Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
Города Среднего Запада лихорадило от газетных сообщений, а журналисты не скупились на эпитеты, описывая доблесть героев-полицейских и подлость подонков-грабителей.
В конце концов, Энди решил, что полмиллиона хватит на первое время. И на этот раз команда не стала разбегаться, а в полном составе вернулась в Конец Путей. Однако никакого конца путей здесь уже не было. Пути будто проснулись после многолетней спячки и потянулись за горизонт. Железная дорога получилась не такой грандиозной, как рассчитывал когда-то Остин Крейн, но она соединила две важные магистрали, и теперь через новый город каждый день проходили два-три поезда. И многие из них привозили сюда новых жителей.
Как ни банально это звучит, но почти у каждого грабителя есть мечта — бросить свое тяжелое ремесло и вернуться к мирной жизни. Для многих эта мирная жизнь начинается только в тюремной камере. Однако команде Брикса повезло. Никто не угодил за решетку, а раны, полученные в редких перестрелках, оказались не смертельными. Все семеро превратились в уважаемых жителей Крейн-Сити, и почти никто из горожан не знал об их прошлом.
Сегодня, по случаю приезда Вонг Кена, они собрались в отеле «Меркурий». Владелец, мистер Брикс, занимал в нем половину верхнего этажа, а во второй половине жил мистер Крис Беллоу, директор городской школы, он же — один из трех ее учителей.
Письмо из редакции пошло по рукам, и каждый не преминул важно покачать головой, поцокать языком, замысловато выругаться, или еще как-то выразить свое восхищение тем фактом, что их друга Криса так высоко оценили аж в самом Бостоне. Или даже в Нью-Йорке.
— А давай мы поедем с тобой! — вдруг предложил Дик Руби, хозяин мельницы.
— Отличная идея! — поддержал его Эд Коннорс, владелец ранчо. — Что скажешь, шериф?
— Это точно, — подумав, изрек Лысый Мак.
Кирилл с улыбкой оглядел приятелей, представив, как бы это выглядело года три назад — команда Брикса при полном параде высаживается на перрон в Нью-Йорке…
Коннорс был незаменим, когда требовались несколько смен лошадей для ухода от погони. Высокий, сутулый, он мог свалить на землю любого жеребца, но обычно не применял свою чудовищную силу. Он просто входил в гущу табуна, и его рыжая шапка волос мелькала среди лошадиных грив, вот он что-то говорит на ухо лошади, а вот уже сидит верхом, низко пригнувшись, сливаясь с ней — и вдруг весь табун срывается с места и уносится вслед за Эдом…
Дик Руби и его неизменный напарник Сэм Джексон обычно прикрывали отход. Они вечно соревновались друг с другом в стрельбе, строго следуя правилам, которые сами себе придумали. Так, останавливая погоню, следовало первым выстрелом сбить шляпу, вторым выбить оружие, и только третьей пулей разрешалось попасть в коня, причем так, чтобы ранить его и заставить, взбрыкнув, сбросить упрямого седока. После дела они вечно препирались, уличая друг друга в нарушении этих правил.
А Перси Альтман ни с кем никогда не спорил, да и вообще предпочитал помалкивать. Коренастый и длиннорукий, с загривком вместо шеи и с грудью, выпуклой, как бочка, он походил на молодого медведя. Да он и был «медвежатником» — ловко орудуя коротким ломиком и домкратом, мог взломать любой сейф. А там, где механика была бессильна, применял порох или динамит, и тогда ему волей-неволей приходилось все-таки разжать зубы и произнести короткую фразу: «Парни, зажмите уши».
Сейчас Перси владел кузнечной мастерской, и делал отличные замки — вот только спрос на них в городе был невысок. Впрочем, его продукция охотно раскупалась приезжими.
Эти четверо — Эд, Дик, Сэм и Перси — были отличными специалистами. А Лысый Мак себя таковым не считал, зато мог заменить любого из них. Лошади становились по стойке «смирно», едва заслышав его свист. Если доходило до стрельбы, то Мак мог с десяти шагов загнать свою пулю в ствол противника. Банковскую решетку он выбивал двумя ударами ноги. И был у Мака всего один недостаток — он не умел прятаться. Да и как ты спрячешь центнер мяса высотой в два метра, увенчанный лысиной, блестящей, как купол собора?
И все-таки однажды Кириллу удалось спрятать Мака, да так, что целую неделю его в упор не замечали жители одного степного полустанка. Кирилл нарядил приятеля в самый старый и драный мундир федеральной армии, какой только нашелся в кладовке Вонг Кена. Нацепил ему на нос черные очки и усадил на перроне. Сам же оделся в сержантский китель, правый рукав которого был аккуратно заправлен в карман. «Однорукий» ветеран приводил «слепого» однополчанина на перрон каждое утро, ставил перед ним перевернутую шляпу и сам садился неподалеку. Им почти никто не подавал — дело было в Арканзасе, и мундиры северян здесь до сих пор вызывали воспоминания о войне, проигранной гордыми южанами. Редкие монетки падали в шляпу Лысого Мака только тогда, когда с проходящих поездов вываливалась толпа пассажиров, бегущих в буфет.
Доход от подаяний был невелик, но оба «ветерана» продолжали маячить на перроне. Однажды из вагона вышли два солидных джентльмена с увесистым саквояжем. То были курьеры из банка Смайзерса. Как только они прошли мимо «слепого», тот встал и, не снимая очков, одним ударом кулака оглушил курьера с саквояжем. У «однорукого» вдруг чудесным образом снова отросла вторая рука, причем в ней уже был револьвер.
Обезоружив сопровождающего, Крис кинулся бежать за Маком, который, зажав саквояж под мышкой, улепетывал с прытью, неожиданной для слепца…
А теперь Мак стал шерифом Крейн-Сити, и никто не сомневался, что его еще не раз изберут на эту должность.
— Нет, парни, — сказал Кирилл. — Столько литераторов сразу даже Нью-Йорк не выдержит. Если я и поеду, то один. Но для начала, Кен, я хочу, чтобы эта вечерняя газета поступала к нам, в Крейн-Сити. Это возможно?
— Боюсь, что нет, — покачал головой китаец. — К тому времени, когда газета дойдет до тебя, она уже будет не вечерней.
— Не страшно. Лишь бы из нее по дороге не пропали статейки мистера Уильямса. Очень мне интересно, что он еще напишет на криминальные темы.
32. Уильям Истмен, цветовод
Когда-то ему помогало кислое молоко. Теперь он все чаще и чаще лечился от похмелья с помощью шампанского. На этот случай в подвале на полках всегда лежали две дюжины бутылок. А за тем, чтобы их запас постоянно пополнялся, должен был следить Василь. И не уследил.
— Это что такое? — спросил Илья, показывая на пустую бутылку.
Василь стоял перед ним, угрюмо ссутулившись и сунув руки в карманы штанов.
— Ну, бутылка.
— Последняя, ты понимаешь или нет? Последняя. Я спускаюсь в подвал — а там пусто. Это как понимать?
