Луис Ламур - Золотая ловушка
Стив рассказывал ей, как нужно ехать кратчайшим путем через горы на почтовую станцию Драй-Крик, и советовал ехать именно так, если с ним что-нибудь случится. Но он предупреждал, что не следует держаться слишком близко к Джуниперу и нельзя останавливаться у Растлер-Спрингс.
Вернувшись назад, она смогла бы найти поворот, который пропустила, но времени терять нельзя, двигаться нужно немедленно — если сейчас задержаться, то до почтовой станции она доберется только глубокой ночью.
Проще всего было бы вернуться на ранчо и снова отправиться в путь на рассвете, как только Стив уйдет из дома. Однако, если она возвратится, у нее больше никогда не хватит духа снова от него уйти. Она уже и так доставила Стиву слишком много хлопот.
Гнедой стал пить свежую воду из родника, а Лорри тем временем соскользнула с седла на землю и тоже попыталась напиться, черпая воду пригоршнями из ручья. Это у нее плохо получалось, напиться ей не удалось, она только намочила все лицо и забрызгала блузку. Типичная неудача, как и все остальное, что с ней случалось, с тех пор как она приехала на Запад.
Поднявшись на ноги, она увидела, что на опушке леса стоит человек с ружьем в руках. Лорри не имела понятия, сколько времени он там простоял, только вдруг осознала, как далеко от всего и от всех находится это место. К тому же никто, даже Стив, не знает, что она здесь. А револьвер у нее в седельной сумке.
Человек был худ и стар, а его глаза — никогда в жизни, ни у кого она не видела таких холодных глаз. Тонкая сеть морщин покрывала его узкое, иссушенное солнцем лицо с высокими скулами, напоминавшее бы соколиную голову, если бы не короткий, слегка приплюснутый нос. Синюю линялую рубашку и сильно поношенные джинсы венчала совершенно новая шляпа с узкими полями.
Он ничего не говорил, просто смотрел на нее, выжидая.
— Я прозевала поворот. — Лорри сама удивлялась тому, как спокойно с ним разговаривает. — Я ехала в Драй-Крик.
Его глаза скользнули с ее лица на седельную сумку, в которой находились все пожитки, которые она привезла к Стиву Боннету на ранчо «Ред-Тэнкс».
— Ты — женщина Боннета, — констатировал он сухим и резким голосом.
Она вызывающе вздернула подбородок.
— Да, жена.
— Уходишь от него?
— Не ваше дело, — огрызнулась она, вдруг рассердившись.
— Не могу осуждать, если ты струсила.
— Да не в этом дело! — чуть не закричала она. — Совсем не в этом!
Его старые глаза привыкли разбираться в следах, а также в мотивах поступков мужчин, да и женщин тоже.
Но она говорила правду. Ею двигал не страх, а что-то другое. Он почувствовал, что в ее голосе звучит горечь, сознание своего поражения и обиды.
Он кивнул в сторону юга.
— Там моя лачуга, — указал он. — И горячий кофе.
Позднее Лорри никак не могла понять, почему она согласилась пойти с этим человеком. Возможно, ей хотелось показать, что она ничуть его не боится, или она все еще не решалась сделать последний шаг, который увел бы ее из этого края, от всех связанных с ним надежд.
Лачуга оказалась старой, но чистенькой и аккуратной. Чисто вымытые кастрюли и сковородки висели на стене, ни грязной посуды, ни разбросанных вещей. В комнате стояли койки для нескольких человек, но застланной оказалась только одна.
Налив кофе в две эмалированные кружки, хозяин поставил одну из них перед Лорри. Отпив глоток, она впервые почувствовала зависть. Дело в том, что именно с кофе она потерпела самую серьезную неудачу. Во всяком случае, это огорчало ее больше всего. Она не умела варить кофе; тот, что она готовила, не нравился даже ей самой. Да и вообще выяснилось, что она ничего не умеет и совсем не годится на роль жены человека с Запада. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять это, но как исправить совершенную ошибку — она не знала.
Лорри снова испытала угрызения совести, вспомнив, какое выражение появилось на лице Стива, когда он увидел потертую спину ее мерина. Все оттого, что она плохо расправила потник и на нем остались складки. А потом у нее нечаянно спустился курок запасного револьвера, и он выстрелил, едва не поранив ей ногу. Стив страшно на нее рассердился, и она проплакала полночи, после того как он заснул.
— Не могу взять в толк, с чего это ты сбежала от своего муженька, — произнес старик. — Не думаю, что испугалась, я слыхал про то, как ты шуганула Большого Лью, имея в руках один старый дробовик.
Она посмотрела на него, удивляясь, откуда ему это известно.
— А зачем он решил меня напугать? Между прочим, — добавила она, — дробовик-то был не заряжен.
Холодные глаза блеснули, в них мелькнуло что-то похожее на усмешку.
— Он-то этого не знал. Ну и нагнала ты на него страху! — Старик снова поставил кофейник на огонь. — А его не так просто напугать, этого Лью. Он ведь не какой-нибудь мирный поселенец. Настоящий убийца. На его совести не один человек.
— Неужели взаправду убивал людей?
— По крайней мере троих, а то и четверых. — Он набил трубку, искоса поглядывая на ее маленькое личико с огромными темными глазами, по форме напоминавшее сердечко; да и фигурка, несмотря на приятные округлости, как у взрослой женщины, казалась слишком детской, слабенькой и непригодной для здешних мест. Но его мать тоже была маленького роста, а ведь родила десятерых детей в суровых условиях приграничного поселения.
— Если ты такая смелая, то чего же бежишь отсюда? — Тут он хитро прищурился и усмехнулся. — Да, я и забыл… Это же не мое дело.
— Я для него не подхожу, — заявила она, глядя на старика широко раскрытыми глазами. — Ему нужна помощница, а от меня только одни неприятности.
Старик внимательно рассматривал свою трубку. То, что она оказалась на месте со своим дробовиком, помешало Большому Лью и Миллерам спалить ранчо. Именно для этого они и явились на «Ред-Тэнкс».
Мало-помалу она выложила ему свою историю. Ее отец долго болел, и его болезнь поглотила все их сбережения. После его смерти она поехала на Запад, согласившись выйти замуж по объявлению. Объявление прислал по почте Стив Боннет. Увидев высокого молодого парня с бронзовым от загара лицом, Лорри почувствовала волнение. Стиву нужна была жена, а ей — дом. Все очень просто. Ни тот, ни другая ни слова не сказали о любви.
— А как сейчас? Любишь, наверное, его?
Вопрос старика сильно ее озадачил, поскольку она никогда об этом не задумывалась. И вдруг, словно прозрев, поняла, что он прав.
— Да, — призналась она. — Да, люблю.
Старик никак не отозвался, а она стала смотреть на землю, наблюдая за тенью, которую отбрасывали соседние деревья. Она вспомнила лицо Стива, когда он пришел домой накануне ночью. Какое выражение мелькнуло тогда в его глазах? Радость, оттого что не оправдались его страхи? Или что-то другое?
