Макс Брэнд - Парень с границы
Этот страх сделал его еще слабее — ведь тогда ему придется проделать весь путь до Бэк-Крика на дрожащих, отказывающихся слушаться ногах. Рано или поздно он наверняка потеряет сознание, и тогда…
Больше Рикардо не: колебался, — как мог, успокоил лошадь, с трудом сел в седло и двинулся в обратный путь.
Лошадь явно хотела скакать во весь опор. Рикардо изо всех оставшихся у него сил дергал и натягивал поводья, однако она, будто ее подгоняли, неслась и неслась вперед.
Тогда юноша сказал сам себе: «Животное почувствовало запах смерти. Вот откуда этот панический страх. Конечно же!» И почему-то эти не произнесенные вслух слова неожиданно придали ему новые силы.
Да, ему пришлось перенести немало. При этом удар пули был не так силен, как эмоциональная встряска от всей этой поездки в Бэк-Крик и смертельной схватки с Чарльзом Перкинсом.
Добравшись в конце концов до отеля в этом кошмарном городишке, он с трудом спешился. Лошадь, мотнув головой, трусцой отбежала в сторону. Пошатываясь, Рикардо поднялся по ступенькам. Но ни один из тех, кто сидел на веранде, и не подумал прийти ему на помощь. Никто даже не посмотрел в его сторону. Можно было подумать, что смотреть на человека, так глупо давшего себя ранить, просто ниже их достоинства. Он прошел мимо них в холл, к стойке, за которой на сей раз сидел мужчина, а за ним стояла уже знакомая женщина со зверским выражением лица.
— Там в лесу за городом есть одно местечко, — сказал им Рикардо. — Надо свернуть на тропу и добраться до развилки, затем двинуться налево, дойти до места, где деревья стоят как яблони в саду… Знаете это место?
— Да, знаю, — ответила женщина. — Там поляна…
— На этой поляне лежит Чарльз Перкинс. Мертвый.
— Мертвый? И кто же, интересно, его убил? — с вызовом полюбопытствовала женщина.
Рикардо не хотел врать, но его готовили так тщательно, что ответ вылетел из него почти автоматически:
— Я! Его пуля всего лишь задела мою голову, хотя и сбила с ног. — Он лепетал совсем как ребенок. Стоял, держась обеими руками за край стойки, и морщил лоб, стараясь точно вспомнить, как именно Уильям Бенн учил его излагать эту версию.
— И твоя пуля… поразила его в самое сердце? — уточнила женщина со странной серьезностью в голосе.
В холле уже появились и другие люди; они неторопливо стекались сюда с веранды, бесцельно бродя туда-сюда, делая вид, будто их ничто не интересует.
— Нет, сначала я прострелил ему ногу, — пояснил Рикардо. — Когда пришел в себя, сначала ничего толком не мог рассмотреть. Даже подумал, что он исчез. Но потом увидел, что он ползет ко мне с револьвером в руке. Тогда я выстрелил ему в лицо. Он даже не вскрикнул. Просто дернулся и опрокинулся на спину. Умер. Я хотел привезти его тело сюда, но моя лошадь вдруг заупрямилась, а я сам начал терять сознание… Вообще-то похоже, я сейчас вот-вот грохнусь на пол… Вы можете позвать доктора?
Лицо женщины вдруг стало расплываться перед его глазами. Потом появились какие-то другие лица, чьи-то руки его больно схватили… казалось, будто ему кричат откуда-то издалека… Затем Рикардо куда-то понесли. Последнее, что он услышал, — были слова: «Бедный мальчик!» «А вообще-то я не очень стар», — сказал он сам себе и провалился в небытие.
В сознание Рикардо пришел от боли — казалось, его рану прижигают раскаленным железом. Открыв глаза, он увидел нависшее над ним незнакомое напряженное лицо.
— Скоро будешь как новенький доллар, красавчик ты мой! — произнес доктор. — Эй, только не брыкайся!..
Юноша вдруг вспомнил, что он больше не маленький мальчик в семье Антонио Переса, а взрослый мужчина, которого зовут Рикардо Манкос, и тут же перестал дергаться. Оказалось, ему зашивают уже промытую, продезинфицированную рану.
— Почему ты не кричишь от боли? — удивился спустя некоторое время доктор.
Рикардо бросил на него полный внутреннего мучения взгляд:
— Зачем? Это же пустяки.
Он и на самом деле думал то, что сказал. Физическая боль казалась ерундой по сравнению с тем нервным напряжением, которое ему пришлось пережить. И вдруг к нему стали возвращаться силы.
А доктор между тем ворча продолжал свое дело. Закончив зашивать рану, он перевязал ее так тщательно и аккуратно, будто это было важнее всего остального. Затем, сделав шаг назад, потер руки, с явным удовольствием осмотрел плоды своего труда и сказал:
— Да, кое-что я все-таки еще умею!
Тут Рикардо впервые заметил, что этот человек одет как самый обычный ковбой-работяга и что у него уродливое, жестокое лицо.
— Вряд ли этот шрам будет доставлять тебе особые неудобства, — продолжал он. — К тому же его совсем не будет видно. Волосы скроют. Тебе здорово повезло, парень!
— Мне повезло с вами, — возразил Рикардо, глядя на доктора широко открытыми глазами.
— Ты хороший, добрый мальчик. Добрее я еще никогда не видел, — улыбнулся тот, растаяв от комплимента.
— Там в моем плаще должен быть бумажник, — вспомнил Рикардо. — Найдите его и возьмите себе столько, сколько нужно.
— Сейчас достану, — вмешался Лу, торопливо направляясь к висевшему на стуле плащу.
Доктор поймал его за плечо и оттолкнул в сторону:
— Ты, жалкий обрубок, получеловек! Кажется, он меня попросил разобраться с этим!
— Оставь его в покое, Лу! — воскликнул Рикардо.
Горбун со злобным выражением лица отступил к стене, а доктор вытащил бумажник и открыл его.
— Да, деньжат у тебя будь здоров! — с удивлением произнес он.
— Возьмите сколько считаете нужным, доктор.
Но тот закрыл бумажник и снова положил его в плащ:
— Знаешь что, парень? Мне доставило удовольствие помочь тебе. Я не возьму ни цента. Просто считай меня своим другом, только и всего.
Глава 28
РИКАРДО ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ДЕВЯТИ ТЫСЯЧ
— О чем ты думаешь? — поинтересовался горбун, когда доктор и все остальные ушли.
— Попробуй догадаться.
— О семи миллионах… и хорошенькой Мод Рейнджер. Да, через каких-нибудь пару лет она станет настоящей красоткой. В чем, в чем, а в женщинах я разбираюсь. Она расцветет вовсю. Пока это только бутон…
— Вот уж не нахожу ее такой красавицей.
— Откуда тебе, юнцу, знать? Послушай меня, она будет просто сногсшибательна! Посмотри на ее запястья, такие кругленькие, изящные… А глаза? Совсем как у жеребенка на пастбище, горячего жеребенка, который будет выигрывать скачки еще до того, как они начнутся! Она станет красавицей, парень! А пока всего лишь ребенок.
— Но мне-то какое дело? — пожав плечами, буркнул Рикардо. Слова горбуна вдруг вызвали у него сильное раздражение. — Кто она мне? Ее деньги украдут, и что ей тогда со мной делать, Лу?
