Луис Ламур - Тропой испытаний
— Ты сам учил меня, — засмущался я.
Его лицо посерьезнело.
— Не я. Нас обоих учил папа, и лучшего учителя нигде не найти. — Он посмотрел мне в глаза. — Это ведь они убили папу, да?
— Один из них… Застрелил его сзади. В затылок.
Неторопливо и обстоятельно — к этому располагала обстановка — я рассказал им о судье Блейзере, о том, как вернул свои деньги, и о драке в горной хижине. Говорил просто, не выбирая красивых выражений, поскольку эти люди жили точно такой же жизнью, как и я, и понимали меня с полуслова. Они сами додумывали пропущенные эпизоды — ведь они чувствовали логику вещей в этом мире и знали его очень хорошо. Одинокие, жесткие мужчины, никогда не расстававшиеся с оружием. Ред — один из них.
— Хотел тогда предупредить тебя, Макрейвен, — обратился он ко мне, — но ты бы вряд ли узнал имя. Он велел мне попросить тебя подождать его, но если бы шериф пронюхал, что Пистолет где-то рядом, он загнал бы всех своих лошадей, лишь бы его заполучить.
Наши взгляды встретились, и, к моему изумлению, в его глазах мелькнуло смущение.
— Да, твой папа очень старался уберечь меня, но, видно, такова уж моя доля — катиться по кривой дорожке, — со вздохом произнес Пистолет. — Хороший человек твой отец!
— Когда все это закончится, Пистолет, я собираюсь заняться скотоводством.
Я вкратце рассказал им о Бене Блокере и нашей сделке. Затем усач заметил:
— Мне доводилось ездить с Беном… в Канзас и дальше в Оглалу. Более прямого и верного товарища в делах трудно встретить.
— Надеюсь, и у нас все пойдет хорошо.
— Собираешься где-нибудь осесть?
Я кивнул.
— У меня есть девушка. Там в Сильвертоне. Развяжусь с этими и поеду туда.
Пистолет поднял на меня недоуменный взгляд.
— Я чего-то не понимаю. Ведь все уже закончилось! Они мертвы!
— Не все, — ответил я. — Среди них нет Феликса Янта. Он остался… и с ним та женщина.
Ред шаркнул сапогом по земляному полу.
— Есть еще один. Он тоже не пошел с ними. Назвал их дураками, советовал лучше подождать, пока ты где-нибудь не засветишься, но они и слушать не захотели.
— Значит, Феликс остался там?
— Да. Ничего не объясняя. Просто остался. — Ред чуть помолчал. — Я следил за ним и той женщиной и даже подслушал разговор этой троицы через стенку. Выковырял замазку из щели и слушал. Женщина тогда упрекнула его в том, что он слишком мягок.
А Феликс заявил: 4Ведь он один из нас. Наша родня».
«А разве его отец не родня? Но его ты убил!» — Вот что она ответила ему.
«Это совсем другое дело… — продолжал он. — Черт побери, он ведь мог бы быть моим сыном! Если бы у меня был сын… „ Тут она рассмеялась, так зло рассмеялась и бросила: „Феликс, у тебя никогда не будет сына! Ты не смог бы иметь сына, даже если бы очень захотел!“ А он, видно, разозлился и сказал: „Делфина, если тебя не убьет кто-нибудь другой, это сделаю я“. Тут вмешался Врайдаг. „Кончайте эту бодягу, — перебил он Феликса. — Хватит! У нас и без того полно проблем. Наша сила в том, что мы всегда держимся как сжатый кулак. Нам нельзя ссориться. Его надо уничтожить, вот и все“. А Янт с издевочкой спросил: «Ну а если он уже успел законно оформить свои права на поместье? Что тогда?“
Ред развел руками.
— Вот такое мне довелось услышать. Значит, в любом случае все еще не закончилось. Их осталось по меньшей мере еще трое. — Он снова помолчал. — Да, на свете хватает подлых человечков, уж поверьте, но таких гнид мне не приходилось встречать за всю свою жизнь, это уж точно.
— Ладно, я еду в Сильвертон, а они, если хотят, пусть следуют за мной, — объявил я свое решение. — Мне надоело убивать… Кого бы то ни было.
— Слушай, а, похоже, этот Феликс Янт неровно к тебе дышит, — задумчиво протянул Пистолет.
Я с минуту раздумывал над его догадкой, затем отрицательно покачал головой.
— Слова, одни слова. Это его не остановит, поверь мне. По сути он на редкость черствый беспощадный человек.
В горах по-прежнему бушевала гроза. Скоро в каньонах воды будет по горло — для путешествий время совсем неподходящее.
Пистолет заметно повзрослел и возмужал, но смешливые морщинки в уголках его глаз не пропали, хотя лицо стало жестким и как-то вытянулось.
— Я еду с тобой, братишка, — сказал он.
— Давно пора. Нам есть о чем поговорить… о папе, о нас… Ты ведь знал про папу больше, чем я.
Пистолет согласно кивнул.
— Он всегда помогал мне в трудных случаях, а порой и делился со мной. Ты был совсем маленьким, Кирни, поэтому ему не хотелось обременять тебя взрослыми проблемами. Я же умел слушать и держать рот на замке… Чаще всего папа вроде как думал вслух.
— Куда бы вы ни поехали, парни, не забывайте почаще оглядываться, — напомнил нам Ред.
А потом мы опять ели очень вкусное мясо, бобы и пончики, приготовленные усатым, и неторопливо беседовали о пастбищах, о лошадях, о золотых приисках, о чем такие как мы обычно и говорят. Каждый имел про запас интересную историю о какой-то необыкновенной лошади, таинственном месте или из старых времен, поэтому в нашей хибаре все чувствовали себя тепло и уютно, несмотря на разгулявшуюся стихию снаружи.
Иногда, отключаясь от разговора, я прислушивался к стуку дождя, вспоминая Испанские пики и трех лежавших в мокрой траве мертвых врагов. Странные они все-таки люди, рожденные только для неистребимой ненависти и мало для чего еще. Даже неуемное желание овладеть чужим поместьем, сильнее всего заметное у Феликса и Делфины, казалось для них менее значимым мотивом, чем всепожирающий огонь ненависти и жажда убийства! Именно это чувство заставило их стать на путь преступлений, хотя каждый из них до этого занимался обычными делами — пас коров, объезжал лошадей… — и потом наверняка вернулся бы к этому снова.
Слушая, можно многому научиться — а мне ведь всегда хотелось знать больше, — но Феликс Янт и Делфина почему-то не выходили из головы. Тот третий, с которым мне пока не приходилось встречаться, казался чем-то нереальным, чем-то очень смутным и далеким. Грозная опасность? Да, но неизвестно какая и с какой стороны, а значит, о ней трудно судить.
Где они сейчас? Наверное, скоро поймут, что случилось с их родственниками… если уже не поняли.
Внезапно меня охватило острое чувство тревоги за Лауру. А если Делфина узнала о ней?
Да, но как? Откуда? Мы вместе с Лаурой один раз шли по улице, пару часов я провел у них дома — неужели этого достаточно?
Надо ли к ней ехать? Не привлеку ли я этим пахнущее смертью внимание проницательной Делфины?
— Гроза, не гроза, отправляюсь на рассвете, — решительно заявил я.
— Еду с тобой, — не менее решительно объявил Пистолет.
Усатый приготовил нам в дорогу еды, и с рассветом мы отправились в путь. Ред стоял на пороге вместе с Чарли и усачом.
