Роберт Говард - Джентельмен с Медвежьей речки
И вот в тот момент, когда я уже выводил из загона Капитана, в дверях возникает моя сестрица Бразория и кричит:
— Эй, Брекенридж! Зайди-ка в дом! Отец хочет тебя видеть.
— Э? — говорю. — На кой черт я ему понадобился? — Но привязал коня и направился к дому Захожу и вижу — у папаши только что миновал приступ раздражительности, и, значит, наступили минуты раскаяния. На него ревматизм всегда так действует.
Вот только раскаивается он в делах давно минувших — например, у него не промелькнуло и тени сожаления по поводу того, что этим утром он запустил бычьим ярмом в голову братца Гарфильда.
Папаша лежал голой спиной на незастеленной кровати, а на табурете рядом стоял кувшин с кукурузной водкой.
— Брекенридж, сынок, — начал он. — Грехи прошлого тяжким камнем лежат на моей совести. В дни молодости я вел свободный и беспутный образ жизни, о чем свидетельствуют многочисленные могильные холмики, разбросанные по прериям. Я иногда испрашиваю себя: Билл, не слишком ли ты торопился отправлять на тот свет джентльменов, с которыми расходился во взглядах на жизнь? Может быть, тебе следовало вести себя посдержанней и просто отрезать им уши? Взять, к примеру, моего двоюродного братца — твоего дядю Исайю Гримза. — И папаша шумно вздохнул. — Я не видел братца Исайю уже много лет. При расставании мы наговорили друг другу много грубостей, и наши лица скрывал пороховой дым.
Меня мучает вопрос: точит ли он на меня по-прежнему зуб за то, что я однажды засадил ему в задницу заряд крупной дроби?
— С чего это вдруг ты его вспомнил? — спрашиваю.
А папаша вытаскивает откуда-то бумажный лист и отвечает:
— О нем говорится в этом письме. Его привез из Бизоньего Хвоста Джим Брэкстон. Моя сестрица Элизабет, которая живет по соседствую братцем Исайей в Дьяволвилле, штат Аризона, сообщает, что он собрался в Калифорнию и будет проездом в Бизоньем Хвосте десятого числа, то есть завтра. Она не уверена, намерен ли он заехать к нам, и потому предлагает мне встретиться с ним на территории поселка и там помириться.
— И что? — спросил я его. По тому, как папаша расчесывал пятерней бороду и буравил меня взглядом, я уже понял, что он сейчас будет о чем-то просить.
— А то, — отвечает мой родитель, отхлебнув изрядный глоток из кувшина. — Я хочу, чтобы завтра в Бизоньем Хвосте ты встретил дилижанс и пригласил Исайю к нам в гости. Отказа не принимай. Учти: братец у меня с придурью и дьявольски недоверчив, но, думаю, ты ему понравишься. Особенно если не станешь без нужды разевать рот и показывать свое невежество.
— Ладно, — говорю я папаше. — Твое задание совпадает с моими планами. Я как раз собирался в Бизоний Хвост. Только как я узнаю дядюшку Исайю? Я ж его никогда прежде в глаза, не видел!
— Роста он небольшого, — ответил папаша. — Когда мы виделись в последний раз, у него были пышные рыжие бакенбарды. В любом случае доставь его сюда.
Будет верещать — не обращай внимания. У братца полно врагов, поэтому он всех подозревает. В молодости он знатно погулял от Техаса до Калифорнии. Из всех, кого я знаю, твой дядя Исайя чаще других был замешан в кровной мести и в сведении счетов между бандами. Ходят слухи, что он где-то припрятал кругленькую сумму, но это нас уже не касается. Мне его деньжищи и даром не нужны. Я лишь хочу поговорить с ним по душам и попросить прощения за то, что в минуту юношеской горячности нашпиговал его дробью.
— Если же он меня не простит, — продолжал папаша после того, как надолго приложился к кувшину, — я согну ствол своего дробовика об его тупую башку.
Ступай!
Я взял напрямки через горы и уже на следующее утро делил свой завтрак со стариком-траппером на окраине поселка. Старика звали Билл Полк, он придерживался старых нравов и потому избегал городской суеты.
Городок Бизоний Хвост появился в наших местах совсем недавно, благодаря золотой лихорадке, и этим вызывал резкое недовольство старины Билла.
— Черт знает что такое! — ворчал тот. — Шум, гам, пальба! Понастроили дурацких коробок, понатыкали повсюду заявочных столбов — бедным зверюшкам копытом негде ступить! Прошлым летом я убил оленя на том самом месте, где сейчас стоит салун. И он уставился на меня, сдвинув брови, словно в его напастях была доля и моей вины.
Я ничего не ответил, продолжая жевать поджаренную на костре оленину. А он заговорил опять:
— Вот попомни мое слово: ничего путного из всего этого не выйдет. В здешних горах скоро нельзя будет жить. Всякие подонки летят на золото, как мухи на мертвечину. Ладно бы местные — так вдобавок сюда стекаются гангстеры из Аризоны, Юты и Калифорнии. В горах уже засел Гризли Хокинс со своими молодчиками, и кто знает, сколько их еще на подходе. Хорошо хоть упрятали за решетку Барсука Чизома вместе с бандой после того, как они ограбили банк в Гунстоке. Чуть меньше негодяев будет теперь отравлять нам жизнь. Вот кабы кто еще да пристрелил бы Гризли Хокинса!
— Кто это там? — вдруг воскликнул я, от волнения даже забыв о еде.
— Кто? Где? — встрепенулся старина Билл. — А-а, девчонка, что проходит мимо ресторана «Золотая королева»? Это Долли Риксби — первая красавица в городе.
— Чертовски хороша! — говорю я ему.
— Да, таких тебе навряд ли доводилось видеть.
— Да нет, пожалуй, доводилось, — рассеянно произнес я. — Вот, скажем, Глория Макгроу… — но тут же словно очнулся от наваждения и с отвращением швырнул в костер остатки завтрака. — Точно, — говорю. — Таких красоток поискать! Из девушек с гор Гумбольдта ни одна в подметки ей не годится. Как, ты сказал, ее имя? Долли Риксби? И имя шикарное!
— Проглоти слюну, парень, — говорит старик. — Вокруг девчонки увиваются не меньше дюжины парней. Думаю, Блинк Уилтшоу первым сумеет взнуздать эту строптивую лошадку. А на теленка вроде тебя она и смотреть не станет.
— А не накрутить ли им всем хвоста? — предположил я.
Он покачал головой.
— Оставил бы ты свои замашки на Медвежьей речке! В городе на каждом углу воняет законниками, и если ты шлепнешь кого в пределах городской черты, то не успеешь и глазом моргнуть, как эти скунсы сволокут тебя в каталажку. Я был прямо-таки шокирован подобными порядками. Уже позже я выяснил, что эта подлая клевета была запущена завистниками из Рваного Уха, но тогда я принял новость за чистую монету и потом долго еще не решался войти в этот город из опасения, что меня немедленно арестуют за всякие мелочи.
— А куда это мисс Риксби направляется с ведром? — спросил я старика.
— Она несет пиво своему деду. Тот разрабатывает участок в верховьях ручья.
