сначала он ответил отказом и две группы вооруженных людей в напряжении смотрели друг на друга сквозь колючую проволоку, готовые открыть огонь. Однако потом его управляющий Педро Зорилья, худой смуглый мексиканец, лицо которого было страшно изуродовано шрамами, наклонился к уху хозяина и зашептал что-то, кося глазом туда, где сизые грозовые тучи, гонимые резким ветром, клубились на горизонте и стремительно заволакивали край неба. Наконец дон Себастиан кивнул, нехотя уступая, круто развернулся на каблуках и направился к дому. Молчаливый приказчик отпер ворота и распахнул их перед гостями.
— Прошу вас, сеньоры, — пригласил он, ухмыляясь с издевательской учтивостью.
— Ну, и что тебя так забавляет? — проворчал Чет Мэдисон, пересекая границу ранчо.
Чуть позже он и сам это понял, когда ветер завыл вовсю и хлынул ливень, смывая все следы, которые могли остаться от пропавших ковбоев.
— Надул нас! — выругался Чет. — Этот, с рожей в шрамах, видел, что надвигается дождь. Понял, что все смоет! Поехали, обогнем нижнюю кромку каньона, может, найдем их след там, где они забрались за изгородь. Я примерно знаю, где они собирались влезть…
Поиски ничего не дали. Ни здесь, ни дальше в горах никаких следов не было. На следующий день, ближе к вечеру, поисковая группа возвращалась домой вдоль кромки Каньона Дьявола.
— Бьюсь об заклад, он разделался с ними и сбросил в эту проклятую дыру! — ворчал Чет Мэдисон. — Там внизу — река вырывается из-под скалы и прет с бешеной скоростью. Тела, наверняка, унесло. Теперь черта с два ты их найдешь! Да, так оно и было, я тебе говорю, можешь быть уверен!
— А может, пока мы тут рыщем, парни спокойно вернулись домой и теперь ждут нас, — с надеждой проговорил Хэтч.
— Ждут, как же! — огрызнулся Чет. — Мо-о-жет, — передразнил он Блейна.
Педро Зорилья, улыбаясь все так же издевательски, открыл им ворота.
Мэдисон мрачно посмотрел на мексиканца.
— С тобой, приятель, мы еще увидимся! — злобно пообещал он.
— Си! — Тихо ответил мексиканец. — Заходите к нам еще, сеньор.
Когда усталые ковбои вернулись после поисков на ранчо, братьев Харди там не было. Старый Анси Маккой изрыгал проклятья и сулил кровавую месть дону Себастиану и всему его племени. Дент Крейн, шериф округа, прослышав о случившемся, приехал на ранчо « — М». Ему с трудом удалось в конце концов вытянуть из старика Маккоя обещание не предпринимать неразумных шагов, пока нет никаких доказательств чьей-либо вины.
Судьба двух ковбоев осталась под покровом тайны. Шли месяцы, время сглаживало остроту события. И вдруг — Том Харди вернулся!
Когда серым дождливым утром он приполз к конюшне «-М», его сначала никто не узнал. Одного глаза не было, другим он почти ничего не видел. У него не осталось ни одного зуба и он был почти лысый. Скрюченные иссохшие руки были покрыты ужасными язвами, похожими на свежие ожоги. Одна рука была вывернута и бессильно висела вдоль тела. Впечатление было такое, как будто под этой измученной плотью не было костей — они растворились и превратились в бесформенную массу. Рот представлял собой гноящуюся рану, из которой с хрипом вырывались нечленораздельные звуки.
Анси Маккой, услышав шум, кое-как оделся и приковылял к конюшне. Том лежал на циновке. Из горла его вырывался хрип. Он явно истратил последнюю искру жизни, чтобы дотащить сюда свое изувеченное тело.
Старик, шепча проклятья, опустился на колени рядом с Мэдисоном и Хэтчем. Напрягая слух, уловил несвязные слова.
— Человек… без лица… дьявол, — хрипел умираюший ковбой.
Каждое слово давалось ему со страшным усилием, грудь вздымалась. Он давился, задыхался, елозил беззубыми челюстями.
— Без лица! — сорвался он на тонкий крик. Еще один спазм, еще хрип… А потом, когда страждущая душа покидала измученное тело:
— Я… я… скажите… Гомес… Гомес! — Выгнутая грудь опала, казалось, даже прогнулась. Лицо передернула судорога, а потом оно застыло. Том захрипел еще раз, из груди со свистом вырвался последний вздох, и парень затих в неподвижности, уставившись в пустоту единственным глазом в кровоподтеках.
Чет Мэдисон поднялся на ноги с каменным лицом. Старик Маккой изрыгал проклятья.
— Что они с ним сделали? — спросил ранчеро, и в голосе его звучал ужас.
Мэдисон смотрел на лицо Тома, испещренное шрамами, на жалкие иссохшие, изуродованные руки.
— Жгли его, кислотой или еще чем, — объявил Мэдисон. — Да, точно, это кислота! От кислоты бывают такие штуки. Вот какие фокусы проделывают проклятые чумазые!
Над толпой собравшихся разнесся ропот, похожий на глухое рычание волчьей стаи. Глаза горели, руки сжимались в железные кулаки.
— Что это он хотел сказать, как это «без лица»? — спросил кто-то.
— У него лица и не осталось, не видишь, что ли? — последовал ответ. Тот, кто спрашивал, покачал головой.
— Не думаю, чтоб он говорил про себя. Не похоже на то…
— Эта уродина приказчик, Пит Зорилья, у него тоже лица почти нет, — заметил седоватый пожилой ковбой. — Я слыхал, его однажды поймали индейцы племени яки и отделали своими ножами. Судя по роже, так оно и было.
