Макс Брэнд - Тропа Джексона
Пит почесал макушку.
Пит почесал макушку.
Джексон терпеливо его выслушал. Затем сказал:
— Позволь мне идти по пути, который я сам себе выбрал, Пит! Делай то, что я сказал! Или ты хочешь большей оплаты?
— Кто, я? — удивился рыжеволосый. — Большую оплату за то, что просто слоняюсь по окрестностям и ничего не делаю, ну разве как пару раз в день уворачиваюсь от зарядов свинца из нескольких ружей? Ну, Джексон, нам даже побегать как следует не удается, чтобы согреться. Всех забот-то — как бы не замерзнуть!
Джексон улыбнулся:
— Делай, как я тебе говорю, Пит. Запомни, всех вас троих ожидает премия, когда я буду с вами рассчитываться, да такая, что у вас голова пойдет кругом.
Убедившись, что Пит уяснил его инструкции, Джексон пустил серого широким легким галопом вверх по дороге. Когда доскакал до развилки, то свернул на извилистую полоску земли, взбитую и превращенную подковами в пыль, которая, как ему объяснили, и была Доул-роуд. А следуя по ней, доехал до дома Генри Клая Такера.
Место, где он стоял, отличалось от других ранчо. Тут обитали люди, которые не вырубили вокруг все деревья с единственной целью обеспечить себя топливом, за которым не надо далеко ходить. Поэтому теперь деревья давали отличную тень. Сам дом был свежевыкрашен голубовато-белой краской.
Джексон проехал в корраль, привязал лошадь к коновязи, потом открыл калитку и прошел в сад. Калитка за ним сама захлопнулась под действием специального груза.
Джексон пошел по узкому дощатому настилу, поскрипывающему при каждом его шаге. По обе стороны были посажены томаты. Растения вымахали выше его роста и все были подвязаны к кольям. На верхних стеблях плоды еще были зелеными, а те, что ближе к земле, уже покраснели.
По этому настилу он подошел к самому дому и здесь, на боковой, самой теневой веранде, увидел высокого изможденного мужчину, который сидел и читал газету. Его штаны были заправлены в голенища грубых тяжелых сапог, сам он был — кожа до кости, с обветренным, загорелым лицом. Мужчина оторвался от газеты и окинул Джексона долгим взглядом. Глаза у него оказались серыми и какими-то безрадостными.
— Что вас сюда привело? — спросил он.
— Обеденное время, — весело откликнулся Джексон.
Ранчеро слегка заерзал на стуле. Затем его нижняя губа оскалилась, и он указал на здоровенную кучу на заднем дворе. Ручная пила и пара топоров — один, чтобы раскалывать чурки, а другой, чтобы рубить их на поленья — стояли там же, и вся земля вокруг была усыпана щепками.
— Бродягам здесь не подают. Они в поте лица зарабатывают себе кормежку, — пояснил ранчеро.
— Да, сэр, — согласился Джексон. — Я тоже трудом зарабатываю себе на хлеб, но мои руки не годятся для грубой работы, мистер Такер.
— Ты знаешь мое имя, вот как? — удивился тот.
— Все здесь в округе знают ваше имя, мистер Такер.
Но ранчеро не поддался на лесть.
— Или будешь колоть дрова, или останешься голодным, — непреклонно заявил он и, зашелестев газетными страницами, вновь углубился в них.
— Знаете, мистер Такер, — сказал Джексон, — работа бывает разной. Например, можно работать с игральными картами. — В его руках появилась колода карт, которую он перетасовал с такой невероятной скоростью, что они только и мелькали в его пальцах.
Такер глянул на парня с кривой ухмылкой:
— Ты что, спец по картам?
— Да, сэр, хотя и далек еще от совершенства.
— Ну-ка, перетасуй и раздай на четверых, да так, чтобы в каждой пачке оказалось по одной масти в полном наборе по старшинству.
Джексон перетасовал карты, затем они дождем хлынули на пол и легли ровными, аккуратными стопочками по числу мастей, рубашками вверх.
Такер встал, наклонился и перевернул верхние карты каждой пачки. Все было как он заказывал — у его ног лежали четыре туза.
Он отпихнул их сапогом, плюхнулся обратно на стул, затем, сменив гнев на милость, как бы отдавая должное искусству Джексона, заметил:
— Такой башковитый ловкач мог бы сколотить состояние, пряча карты в рукаве. Как же так вышло, что ты оказался с протянутой рукой на большой дороге?
Джексон пожал плечами.
— Вы же знаете, как это бывает? — уклонился он от ответа.
— Нет, я не знаю, — отрезал Такер.
— Ну, — начал объяснять Джексон. — Если в этих краях у вас на руках оказываются все четыре туза, то мальчики хватаются за оружие.
— А ты что же, не носишь пушки?
— Не для того, чтобы убивать, — парировал он, лучезарно улыбнулся и начал жонглировать картами.
По шесть зараз они веером взвивались в воздух и вновь оказывались в его пальцах. Затем одна карта, казалось, выпала из руки Джексона, но вместо того чтобы оказаться на полу, послушно взмыла вверх и вернулась в поджидающую ее ладонь. И тут же фонтан карт взметнулся за спиной парня, но все опять же собрались в его руках. Жонглируя, Джексон не переставал говорить.
— Вероятно, у тебя на это ушли годы, — буркнул Такер.
— Годы? Нет, вся жизнь, — уточнил Джексон.
— В это же время ты мог бы честно заработать деньги, не тратя столько сил и энергии, — пробурчал ранчеро.
— Зачем? — спросил Джексон. — Честно заработанные денежки текут в банк. И вместо вас их тратят щенки, которых вы наплодили. А шальные деньги как приходят, так и уходят.
— Текут сквозь пальцы — и ты опять гол как сокол, — пояснил Такер.
— Зато есть, что вспомнить, — возразил Джексон. — К примеру, сколько раз за всю свою жизнь вы приятно провели время, мистер Такер?
— Это у меня еще впереди! — огрызнулся тот, напрягаясь.
— Прошу прощения, — отозвался Джексон, внезапно остановив фонтан карт и превратив его в тугую колоду, — но правда — это как убийство.
— Всегда всплывает наружу. Ты это хотел сказать? — нахмурившись, осведомился Такер.
— Нет, — признался Джексон. — Скорее то, что она приносит не меньшую боль. Мне, пожалуй, полагается обед за то, что был слишком откровенен с вами.
— Обед уже закончен, — хмуро заявил ранчеро. Но судя по тому, как отвел глаза от Джексона и мрачно уставился на густые тени, которые отбрасывали плотные кроны деревьев, о чем-то задумался.
— Но в кладовке должно же что-то быть холодное, — не отставал назойливый гость.
— В кладовке? — удивленно повторил хозяин, приходя в себя. Затем махнул рукой. — Иди вон туда и постучись в кухонную дверь. Скажешь кухарке, чтобы она дала тебе что-нибудь из того, что готовит. Ей там виднее на месте. Скажи, чтобы усадила тебя в столовой и накормила. Ну а теперь оставь меня в покое!
— Благодарю вас, сэр, — откланялся Джексон и отправился к кухне.
Однако в ее дверь постучал не сразу. Секунду помедлил, ухватившись рукой за деревянную стойку задней веранды. Его сердце бешено колотилось. Джексону не хватало дыхания, словно он долгое время бегом поднимался по склону холма. Наконец он справился с собой, поднял голову и, поднявшись по ступенькам, постучался.
