Луис Ламур - Тропой испытаний
— Не дергайся, парень. Отдай деньги, и мы оставим тебя в покое. Не скажешь, будем продолжать бить. Ох и длинная тебя ждет ночь!
— Очень длинная, — пробормотал я разбитыми губами. — Может, самая длинная в вашей жизни.
Тот, который возился с дровами у печки, полуобернулся, внимательно посмотрел на меня.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он.
— Послушайте ветер, — ответил я.
Блейзер бросил на меня подозрительный взгляд.
— Ветер? Ну и что ветер?
— Снег. Много снега. Если в это время здесь застрять, значит, отсюда не выбраться недель шесть, а то и все восемь. Со мной такое уже случалось. Надеюсь, ребятки, вы захватили с собой достаточно жратвы? Или жирных лошадей. Вам это точно понадобится.
Тот у печки перевел взгляд на Блейзера.
— Это так?
— Он врет. Сейчас весна. — И все-таки в его голосе слышалось сомнение. — Уже апрель.
— Кое-кому не удавалось выбраться отсюда и до июня. — Я даже заулыбался. — Надеюсь, вы успели попрощаться со своими бабенками?
Уэкер шарахнул меня по губам.
— Заткнись, гнида!
Я минутку помолчал, но затем вроде бы как продолжил:
— Пару лет назад один тут пошел в горы с охотниками. В конце весны вернулся. Толстый такой, цветущий. Но один. А где же остальные? Народ поинтересовался и выяснил: он их всех убил и съел. Отсюда и название — «Плато людоедов», вы что, не знали?
— Да, я слыхал об этом, — подтвердил Уэкер. — Было такое, это точно.
— Вам крупно повезло, парни, что у вас есть Блейзер. Он такой здоровый, толстый. Он…
Судья с размаху ударил меня. Затем встал и наступил на мои пальцы, потом шарахнул ногой в живот и, приподняв за ворот рубашки, прорычал:
— Где деньги?
— Отняли… А отца-то убили, наверное, вы.
Блейзер отшатнулся, будто ужаленный. Но тут же злобно саданул меня по ребрам. Я замычал от боли, а он со всей силы врезал мне по почкам. Раза три-четыре подряд.
Лежа на полу лицом вниз, я чувствовал, как холодный воздух ползет через щели. И боль, жуткую боль во всем теле. Раньше так мне никогда не доставалось.
— Пожалуй, надо бы завести лошадей, — озабоченно сказал один из них. — Ветер-то холодноватый.
— Вот и займись ими, — раздраженно огрызнулся Блейзер. — Уедем с утра пораньше.
Я рассмеялся. С трудом, конечно, но рассмеялся.
Они отошли, а я остался лежать. У них оказались только две кружки, поэтому кофе пришлось пить по очереди. От резкого порыва ветра дверь вдруг с шумом открылась и захлопнулась.
— Судья, а может, он говорит правду? — заволновался тот, который ходил завести лошадей. — Лошади у него там в сарае нет.
— Лошадь они у меня тоже забрали, — подтвердил я.
— Да врет он все! — раздраженно буркнул Уэкер. — Настанет утро, найдем и лошадь, и деньги.
— К утру вас всех так занесет, что недель шесть — восемь вам отсюда не выбраться. И даже не мечтайте кого-нибудь подстрелить. В это время года здесь…
— К утру мы либо получим свои деньги, либо сделаем из тебя кашу, — перебил меня судья. — Все только начинается. Хочешь остаться живым, говори, где деньги.
Мои глаза распухли, остались только узенькие щелочки, голова раскалывалась от боли, вместо рук только две распухшие культяшки. И все равно лучше терпеть и не говорить им ничего. Пока я молчу, остается хоть какой-то шанс. Крошечный, но все-таки шанс.
Внезапно Уэкер со всех сил ударил меня по почкам. Боль, какая же пронзительная боль! А Блейзер тут же добавил ногой по лицу.
— Вы все сдохнете здесь, — чуть отдышавшись, проговорил я. С трудом, но проговорил. — Проходы скоро закроются. Отсюда уже не выбраться.
— А если он не врет? — взвился вдруг один из них. — Блейзер, мне это совсем не нравится. Эти проходы узкие, как хрен знает что, а снег вон валит и валит.
Уэкер подошел к окну. Пристально поглядел через стекло. На его лице впервые за все время промелькнуло выражение неуверенности.
— Ну, блин! — раздраженно выругался он, сплюнул и, отойдя от окна, сел на стул. Затем снова встал, снова подошел к окну. Хотя ничего он там не видел. И не мог видеть, ясное дело. Вечер, да еще такая погода. Просто занервничал.
Я обратил внимание на хлопья снега, влетевшие в комнату. Большие и пышные. Такой снег валит сильно и долго. Им отсюда не выбраться. Но и мне тоже. Хотя… хотя можно попробовать. Почему бы и нет? Места для меня как-никак родные.
Не так давно старик индеец уже проходил этим путем. Я зимой приютил его и накормил, и он в благодарность рассказал мне про эту тропу.
Но найду ли я ее в такой кромешной тьме? Даже если бы не было этих подонков? Индеец не очень-то ясно все излагал. Ничего удивительного. Полной ясности от них никогда не дождешься. Все вокруг да около. Ладно, спасибо и на том. Что-то все-таки мне известно.
Блейзер тоже встал, подошел к двери, выглянул наружу. Затем набросил плащ и вышел. Когда он через минуту вернулся, его тон и манеры изменились как минимум процентов на сто.
— Дик, — приказал он тому, кто варил им кофе, — иди седлай лошадей. Мы уезжаем.
— А как с этим? — спросил Уэкер, ткнув пальцем в мою сторону.
— Успеем вытрясти его до отъезда. Теперь шутки в сторону.
Дик пошел седлать лошадей. Их осталось трое. Я постарался изобразить разбитыми губами улыбку.
— Он их уже не найдет там в снегу. Вы все сдохнете.
Блейзер злобно схватил меня за шиворот, и тут я изо всех сил ударил его. Прямо по его гнусной роже. С превеликим удовольствием. Он даже присел от боли. А затем начал избивать меня. По лицу, по голове, по животу… Спокойно, не торопясь. Я не сопротивлялся. Зачем? Надо сохранить силы. Надо выжидать. Время придет.
— Дай-ка его мне, — подошел Уэкер. — У меня он быстрее заговорит.
Блейзер устало махнул рукой.
— Делай с ним что хочешь, только не убивай, пока он рот не откроет. Деньги у него где-то здесь, это точно.
— А если он не врет? — спросил вдруг четвертый. — Если его на самом деле ограбили? Деньги же все видели. Все видели, как его старик выиграл их.
Блейзер промолчал. Он надеялся, что деньги у меня. Хотя никаких фактов в пользу своей уверенности не имел. Он зря тратил время, и это ему не нравилось.
О, скрипнула дверь! Наверное, возвратился Дик. Блейзер скрючился у огня. Уэкер отодвинул меня на вытянутую руку. Он был силен. Намного сильнее Блейзера. Запросто убьет! Дик уже возился с замком, и тут я прыгнул. Как сжатая пружина.
Так, первым делом левую руку под мышку Уэкера, правую на его запястье. Хруст! Он взвыл от боли. Еще бы, ему сломали руку! Я изо всех оставшихся сил толкнул его на Блейзера, и они, как родные братья, вместе покатились в огонь. А я метнулся к двери.
Дик! Я сбил его с ног, заодно влепив ему кулаком по подбородку, и покатился по снегу…
