Макс Брэнд - Пограничные стрелки
Франческа прямо и доверчиво выложила ему все факты. Ее объяснения были очень просты. Уэлдон вполне допускал, что они правдивы или очень близки к правде.
— Каждый вечер они допоздна сидят на улице, перед кафе, — добавила девушка. — Пьют пиво, курят цигарки и не спускают глаз с Дикинсона. Мы должны прорваться туда и попытаться его освободить. Согласитесь, это отчаянное дельце.
— Вы должны дать мне время, чтобы я мог связаться с Уилбуром. Попробую его уговорить.
— Разумеется, но у нас нет времени.
— Разве нельзя повременить? Обязательно ехать сегодня вечером?
— Обязательно. За Джимом Дикинсоном охотится мексиканская полиция. Впрочем, полагаю, все полицейские в мире за ним охотятся, — улыбнулась Франческа.
— А полиция знает, где он сейчас?
— Начинает догадываться. Со стороны Кабреро это был умный ход — позволить Дикинсону свободно разгуливать. Все равно что спрятать шляпу на вешалке. Мексиканская полиция попалась на этом. Но теперь они выследили Джима и возьмут его, вероятно, еще до утра. Поэтому нам остается только сегодняшний вечер.
— Вы упускаете одну вещь. Кабреро и его люди знают меня в лицо и набросятся на меня как стая волков.
— Да, конечно, но у них не будет ни малейшей возможности узнать вас после того, как Йоррэм поработает над вами. Если только вы не начнете распевать: «Черные глазки, звонкий голосок… « — И она звонко рассмеялась.
Уэлдон представил, что им предстоит, и поделился вслух своим планом с девушкой. Итак, они отправляются в Сан-Тринидад и идут в кафе. Там он постарается поговорить с Уилбуром и перетянуть его на свою сторону. После этого они разбираются с этими шестью мексиканцами и вызволяют безоружного Дикинсона.
— Вряд ли их будет только шестеро, — возразила Франческа. — Стоит им завопить, как сбежится вся улица.
Он полуприкрыл глаза, напряженно размышляя:
— Дикинсон, как я полагаю, хорошо платит за это?
— А вы, конечно, хотите знать, сколько вам причитается? — съязвила она.
— Я делаю это не ради денег! — заявил Уэлдон. — Я…
Она не помогла ему. А он хотел сказать: «Я знаю, что и вы делаете это тоже не ради денег».
Франческа отвела взгляд, при этом в ее глазах мелькнуло какое-то лукавство. Она готова была солгать — он мог в этом поклясться! Однако девушка решительно качнула головой.
— И я занимаюсь этим не ради денег, — сообщила спокойно.
Уэлдон стиснул зубы и выдохнул. Не ради денег — значит, ради любви! С такими женщинами, как Франческа, всегда так. Тысячи мужчин совершают безумства ради них и их красоты. Но и эти женщины, в свою очередь, теряют разум и ведут себя глупо из-за одного мужчины, обычно совершенно никчемного. Он не мог не спросить:
— А сам Дикинсон поможет нам?
— Джим Дикинсон как тигр, — отозвалась она. — Я думаю, он так же силен, как и вы. И будет драться за свою жизнь, как только ему в руки попадет оружие!
Тогда не такой уж он никчемный, рассудил Уэлдон. Франческа выбрала мужчину с характером, хотя он, может быть, и преступник! Юноша даже испытывал какое-то мрачное удовлетворение, хотя мог бы и громко посмеяться над иронией судьбы. В какую ловушку он угодил! Придется рисковать жизнью, чтобы вызволить любовника Франчески и вернуть его ей в целости и сохранности. И он собирается сделать это не ради денег, а ради любви к этой девушке! И Франческа знает, что именно любовь побудила его откликнуться на ее призыв о помощи.
Как же она осмелилась обратиться к нему? Ведь он так сурово обошелся с ней в доме О'Маллоков! Но, несмотря на это, Франческа нагло, неистово и энергично завладела им, намереваясь его использовать!
Он почувствовал к ней презрение и презирал себя за то, что должен быть Самсоном при такой Далиле. Тяжело вздохнув, решил:
— Наверное, я пойду с вами.
И тут увидел, как ее напряжение спало. Франческа явно испытывала облегчение. Она, конечно, не сомневалась, что он сделает то, чего ей хочется, иначе и не послала бы за ним. Тогда почему же вздыхает с облегчением? Вероятно, потому, что закончился их нелегкий разговор?!
Надо же, оказывается, в тайниках души Франчески Лагарди сохранились какие-то остатки совести! Уэлдон усмехнулся про себя. Зато в глубине его души что-то затвердело, теперь он знал — если придется драться, будет убивать.
— В таком случае Йоррэм может начинать работать с вами? — нетерпеливо спросила девушка.
— Да. Как только пожелаете.
— Мы и так уже опаздываем, — забеспокоилась Франческа. — Страшно опаздываем! — Она поспешно направилась к двери. Уэлдон пошел было за ней, но девушка, обернувшись, предупредила его: — Я пришлю Йоррэма сюда. У него все необходимое с собой.
— Ладно.
Франческа помедлила, затем, подойдя к Уэлдону поближе, дотронулась до его руки.
— Вы все неправильно себе представляете! — мягко произнесла она и исчезла за дверью.
Глава 32
ВЕРИТЬ ЕЙ ИЛИ НЕТ?
Он сидел на подоконнике и ждал. В верхушках молодых тополей сияла луна. Земля была испещрена тенями, которые передвигались, вытягиваясь, сокращаясь, напоминая движения невидимых партнеров во время танца.
Тысячи мыслей роились в мозгах парня. «Вы все неправильно себе представляете», — сказала Франческа. Интересно, что она имела в виду? Что спасает Джима Дикинсона, потому что любит его? Разве это не так? Какой другой вывод здесь возможен? Верить ей или нет? Она сказала правду или обманывает?
Уэлдон слез с подоконника и принялся расхаживать по комнате, погруженный в мрачные раздумья.
Йоррэм не появлялся. Впрочем, юношу это не волновало. Конечно, в последний момент они могут решить, что лучше от него избавиться, чем его использовать. И он сказал самому себе, что ничто на свете не может сравниться с Франческой. Она особенная, не такая, как все!
Наконец дверь отворилась. На пороге стоял крупный мужчина с фонарем в руке и кипой одежды под мышкой. Фонарь осветил смуглое лицо мексиканца, блестящие от влаги, нависшие черные брови и короткие усики, не гуще, чем усики какого-нибудь китайца.
— Примусь теперь за тебя, — произнес голосом Йоррэма этот мексиканец. — Если не смогу так же хорошо поработать над тобой, как над самим собой, то ночью в толпе ты все равно сойдешь за мексиканца.
И тотчас принялся за работу. Уэлдону пришлось сбросить одежду. Затем его щедро намазали соком грецких орехов — его кожа приобрела коричневый оттенок. На щеки наложили немного румян, а брови сделали черными как смоль. На голову натянули грубый парик. Волосы у него были жесткими как щетина и торчали в разные стороны. А лицо размалевали так, что стало выглядеть грубым и жестоким. Отступив и оглядев свою жертву, Йоррэм удовлетворенно хмыкнул:
