Джефф Питерс - Русский угол Оклахомы
— Лезет на крышу! Стреляйте, уйдет!
На улице захлопали револьверные выстрелы, и сразу же их заглушил торжествующий вопль толпы. Маккарти и судья Бенсон пробились на крыльцо.
— Вон он! На крыше! Слезай, скотина краснокожая!
Поверх толпы уже плыла длинная лестница. Ее приставили к стенке салуна, и Маккарти оттолкнул всех и сам поднялся по ней до карниза.
Чокто Дженкинс лежал за печной трубой, зажимая рукой рану в боку. По черепице из-под него сбегала тонкая струйка крови.
— Ну что же ты, приятель? — спросил Маккарти. — Ты все испортил. Я бы не отдал им тебя.
— Иди к черту, шериф, — равнодушно ответил метис. — Скилларда прибил я. Обещай, что не повесишь меня, и я расскажу тебе, кому был нужен его скальп. Только соображай быстрее, пока я не сдох тут, на крыше.
Глава 20. ЛОВУШКА ДЛЯ ХАММЕРА
По-настоящему богатого человека легко отличить от обычного богача. Да, у Скотта Фримонта блестели золотые перстни на пальцах, его кольт был отделан серебром, и один его сапог стоил больше, чем месячная зарплата шахтера. Но не в этом проявлялось его богатство. Перстни можно и не заметить, особенно издалека, да и сапоги оценит не всякий. А вот многочисленная охрана, вооруженная до зубов, сопровождает только по-настоящему богатого человека.
Федеральный маршал Энди Баррет чувствовал себя довольно неуютно в сопровождении такой охраны. Он привык перемещаться по земле в одиночестве. Скромный значок на груди был его лучшей защитой. Каждый знал, что за маршалом следует невидимая, но непобедимая сила, имя которой — Закон. Однако сейчас маршал ехал рядом с Фримонтом, а вокруг них гарцевали три десятка всадников. И даже самый последний воришка, встретив такую процессию, мог бы предположить, что маршал более не полагается на могущество Закона и отдал себя под покровительство тридцати винтовок Маузера.
— Вы всегда берете с собой столько народу? — спросил он у Фримонта.
— О нет. Только тогда, когда сопровождаю федерального маршала.
На развилке, у поворота в сторону поселка, им встретился местный телеграфист на двуколке.
— Маршал Баррет! Маршал Баррет! — издалека принялся кричать он, размахивая своей фуражкой. — Вам срочная телеграмма!
Баррет развернул сложенный листок, прочитал и удивленно хмыкнул.
— Что-то случилось? — спросил его Фримонт.
— Ничего особенного. Но мне придется поторопиться.
— Вы обещали поужинать на моем ранчо, — напомнил Фримонт.
— Отложим ужин до следующего визита. Приготовьте фургон для арестантов и пару охранников.
— Пару? С вами отправится дюжина, — важно сказал Фримонт. — Для меня большая честь, Энди, оказать вам такую скромную услугу.
— Спасибо, Скотт.
Баррет свернул с дороги на улицу, ведущую к салуну.
— Загляну к Бенсону, надо напомнить ему кое-что. Поезжайте в участок, Скотт, готовьте людей к отправке.
— Если не возражаете, я подожду вас, — сказал Фримонт, сворачивая вместе с маршалом. — Что там творится? Что за шум?
Они повернули за угол дома и остановились перед толпой. Вся улица перед салуном была запружена людьми в черных робах. Их черные лица блестели от пота. Они молча глядели на маршала и Фримонта, неохотно расступаясь перед лошадьми.
— Что за собрание? — недовольно спросил Фримонт, привстав в стременах. — Кто вас сюда пригнал?
— А мы не скот, чтобы нас пригонять! — мрачно прозвучал голос из толпы, и за ним прокатилась слабеющая вдалеке волна других голосов: — Кто этот хлыщ? Гляньте, у него шерифская звезда! Это же новый начальник сторожей! Вот кого нам назначили! Крутой, ничего не скажешь!
Баррет осторожно спустился с лошади и прошел к салуну. Толпа расступалась перед ним и снова смыкалась за его спиной. Маршал поднялся по ступеням и оглянулся. Фримонт возвышался над толпой, пробираясь назад, к своему отряду. Охранники остановились, перегородив улицу.
Шагнув между качающимися створками, маршал Баррет обнаружил в салуне необычную картину. Столы были сдвинуты к стенам, а посреди освободившегося пространства лежало тело, укрытое одеялом. Люди в черном мрачно стояли вокруг, прижимаясь к стенкам. Рэймонд Бенсон вышел из-за стойки и пожал руку маршалу.
— Догадываюсь, что вы получили мое послание, — сказал он. — Хорошо, что вам удалось отделаться от своего попутчика. Потому что при нем наш свидетель теряет дар речи.
— Свидетель? — маршал скосил глаза на покойника. — Свидетель убийства?
— Вы знали инженера Скилларда? — спросил судья Бенсон.
— Конечно.
— Его убили пару часов назад. Убийца у нас в руках. Он сознался во всем. Думаю, вам будет интересно его послушать. Дженкинс, вы хотели видеть маршала? Он вас слушает.
Бенсон поманил маршала к себе. Шахтеры расступились, и Баррет увидел, что на поставленных в ряд стульях у самой стены лежит человек с перевязанной грудью. Его черные прямые волосы свисали почти до пола. Лицо было пепельно-желтым, ястребиный нос заострился и побелел на кончике. Баррет не сразу признал в нем одного из помощников Маккарти.
— Я Вашингтон Дженкинс, по прозвищу Чокто. Мистер Фримонт заплатил мне двадцать долларов, чтобы я подстроил гибель инженера Скилларда. Еще пятьдесят он обещал выплатить, когда Скиллард будет мертв. Я подговорил индейцев из банды Красного Когтя, чтобы они выкрали инженера. Они обещали убить его, но обманули меня и отпустили его живым. Я отдал свои двадцать долларов шайенам, чтобы они убили Скилларда, но они тоже обманули меня, и он вернулся в поселок. Я встретился с ним у конторы. Никто нас не видел, и я убил его. Я не успел снять с него скальп, и только оставил томагавк между лопатками, чтобы всем стало понятно — его убили индейцы.
— Зачем ты это сделал? — спросил судья Бенсон.
— Я же сказал, мне заплатил мистер Фримонт.
— Хорошо, а ему зачем это было нужно?
— Он хотел, чтобы началась паника. Чтобы началась война с индейцами. Ему нужны эти земли. Ему нужно, чтобы все разбежались отсюда. Он хочет построить большую бойню. Скиллард был его компаньоном. Они вместе вложили свои деньги в это дело. Теперь у бойни будет один хозяин.
— Куда тебя ранило? — спросил маршал Баррет.
— Под ребро.
— Судья Бенсон, этот парень дотянет до суда? — спросил Баррет.
— Он постарается.
— Что мне светит? — раненый повернул голову и посмотрел Баррету в глаза. — Петля?
— Окружной судья не любит загружать работой гробовщика. Сколько тебя сейчас?
— Двадцать девять.
— Когда ты выйдешь на свободу, тебе не будет и сорока, это я могу обещать, — сказал маршал.
— Ну да, если выйду, — криво улыбнулся Чокто.
— Зависит от тебя самого.
Судья Бенсон обеспокоенно сказал, глядя в окно:
