Дэвид Томпсон - Король горы
— Эй, эй, что такое? — протрубил зычный голос прямо над ухом у Натаниэля.
Чьи-то тяжелые руки ухватили его за плечи и оттащили от грабителя.
— Что это значит, молодые люди? — повторил толстый констебль, переводя строгий взгляд с Натаниэля на второго молодого человека.
— Этот негодяй хотел меня ограбить! — воскликнул Натаниэль.
— Ничего подобного, — с ангельским видом возразил грабитель.
В свете фонарей Натаниэль разглядел, что это коренастый, неряшливо одетый мужчина с сальными черными волосами и бегающим взглядом.
Констебль убрал руки, хмыкнул:
— Ну и кому из вас верить?
— У него нож, — выпалил Натаниэль. — Он хотел меня зарезать!
Грабитель с приторной улыбкой продемонстрировал констеблю пустые ладони.
— Можете меня обыскать, если хотите, — протянул он. — У меня, Бобби Петерсона, никакого ножа нет. Я убежденный противник насилия.
— Подлая ложь! — выкрикнул Натаниэль. — Он напал на меня в переулке!
— Напал? — возмущенно переспросил Петерсон. Он всплеснул руками: — Мамочки мои! Что ж это делается! Иду домой, никого не трогаю, столкнулся случайно с этим верзилой, а он как толкнет меня и давай бить! И бьет, и бьет! Я к нему первый не лез. Это он напал на меня.
Натаниэль побагровел и сжал кулаки.
— Даже не думай, парень, — предостерег констебль. — Все, с драками на сегодня покончено. Представь себя на моем месте: спешу я домой, где ждет моя хозяюшка в фартучке, мясное рагу в кастрюльке булькает… и тут вы. Деретесь прямо как собаки. Что прикажете делать?
— Он пытался меня ограбить! — не отступал Натаниэль.
— Это ты так говоришь, парень, — ответил констебль. — А свидетелей-то нет.
Натаниэль затрясся от гнева:
— Вы хотите сказать, я вру?
— Я знаю, что горячие молодые парни, такие как ты, часто лезут в драку, не разобравшись толком, что к чему.
— Как вы… ну нет, это просто в голове не укладывается! — выпалил Натаниэль.
Констебль отечески на него посмотрел и расплылся в дружелюбной улыбке:
— Вот что. Мы осмотрим переулок. Выясним, валяется ли там нож, о котором ты говоришь, или он тебе привиделся. Только побыстрее, ладно? Я уж-жасно голоден и очень хочу домой.
— Констебль тебе так и не поверил?
— Нет, — сердито сказал Натаниэль. — Этот ножик, он как сквозь землю провалился. И констебль, дубина стоеросовая, отпустил грабителя. — Натаниэль помолчал, затем пренебрежительно добавил: — Вынес этому мерзавцу предупреждение. Если негодяя застукают за чем-нибудь противозаконным, ему не поздоровится.
Невеста Натаниэля, Аделина Ван Бурен, отличалась исключительной красотой. В соответствии с модой, распространенной на Восточном побережье, она была одета в желтое платье с низким (но не слишком) вырезом и завышенной талией, сшитое на манер изысканных одеяний в греческом стиле, в то время невероятно популярных в Европе. Пока Натаниэль повествовал о своих злоключениях, на тонком, обрамленном прелестными белокурыми локонами личике читалось горячее сочувствие к жениху; голубые глаза светились любовью. Выслушав Натаниэля, девушка грустно вздохнула; потом, сложив на коленях тонкие руки, неодобрительно покосилась на ботинки жениха с налипшей на них грязью и его измятые штаны. Натаниэль пожалел, что не переоделся перед тем, как прийти к любимой. Он и так вышел за рамки приличий, появившись у порога Ван Буренов в столь поздний час — девять вечера. К счастью, родители Аделины были о будущем зяте высокого мнения. Веря в порядочность Натаниэля, они не боялись оставлять его наедине со своей дочерью. Ни для кого не было тайной, что влюбленные скоро поженятся.
— Что сказал твой отец, когда ты ему рассказал? — спросила Аделина.
— Его, как обычно, не было дома. Отец часто задерживается по делам фирмы. Ты знаешь, строительный бизнес отнимает много времени.
— А я думала, в январе работа затихает из-за погоды и всего такого.
— Отец проводит годовой переучет, — объяснил Натаниэль.
— Ах вот как. — Аделина склонила голову набок, и Натаниэль невольно залюбовался изящными линиями ее шеи и плеч.
— Я пересказал эту гадкую историю маме, но она даже не поняла, из-за чего я так злюсь. — Натаниэль вздохнул. — И я решил пойти к тебе. Знал, что ты поймешь.
— Я очень рада, что ты пришел, — с очаровательной улыбкой сообщила Аделина.
У Натаниэля закружилась голова. Невеста была красива, как ангел. Юноше так захотелось обнять ее, прижаться губами к ее губам, вдохнуть цветочный аромат ее волос. Он мечтал о моменте, когда сможет встать перед Аделиной на одно колено и просить ее руки и сердца. Скорей бы сделать любимой официальное предложение!
— Нам надо кое-что обсудить, — внезапно сказала Аделина. — Я обещала папочке, что серьезно с тобой поговорю.
Натаниэль внутренне сжался. Отец Аделины, преуспевающий коммерсант, владелец трех магазинов в Нью-Йорке и одного в Филадельфии, всегда производил на него впечатление сурового, властного человека. Натаниэль благодарил небо за то, что его отец с Ван Буреном в хороших отношениях.
— Поговоришь — о чем?
Аделина открыла было рот, собираясь заговорить, но тут же отвела взгляд и принялась с преувеличенным интересом рассматривать свои аккуратно накрашенные ногти.
— Скажи, как с тобой обращается твой начальник?
— Как обычно, — ответил Натаниэль. Вопрос поверг его в недоумение. При чем здесь старик Таттл?
— Папочка встречался с ним, говорил о тебе.
У Натаниэля перехватило дыхание, как от внезапного удара. Он растерянно поморгал, пытаясь прийти в себя.
— Зачем? — наконец выпалил он.
Аделина взглянула на жениха с улыбкой. Ее глаза излучали нежность.
— Тебе нравится работать на Таттла, дорогой?
— Нравится? Ну, не знаю. Пожалуй, я доволен. Эта работа вроде первого кирпичика в фундамент моей карьеры. Когда-нибудь у меня будет своя бухгалтерская контора. Подожди, увидишь.
— А ждать придется долго?
— Да нет. Лет пять, в крайнем случае семь.
— И сколько ты будешь зарабатывать?
Натаниэль пожал плечами:
— Кто знает? Это зависит от того, насколько успешно я буду привлекать клиентов.
— Ты будешь зарабатывать как твой отец?
— Поменьше, но достаточно, чтобы обеспечить нам достойное существование, — с беспокойством ответил Натаниэль. Его тревожило направление, которое принимал их разговор.
— А как мой папочка ты сможешь зарабатывать?
— Конечно нет. У твоего отца доход исчисляется шестизначными суммами.
— Шестизначными? А у тебя будут какие? — Аделина решила зайти с другой стороны. — Пятизначные, наверное?
Натаниэль промолчал.
— Неужели… четырехзначные?
— Точно.
