Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
— Ни сегодня, ни завтра, — поддержал его долговязый Флем. — И никогда. Раз не пришел на переговоры, значит, не место ему здесь. Зря ты нас собирал, Джо.
— Придет или не придет, теперь все равно, — сказал Джо Бритва. — Главное, что мы пришли.
— Ну, раз пришли, то повеселимся, — сказал Флем. — Джо, почему посторонние в зале? Выкинь их, а то что-то здесь воняет, как в свинарнике.
Бритва щелкнул пальцами, поднимая двоих бандитов на дальнем конце стола.
— Парни, наведите порядок. — Затем он поманил к себе Илью. — Слушай, любезный, а чего это ты такой грустный? Наверно, скучаешь по итальяшкам?
Илья, протирая тряпкой поднос, помотал головой.
— Не скучаю.
— Ну, а с нами ты и вовсе не соскучишься! — расхохотался Бритва. — Сколько вы им отдавали? Половину? Бедняги! На что же вы жили? Нет, это возмутительно, ты как думаешь?
— Да, сэр.
Илья был готов беседовать в таком духе сколько угодно. Лишь бы несчастные лесорубы поскорее убрались. Ему не хотелось, чтобы пострадали невинные люди, даже по собственной глупости.
Но тут сзади послышался странный звук — будто кто-то уронил сумку с орехами. Илья увидел, как Джо Бритва выпучил глаза — и в следующий миг поперек стола разлегся один из бандитов, посланных выпроваживать лесорубов. Второй отлетел к выходу и приземлился на ступеньки, схватившись за челюсть.
— Кто еще? — грозно спросил черный лесоруб, закатывая рукава.
А белый грохнул стул об пол и оторвал от него ножки. Одну оставил себе, вторую бросил товарищу.
Они действовали слаженно и спокойно. Видно, полгода в лесах их единственным развлечением были драки.
«Идиоты!» — подумал Илья. Он знал, что никакой драки не будет.
В руке Джо Бритвы сверкнул револьвер.
— Эй, вы! Стойте спокойно! Молитесь! Сейчас вы увидите Господа!
«Все пропало», — обреченно подумал Илья.
Он стоял как раз напротив Бритвы, и ствол револьвера подрагивал в нескольких дюймах от плеча Ильи. Он увидел, как Бритва взвел курок…
Краем латунного подноса, наверно, можно перерубить запястье. Особенно если хорошо размахнуться. Но у Ильи не было времени для замаха. Поэтому его поднос только выбил револьвер на стол.
В другой руке у Ильи была мокрая тряпка, и он хлестнул ей по глазам Бритвы. Потом схватил револьвер и отскочил назад.
— Ложись! — заорал он, кидаясь на пол рядом с лесорубами.
Но те даже не шелохнулись.
От стойки загрохотали дробовики. Выстрел, второй! Еще, и еще! Все заволокло дымом. Илья приподнял голову и увидел, что оба мужика стоят, как стояли, похлопывая по ладони своими дубинками.
— Да хоть к стенке отойдите, бараны! — крикнул он им.
Но они вдруг ринулись куда-то, и он увидел, что на входе сквозь дым вырисовываются чьи-то силуэты.
Услышав пальбу, спутники Бритвы рванулись в салун — и напоролись на разъяренных бородачей. Вопли, стоны, грохот сломанных столов, звон и визг битого стекла — за всем этим шумом Илья едва расслышал голос Василя.
— Илюха, ты где? Я стреляю?
— Нет! — закричал он и, подобрав разломанный стул, вскочил с пола. — Пособи!
По звукам со стороны входа ему было ясно, что к лесорубам лучше не приближаться. Сами справятся. Его больше беспокоили те из двенадцати, кто оставался за столами, и кого не было видно за стеной дыма.
Первым ему попался Флем — Илья нырнул под его длинную руку с револьвером и засадил острый обломок ножки под грудь. Кто-то навалился сбоку. Он крутнулся на месте, схватив противника за рукав, и сбил подсечкой. Пока тот падал, Илья успел выхватить нож и ударить его сзади по ребрам. Удар не получился, нож наткнулся на кость, но добивать было некогда — к нему тянул руки сам Джо Бритва. Половина лица у него была залита кровью, и руки были в крови. Илья увернулся и дважды ударил ножом в живот. Бритва подпрыгивал при каждом ударе, и сгибался все больше.
— Илюха, стреляю! — завопил Василь.
Он присел у стенки, потянув на себя падающего Джо. Снова ударили обрезы, и картечь заметалась по стенам, и от воплей, казалось, обрушится потолок…
— Уходят, уходят! — закричал кто-то по-русски.
— Василь, всё! — Илья осторожно выбрался из-под тела Бритвы. — Всё, хорош!
— Ты живой! Я думал, кончили тебя! — рыдал Василь, размазывая копоть по лицу.
Теперь выстрелы гремели на улице. Толпа уносилась прочь, а с крыш по ней били те, кого Томек не дождался в зале. Да им и нечего было делать в салуне. Их место сегодня было там, на крышах. Как только ударили первые выстрелы из обрезов, четверо посланцев Салливана принялись поливать свинцом толпу на площади.
«Если б не чертовы «лешие», все бы кончилось быстро и без хлопот, — подумал Илья, тщательно вытирая нож чьим-то пестрым шарфом. — А теперь… Кстати, что с ними?»
— Ну, натворили делов, — проговорил черный, разгоняя рукой дым. — Ну, наломали!
— Ходу, Петро, ходу, — сказал белый, однако никуда не ушел, а подобрал с полу чью-то шляпу.
Примерил ее перед остатками настенного зеркала, плюнул и с отвращением отшвырнул.
— Эй, земляки, — позвал их Илья. — Вам есть куда податься?
— Найдем, — ответил черный.
— Не пропадем, — добавил белый.
— Если станете искать работу, зайдите сюда.
— Да зашли вот… — оба одновременно почесали затылки, оглядывая то, что осталось от салуна.
— Зайдите через два дня. В понедельник, — сказал Илья и повернулся к стойке: — Андрей, Василь, готовы? Уходим быстро.
Он уже наклонился, чтоб шагнуть в коридор черного хода, как сзади его окликнули лесорубы:
— Эй, любезный!
— Ну что еще?
— А за пиво кому платить-то? — спросил черный, потряхивая кошельком.
— Сказано было — за счет заведения, — махнул рукой Илья и захлопнул за собой дверь.
За спиной остались стены в оспинах картечи, остались двенадцать трупов в лужах крови, остались двое «леших» — и как было бы здорово, если б они снова появились в понедельник…
Да появятся, никуда не денутся.
В понедельник будет важный день. Здесь соберутся люди, с которыми ему предстоит жить и работать. Долго ли? Пока не убьют.
Часть третья
31. Теодор Грин, литератор
Однажды Энди Брикс зашел в библиотеку, когда там работал Кирилл. Бесшумно присел на подоконник, посмотрел, как появляются из-под карандаша бледные строчки, и вдруг спросил:
— Крис, а ты не хочешь прогуляться в Нью-Йорк?
— По-твоему, у меня есть время для прогулок?
— Ну, я подумал, ты скучаешь о родном городе…
— Мой родной город слишком далеко, чтобы по нему скучать. Далеко и отсюда, и от Нью-Йорка, — Кирилл захлопнул блокнот и встал из-за стола.
